Аполлон Еропкин - Записки члена Государственной думы. Воспоминания. 1905-1928 [litres]

Удобен ли подобный способ для передвижения страховых сумм, решить нетрудно. И удобно ли директорам правления Земского московского союза быть в зависимости от настроения немецкого командира на пограничной зоне при постоянных переездах границы Украины, также вполне понятно.

Дон и Кубань

Еще перед отъездом моим из Москвы люди, сведущие в вопросах кооперативного движения на юго-востоке России, предупредили меня, что Ростова мне не миновать; что Кубань сама по себе без Ростова ничего не представляет, ибо все кооперативные союзы тяготеют и сосредоточены именно в Ростове.

Знаменитый кооперативный союз «Докат» состоит именно из доно-кубано-терского союза потребительских обществ.

Поэтому я направился прежде всего в Ростов, чтобы там захватить самый узел всех кооперативных соединений на Северном Кавказе.

Действительность превзошла всякие ожидания.

Ростов оказался союзом союзов различных кооперативов, соединяющим в себе многие и многие миллионы рублей оборотов. Так, в упомянутый «Докат» входят следующие союзы Северного Кавказа:

1. Армавирский союз со 127 кооперативами с 2 млн рублей оборота.

2. Кубанский (Куб-Союз) со 125 кооперативами с 2 млн рублей.

3. Ставропольский (Трудовой Крестовский) – 150 кооперативов с 1 млн рублей.

4. Майкопский – 92 кооператива с 300 тыс. рублей.

5. Черноморский, Баталнашинский, Владикавказский и Пятигорский.

Кроме этих союзов района Северного Кавказа, представлявших для меня особый интерес по самой задаче моего обследования, в «Докат» входят многочисленные союзы других районов, Дона и Восточной Украины.

В район деятельности Ростовского отделения Московского народного банка входят следующие союзы кредитных товариществ: Верхне-Донской, Второй Донской, Донецкий, Новочеркасский, Пятигорский, Славяно-сербский, Ставропольский, Хоперский, Юго-восточный союз союзов, Южно-Кубанский, Кубанский, Терский, Южно-Донской и Таганрогский.

Уже этот голый перечень союзов, тяготеющих к Ростов у, показывает, что центром всей кооперативной жизни данной области является именно Ростов. Сама жизнь указывает, где должно быть местопребывание уполномоченного московского Земского страхового союза.

При дальнейшем знакомстве с общественно-экономической жизнью края я убедился, что этот край является царством кооперации: лишенная земства общественная жизнь стремилась найти русло, по которому она могла бы проявить себя, свои требования, нужды и запросы, и она нашла это русло в широчайшем кооперативном движении.

– Да у вас здесь настоящая губернская земская управа, – обратился я к заведующему Страховым отделом Куб-Союза в Екатеринодаре, пораженный множеством отделов, служащих, просителей, плакатов этого крупного союза.

– Нет, побольше губернской управы, – спокойно и уверенно ответил мне мой собеседник.

И я в этом убедился в тот же день, не найдя во всем городе для себя комнаты и получив приют в гостинице Куб-Союза, который содержит и гостиницу, и ресторан исключительно для своих членов кооперативов. Какое земство могло бы дозволить себе такую роскошь для своих земских гласных?

Это отсутствие земских учреждений в крае до известной степени предрешает и вопрос об отношении кооперативных союзов к Земскому страховому союзу: здесь кооперативная жизнь слишком окрепла, слишком твердо стала на ноги, чтобы интересоваться или нуждаться в помощи Земского союза.

И действительно, не могли же все кооперативы терпеливо и спокойно ожидать, пока Земский союз придет к ним со своими предложениями по страхованию их имуществ и товаров. Все эти имущества уже застрахованы в частных обществах, по договорам, и дело у них вполне налажено. Иначе оно и не могло быть, раз крупные союзы имеют даже свои особые страховые отделы, ведающие делами страхования.

И когда я пытался соблазнить «Докат» нашими скидками с тарифов частных обществ до 25 и 15 % комиссионных, то заведующий Страховым отделом мне ответил, что наши скидки запоздали, ибо частные общества конфиденциально скидывают им еще больше: 30 % с премии и 15 % комиссионные.

Тот же самый ответ получил я и в Куб-Союзе в Екатеринодаре, и в Ставропольском союзе: очевидно, частные общества хорошо осведомлены о действиях и предложениях Московского страхового союза, раз они успевают предупредить его намерения еще большими скидками со своих тарифов.

Когда страховое дело налажено, чтобы переменить страховое учреждение, нужен какой-то сильный интерес, более сильный, нежели одно сочувствие общественному начинанию Земского союза, особенно когда сочувствие-то это по весьма многим и сложным причинам не особенно заметно. Нужен какой-то толчок, какой-то интерес, хотя бы и материальный, чтобы решение это, сдвиг этот состоялся.

Быть может, необходимо было бы еще повысить процент скидки с тарифов частных обществ, хотя бы за счет комиссионных, скажем, до 20 %, оставив 5 % комиссионных. Ведь и кооперативное дело является делом общественности, и комиссионные здесь вообще можно было упразднить, предоставив все 45 % как скидку с тарифа в пользу самого кооператива.

Упомяну еще одно обстоятельство, которое сильно затрудняло дело Земского страхового союза на Дону и на Кубани: это собственное кооперативное страхование Центро-Союза [324]в Москве. Хотя это страхование еще только организуется и, по-видимому, еще не открыто, тем не менее все кооперативы о нем осведомлены, его ждут, и, несомненно, при первой же возможности все перейдут в него. Здесь Земскому страховому союзу действительно было бы неэтично бороться с Центро-Союзом понижением трат, ибо Центро-Союз – такое же общественное учреждение, чуждое какой-либо коммерции, как и Земский союз. Приверженность некоторых кооперативных союзов к этому Центро-Союзу настолько велика, что они рассылают даже своим членам циркуляры, предлагающие воздерживаться от всяких страховых договоров, впредь до образования своего кооперативного страхования.

20 сентября я был принят главой кубанского краевого правительства господином Бычем [325]. Не скажу, чтобы жест этот носил «многомилостивый характер». Как и в доброе старое время, глава кубанского правительства, продержав нас часа два в приемной, или, вернее, в коридоре Екатеринодарских присутственных мест, допустил в свой кабинет одного лишь престарелого полковника, к нам же, прочим смертным, соблаговолил выйти с ординарцем в общий зал на общую аудиенцию, причем ординарец предварительно нас профильтровал, удалил лишних, а остальные обязаны были стоять в шеренге, пока господин Быч объяснялся по порядку с очередным.

Даже при царском режиме я отвык от подобного приема просителей министрами, тем более являясь представителем и уполномоченным крупного общественного учреждения.