Александр Быков - Секретная должность агента Рейли

Большевики, разумеется, знали о недружественной позиции посла Франции и даже объявили его персоной нон-грата. Однако Нуланс это проигнорировал, а депортировать насильно посла Франции большевики не решились.

Американец Френсис так же раздражал Нуланса, и он хотел скорейшей его замены. В этом случае он становился дуайеном дипкорпуса и формально мог говорить от имени всех союзных стран и даже некоторых нейтральных, чьи интересы были близки к французским.

Но Френсис, обосновавшийся в Вологде в уютном особняке на Дворянской улице, совсем не помышлял о быстрой отставке. Оставалось надеяться на случай, и однажды он чуть было не представился.

19 апреля 1918 года посол Френсис вовремя не вышел к утреннему чаю. Чаепития в посольстве были коллективными. Сотрудники, проживавшие по разным адресам, сходились на службу в посольский офис на Дворянскую и начинали свой день с дружеского чая. Это укрепляло взаимоотношения в небольшом коллективе и благоприятно сказывалось на рабочей обстановке.

В посольстве работали допоздна, поэтому ланч и ужин так же были общие, разумеется, за исключением званых обедов, куда приглашались посторонние лица.

Френсис, аккуратист и педант, в одном из писем госсекретарю Лансингу сообщил, что сотрудники посольства и он лично постоянно нарушают закон о восьмичасовом рабочем дне, более того, работают без дополнительной оплаты своего труда. Лансинг шутку оценил, чем еще больше увеличил рвение персонала к работе.

В тот день служащие как обычно сидели за столом в большой комнате на первом этаже с видом во двор. Ждали посла, вели непринужденный разговор. Как всегда солировал поверенный в делах Соединенных Штатов Бразилии Вианна Кельш. К завтраку у него была припасена очередная история из своего дипломатического опыта.

— Я вам говорю, — обращался он к собравшимся, — основной закон дипломатической службы — никогда не проявляйте инициативу, инициатива наказуема. Вот я, — Вианна делал паузу, — на заре своей службы в Лондоне по собственной инициативе составил блестящий доклад о торговле бразильским кофе с Англией. И что? Никто не оценил работу. Скажу более, меня перевели с понижением на Балканы в забытую богом Болгарию. Кто-нибудь из вас бывал там до Балканских войн? [9] Имеются ввиду события 1912-13 гг. Нет. Вот поэтому вы и не знаете, какая страшная дыра, эти балканские страны.

— Хорошо, что это не слышит господин Сполайкович, посланник Сербии, он бы Вас проучил за такие слова, — сказал глава военной миссии полковник Рагглз.

— Я могу повторить все сказанное и при нём, — не унимался бразилец, — он вообще не имеет права мне о чем-то говорить, из-за него мы все оказались здесь. Из-за него произошла вся эта русская революция.

— Поясните? — в один голос изумились собравшиеся.

— Охотно. Напомните мне, что случилось в 1914 году в Боснии?

— Вы имеете ввиду убийство австрийского наследника Франца Фердинанда в Сараево?

— Вот именно! Убил наследника сербский боевик, типичное криминальное преступление, но сербы возвели это в ранг национального события.

— У каждой страны свои герои, в Бразилии тоже, наверное, какие-то есть.

— При чем здесь Бразилия, когда я говорю о Балканах, я там служил и лучше вас знаю, что и как. Так вот, что делает господин Сполайкович после австрийского ультиматума? Он бежит в русское министерство иностранных дел к министру Сазонову, падает перед ним на колени и вопит: «Спасите младу Сербию!». Сазонов его успокаивает и обещает поддержку, сербы отклоняют австрийский ультиматум, начинается война, затем революция и вот мы здесь, кстати, вместе со Сполайковичем. Сербии больше нет, Российской империи тоже, я думаю, что это не последние изменения на карте мира, война еще не окончена.

— Вы, конечно, очень упрощаете ситуацию, Вианна, — ответил бразильцу полковник Рагглз, глава американской военной миссии, сопровождавшей посольство, — но какое-то здравое зерно в Ваших рассуждениях, конечно, имеется. Великие страны оказались заложниками очередного балканского конфликта.

— Здравствуйте, господа, я пришла на урок, — в комнате появилась Лиза, дочь отставного русского генерала Мизенера, — у нас сегодня занятия по французскому с господином послом, он просил меня быть с утра.

— Доброе утро, мадемуазель, — обрадовалась гостье мужская половина общества, — Присаживайтесь, позавтракайте с нами.

— Спасибо, я сыта.

— Никаких спасибо, — Армор принял у девушки пальто, усадил её за стол и принялся потчевать. Он хорошо помнил их первую встречу, знал, что семья девушки голодает, и решил, что будет угощать ее при каждом удобном случае.

— Спасибо, господин Армор. Я правда уже кушала, но если Вы так просите, то я выпью чаю.

Русская горничная, недавно нанятая Филипом, принесла девушке завтрак и чай. По виду прислуги было понятно, что она считает генеральскую дочку дармоедкой и прихлебателем. Та поёжилась под недружественным взглядом служанки. Подумать только, ведь она вполне могла оказаться на ее месте и, если бы не господин Армор, так бы и случилось.

— Где же господин посол? Однако уже время, — встревожился Рагглз, — В одиннадцать у нас назначена встреча, а он еще не завтракал. Где Филип, почему его тоже нет?

В это время в комнате появилась голова Джордана. Слуга выглядел перепуганным и был очень взволнован.

— Господин губернатор заболел, какое несчастье, ему так плохо.

Завтрак мгновенно закончился, все устремились к лестнице на второй этаж дома, чтобы узнать, что случилось с послом.

— Нельзя. Сюда нельзя. Джордан перекрыл собою ступеньки, ведущие в бельэтаж, губернатор еще не одет.

— В чем дело, Филип?

— Он болен, ему плохо: температура, озноб, его тошнит, он только что сходил кровью. Я не знаю, что происходит, это похоже на отравление, но мы едим только проверенную еду. Вчера были консервы из новой партии из запасов Красного Креста, тех, что прислал полковник Роббинс.

— Может быть что-то с рынка?

— Исключено, все только отварное и только после моей пробы. Господи, ему плохо, надо же что-то делать.

Секретари Армор и Джонсон переглянулись.

— Я буду телефонировать мэру города, — сказал Армор, — должен же здесь быть доктор. Вы, Джонсон, идите в канцелярию и сообщите сотрудникам, что повода для паники нет. Филип пусть останется у постели, послу нужен постоянный уход.

Городской голова Алексей Авксентьевич Александров оказался на месте. Он, выслушав секретаря посольства, недолго думая, заявил Армору:

— Не надо паники. В Вологде есть прекрасные доктора и среди них несомненно лучший — старший врач губернской земской больницы Сергей Федорович Горталов. Я немедленно свяжусь с больницей, и, полагаю, доктор скоро приедет.