Саймон Скэрроу - Римский орел. Орел-завоеватель

Главный центурион повторил приказ, и когорта (слегка колеблющаяся масса бронзовых шлемов, щитов, позвякивающих кольчуг и сверкающих наконечников копий) шеренга за шеренгой двинулась, топча траву и прибрежную гальку, к реке. Вителлий шел непосредственно за легатом, стараясь держаться поближе к охране орла. И совсем скоро оказался в бурой, взбаламученной первой центурией воде. Справа от него, шагах в пятидесяти, возвышалась казавшаяся огромной плавучей крепостью трирема. Снизу ему хорошо были видны лица палубных артиллеристов, прикрывавших наступление стрельбой из метательных машин. Стук и щелканье посылаемых на тот берег посредством катапульт и баллист камней и стрел были отчетливо слышны даже сквозь плеск воды, растревоженной множеством ног.

Вода быстро поднялась до бедер, и Вителлий, в тревоге всмотревшись вперед, увидел, что пройдено менее трети пути. Между тем по мере возрастания глубины продвижение все замедлялось, и самые передние ряды уже утратили стройность, разбиваясь на группки. Центурионам подразделений, маршировавших следом, пришлось сбавить темп. Однако при всем этом когорта не остановилась, и, когда вода дошла уже до середины груди, Вителлий понял, что до дальнего берега, на котором их ждали оборонительные сооружения и укрывшиеся за ними бритты, осталось не больше полусотни шагов.

И тут впереди раздался резкий крик, и движение застопорилось. Авангард форсирующих реку легионеров наткнулся на ряды вбитых в дно заостренных кольев.

— Рассредоточиться! — проорал во всю глотку главный центурион. — Строя не держать, скопом не переть, беречься этих хреновых кольев! Нащупаешь такой — выдергивай и осторожненько двигай дальше.

Приказ поняли, но продвижение при этом замедлилось еще более. Люди нащупывали в воде колья и собирались по двое, по трое, чтобы их выдернуть. Не обошлось без травм. Получивших повреждения, передавая с рук на руки, отправляли в тыл. Наконец путь был расчищен — и движение возобновилось. К тому времени, когда задние подразделения проходили проделанную в донных заграждениях брешь, первая центурия уже выбралась из реки и строилась на глинистом берегу.

Гета обернулся к Вителлию и с ухмылкой сказал:

— Боюсь, будет жарко, так что подними щит!

Стук машин и свист летящих метательных снарядов стих: триремы прекратили стрельбу, ибо камни и стрелы уже пролетали над самыми головами наступающих пехотинцев. Но едва обстрел прекратился, за земляными валами бриттов зазвучали рога и послышались воинственные кличи. Всюду вдоль гребня за частоколом варвары поднимались и готовились встретить атакующих римлян. Потом воздух наполнился странным свистом, и спустя пару мгновений британские пращники обрушили на римлян град камней и свинцовых шаров. Легионеры первой шеренги, не успевшие прикрыться щитами, попадали наземь. Вителлий вскинул свой щит вовремя, но удар пущенного из пращи снаряда оказался столь сильным, что его левая рука онемела. Быстро оглядевшись по сторонам, он увидел, что первая когорта припала к земле, стараясь по возможности прикрыться от обстрела. Однако удавалось ей это плохо, поскольку изогнутая линия вражеских укреплений позволяла бриттам бомбить наступающих с трех сторон. Тем временем из реки уже выходила на берег вторая когорта, а это означало, что, если не предпринять что-то решительное (и немедля!), перед британским валом столпится плотная масса людей, легко уязвимая для варварских пращников.

Гета, сидевший на корточках рядом с Вителлием, проверил ремешок на шлеме и, прикрываясь щитом, встал на ноги:

— Первая когорта! Строиться по центуриям «черепахой».

Продублированный луженой глоткой главного центуриона и повторенный центурионами приказ был немедленно принят к исполнению. Люди поняли, что «черепаха» является для них наилучшим шансом уцелеть под обстрелом, и быстро сбились в плотные группы, прикрытые, словно черепашьим панцирем, поднятыми над головами и перекрывающими друг друга щитами. Отделение, состоявшее при орле, укрылось за щитами телохранителей Геты, откуда Вителлий мог наблюдать, как «черепахи» под непрекращающимся, но теперь уже далеко не столь эффективным обстрелом ползут к земляным валам. По мере того как очередные центурии выбирались на берег, им отдавался тот же приказ, и каждое подразделение направлялось к выделенному для него участку вражеской обороны. Разумеется, несмотря на все принятые меры, римляне несли потери. Пространство между рекой и укреплениями было усеяно убитыми и ранеными. Это нагнало на Вителлия страху, но вместе с тем его охватило какое-то болезненное возбуждение. Первая когорта добралась до внешнего рва и медленно, стараясь не утратить единства в рядах, стала через него перебираться.

Когда первая «черепаха» преодолела ров и поднялась на противоположную его сторону, прозвучал отрывистый приказ и монолит под щитами мгновенно распался. Легионеры устремились на штурм вала и были встречены громогласно вопящими бриттами, сплотившимися под реющим знаменем с изображением змея. Римлянам приходилось взбираться по крутому откосу. Теперь тяжелое вооружение и снаряжение являлось для них не столько защитой, сколько обузой. Многие были сбиты с ног длинными мечами и секирами бриттов, они покатились вниз, в ров, сшибая по дороге карабкавшихся наверх товарищей. То здесь, то там смельчаки поодиночке или маленькими группами прорывались за частокол, но не могли закрепить свой успех, ибо варвары превосходили их в численности. В конце концов тела храбрецов-легионеров тоже катились кулями вниз по склону.

Постепенно подтянулись другие подразделения, и схватка теперь кипела вдоль всей линии укреплений, однако у остальных когорт дела обстояли ничуть не лучше, и мертвых тел под откосом становилось все больше.

— Командир, не следует ли нам отступить? — спросил Вителлий легата.

— Нет. Нам дан предельно ясный приказ: продолжать наступление, пока Веспасиан не ударит по неприятелю с фланга.

Штабные офицеры обменялись встревоженными взглядами. Лобовой штурм уже стоил Девятому тяжких потерь, а сколько еще крови прольется, прежде чем Второй легион начнет обещанную атаку? Да и начнет ли?

Оглядевшись по сторонам, Гета уловил неуверенность в своем окружении и сказал:

— Это вот-вот должно случиться. В любой момент Второй может ударить. От нас только и требуется, что продержаться еще хоть чуть-чуть.

Однако Вителлий воочию видел, что в ходе наступления произошла существенная перемена. Легионеры по-прежнему пытались штурмовать укрепления, но уже не рвались вперед, и центурионам приходилось подгонять их бранью и ударами. Теперь все наблюдавшие за сражением понимали — люди теряют веру в победу. Боевой дух атакующих иссякал, штурм грозил захлебнуться.