Карлос Рохас - Долина павших

Нескончаемая очередь стоящих в три и даже в четыре ряда людей тянется через площадь и теряется в далекой дали. Железные переносные решетки с одной стороны огораживают, сдерживают эту бесконечную змеящуюся вереницу людей, ожидающих своей очереди войти во дворец Орьенте. Мужчины и женщины в невиданных нарядах, как будто весь Мадрид, превратившийся в гигантский улей, вырядился в неведомые, но одинаковые маскарадные костюмы. Одетые в странные накидки с рукавами, люди дрожат от холода, жмутся друг к другу и растирают окоченевшие руки, похлопывая себя по рукам и плечам и разговаривая, выдыхают облачка пара, которые застывают на лету. Я не очень удивляюсь, когда вдруг начинаю слышать то, что они говорят, так ясно, будто никогда не был глухим. «Для всей страны он был отцом родным, — говорит какой-то старик. — Всю ночь стою, ни минуты не спал, и не уйду, пока не увижу, как он лежит там, во дворце». — «Говорят, некоторые священнослужители благословляли тело, проходя мимо гроба. А были и такие, что глянут — и перекрестятся. Некоторые падали на колени у изножья». — «Мы — цыгане из Посо-дель-Тио-Раймундо. К нам он относился по-доброму». — «Как вы думаете, дадут мне поцеловать его, когда я подъеду?»— то и дело повторяет старуха.

Они мне — не в диковинку. Это те самые, что восторженными толпами приветствовали Годоя, Желанного, короля-самозванца, Риего, Эмпесинадо. И они же, пыряя ножами, волокли Годоя в Аранхуэсе; они притащили на эшафот Риего на угольной повозке, а потом забрасывали камнями его мертвое тело, разрубленное топорами и выставленное на позор в двадцати городах; они шилом и навахой вспарывали живот Эмпесинадо, когда его, закованного, возили в клетке, и плясали от удовольствия, в то время как палач сжигал его останки; они ворвались в этот самый дворец Орьенте с веревками, собираясь вешать Желанного, а когда тот ехал в Кадис, они заставляли его прижиматься к окошку кареты, чтобы плевать ему в глаза. Я узнаю их, как узнал бы любой художник, узнаю их лица, и этот взгляд, так похожий на взгляд шутов и карликов, которых рисовал Веласкес. Я видел их в церковных процессиях и на гуляньях в день святого Исидро, в церквах, на бое быков, на распродажах, постоялых дворах, в трактирах, на свадьбах, пирушках, в публичных домах и тюрьмах. Слышал, как они славили инквизицию, цепи, свободу, конституцию, королевскую власть, веру, революцию, смерть, тюрьмы, Родину, измену, месть, милосердие, невежество, абсолютизм, отвагу, боевых быков и церковное вино. Нет, они восторженно рукоплескали не только Принцу Мира, Фернандо VII, Рафаэлю Риего и Хуану Мартину Эмпесинадо, но еще и Костильяресу, Педро Ромеро, Хосе Ромеро, Жозефу Бонапарту, Мюрату, герцогу Ангулемскому, англичанам и всем «ста тысячам сыновей святого Людовика». А сейчас они скопом двинулись во дворец Орьенте, прощаться с покойником, которого ни один из них, наверное, и живьем-то не видал. Но, по сути дела, они идут не во дворец, они идут никуда, ибо, как я всегда говорю, думая о них, люди не знают дороги и не ведают, кто они.

Желанный родился в Эскориале 14 октября 1784 года. Согласно документу, хранящемуся в Национальном историческом архиве, в возрасте четырех лет он перенес тяжелую болезнь, причиной которой был дефект, заключенный в крови. Мариано Оливарес, придворный хирург дворца Ла-Гранха, что в Сан-Ильдефонсо, предложил лечить его настоем лекарственных трав, лично им изобретенным, чьи целебные качества удостоверяли другие пациенты, этим питьем излеченные. В конце концов выздоровление его было приписано чудодейственному вмешательству святого Исидро-Землепашца.

Его первым наставником был монах Бенито Сцио, ученый эскулап, который обучал своих воспитанников географии, заставляя заучивать наизусть стихи из «Арауканы» с описаниями земли. Брат Бенито мог с закрытыми глазами прочитать всю поэму от начала и до конца. Говорят, однажды, декламируя Желанному строки: «Как кайман голодный, вдруг учуяв / стаю рыб, взбурлившую в лагуне,/ до того застывшей неподвижно», — учитель упал и испустил дух по причине кровоизлияния в мозг. Желанный, которому в ту пору было лет семь или восемь, недрогнувшей рукою ударил в гонг и велел убрать останки воспитателя. Никто не знал, как толковать подобное проявление августейшего равнодушия по отношению к чужой смерти со стороны столь нежного принца.

После этого воспитание Желанного вверяют Дону Франсиско Хавьеру Кабрере, епископу Ориуэлы, человеку, до крайности преданному Годою; этому последнему епископ бессовестно льстит, начиная всякое письмо к нему следующими словами: «Мой наивозлюбленнейший и наипочитаемейший Покровитель и Принц…» Его преосвященство, сам пишущий с орфографическими ошибками, составляет программу обучения для Желанного; занятия должны начинаться в шесть утра и продолжаться с первого дня сентября до последнего дня апреля. После того как принца оденут, он должен вместе с воспитателем прочесть «Те Deum» и молитву с благодарностью небесам за избавление от ночного мрака. Затем наставник предложит ему тему для размышлений: что-нибудь касательно государства или отечественной политики.

В семь часов Желанный удалится твердить латынь, а в восемь, пока принц будет завтракать, учитель проверит, как он выполнил письменное задание. До девяти учитель будет объяснять ученику новый материал и повторять с ним пройденный, ибо повторенье — мать ученья. Потом до десяти с четвертью славный ученик будет причесываться, чтобы сначала отправиться к церковной службе, а затем — учить урок из истории Испании. Покончив с причесыванием, церковной службой и историей, Его королевское высочество целый час будет обучаться танцам.

Без четверти одиннадцать Желанный войдет в покои своих августейших родителей — справиться о здоровье, поинтересоваться, как им спалось, и засвидетельствовать свою сыновнюю любовь. Возвратившись к себе, он будет слушать лекцию по красноречию и морали, а еще лучше — проповедь на тему из Священного писания до самого обеда, который ему подадут в четверть первого. После обеда он, не раздеваясь, будет спать до двух часов.

Послеобеденный распорядок так же суров, как и утренний. С двух до трех Желанный будет учить заданный утром урок по латыни. Затем выйдет на прогулку вместе с августейшим братом инфантом Доном Карлосом в сопровождении помощников воспитателя. После прогулки, если таковая вообще не будет отменена наставником, Желанный еще раз посетит родительские покои и снова засвидетельствует Их величествам свою искреннейшую преданность. Исполнив этот священный долг, он уединится повторять урок по грамматике и слушать объяснение нового материала. В восемь часов он прочтет росарио и литанию, а затем несколько минут отведет на то, чтобы разобраться с собственной совестью и попросить у господа прощенья за проступки и недостатки. И, наконец, дворцовые регенты прочтут ему житие святого, приходящегося по христианскому календарю на данный день, наставляя его добродетелям, присущим этому святому, и советуя подражать его совершенствам. В девять часов принцу подадут ужин, и он сможет потешить себя игрою в волчок или в карты, пока его не отправят спать — в десять или чуть раньше. С первого мая по тридцать первое августа принц станет подниматься в пять утра. И в летние месяцы по часу утром и днем будет отводиться на учение.