Эрик Джагер - Последняя дуэль. Правдивая история преступления, страсти и судебного поединка

— Достопочтенный и могущественный король, наш государь, я, Жан де Карруж, рыцарь, явился в твой суд как апеллянт и настоящим обвиняю этого оруженосца, Жака Ле Гри, в самом отвратительном преступлении против мой жены, Маргариты де Карруж. Я обвиняю Жака Ле Гри в том, что на третьей неделе января этого года, в месте, известном как Капомениль, он вступил в плотскую связь с моей женой против ее воли, совершив это подлое преступление при содействии некого Адама Лувеля. Поэтому я требую, чтобы он сейчас же признался в своем преступлении, повиновался приговору суда и принял наказание в виде смертной казни и конфискации имущества, как того требует закон в подобных случаях. Если названный мной Жак Ле Гри не признает свою вину, я готов доказать свои обвинения, сразившись с ним на закрытом поле в твоем присутствии, наш судья и владыка. Только так должен поступить благородный человек.

Назвав оруженосца по имени и предъявив ему обвинение, рыцарь должен был вызвать его на поединок. На глазах у судей рыцарь бросил перчатку к ногам оруженосца: таков был старинный ритуал вызова на дуэль. Тем самым рыцарь давал понять, что его решение окончательное, и он готов сражаться с обвиняемым на замкнутой арене — традиционном месте проведения судебных поединков.

Настала очередь оруженосца, как ответчика, сказать речь в свою защиту. Глядя в глаза своему обвинителю, он говорил также громко и отчетливо, чтобы все собравшиеся могли его хорошо слышать.

— Достопочтенный и могущественный король, наш государь, здесь в суде я, Жак Ле Гри, оруженосец, явился в твой суд как ответчик и настоящим отрицаю все перечисленные обвинения и особенно обвинение Жана де Карружа в том, что я преступно вступил в половую связь с его женой, госпожой Маргаритой де Карруж, на третьей неделе января или в любое другое время, в месте известном как Капомениль или в любом другом месте. Далее я готов поручиться честью перед лицом вашего величества, что указанный рыцарь зло и грязно солгал и с его стороны низко и подло говорить такое. Уповая на Господа и Пресвятую Деву, я обещаю защищать себя от обвинений, рискуя жизнью, без всяких отговорок и просьб о пощаде, если суд решит, что поединок должен состояться, в том месте и в то время, которое назначишь ты, наш судья и государь.

Затем Жак Ле Гри наклонился и поднял с пола перчатку, брошенную к его ногам. Этого тоже требовал ритуал. Держа перчатку в руке, ответчик давал всем понять, что принимает публичное обещание противника доказать свои обвинения в поединке, и сам готов защищать свои собственные показания в смертном бою, если так решит суд.

Заслушав речи апеллянта и ответчика и засвидетельствовав вызов на поединок, судьи посовещались и решили какие шаги следует предпринять дальше. Докладчик, судья, назначенный ответственным за дело, объявил присутствующим официальное решение суда юридическим языком:

— В деле о вызове на поединок между сиром Жаном де Карружем, рыцарем, апеллянтом и истцом с одной стороны, и Жаком Ле Гри, ответчиком, с другой стороны, суд заслушал стороны и постановил, что теперь они должны представить свои факты и доказательства письменно, в форме показаний под присягой, которые суд, получив, рассмотрит и, руководствуясь здравым смыслом, вынесет окончательное решение.

Парижский парламент приказал провести официальное расследование всех фактов дела. Каждая из сторон конфликта должна была представить в суд письменные показания, рассматривая которые суд затем и решал следует ли устраивать поединок.

Вердикт парламента, скорее всего, удовлетворил Карружа. По крайне мере, его апелляцию не отвергли. Его усилия оказались не напрасны — теперь проведут официальное расследование, а уж его результаты точно будут в пользу поединка. Правда, парламент редко давал разрешение на поединок, и уже более тридцати лет этого не случалось в делах о предполагаемом изнасиловании.

Жак Ле Гри, возможно, был не так доволен вердиктом.

Адвокат Жан Ле Кок советовал ему избежать риска дуэли, воспользовавшись неподсудностью духовенства светскому суду, но Ле Гри отказался и теперь у него не было возможности избежать рассмотрения дела парламентом. Ему ничего не оставалось как согласиться на расследование и принять его результаты.

Суд предпринял шаги, чтобы на время расследования, рыцарь и оруженосец всегда находились в пределах досягаемости. Парламент мог бы поместить обоих под стражу, но предоставил свободу передвижения в пределах города, взяв с них клятву в том, что они не нарушат это условие. Оба «клялись, обещали и обязывались» явиться в суд по первому требованию «в назначенный день, час и по указанному адресу». Если кто-то из них покинет Париж или не сможет явиться в суд, будет выписан ордер на его арест. Его отсутствие или попытку скрыться суд сочтет доказательством вины, после чего последуют в упрощенном порядке приговор и казнь.

Чтобы гарантировать свою явку в суд по первому требованию, каждый назвал парламенту по шесть поручителей, которые обязывались доставить его на слушание даже силой, если потребуется. В протоколе от 9 июля значатся двенадцать человек, взявших на себя эту почетную обязанность. Среди них были вельможи, известные своими военными заслугами перед Францией.

Главным поручителем Карружа выступал граф Валеран де Сент-Поль из династии Люксембургов. Приближенный короля, он прославился участием во многих военных кампаниях, включая победу Франции над фламандцами в битве при Роосбеке в 1382 году. Один из главных поручителей Ле Гри был Филип Артуа, граф д’Э, недавно вернувшийся с дядей короля, герцогом Людовиком Бурбонским, из Гаскони, где они сражались с англичанами.

Небольшая армия рыцарей и баронов в качестве поручителей свидетельствует о том, что в конфликт оказались вовлечены многие представители французской знати, стоило ему оказаться на рассмотрении у короля и парламента. У каждого из двенадцати поручителей имелось свое окружение, что многократно увеличило число людей, напрямую вовлеченных в дело Карружа — Ле Гри. К этому моменту их ссора стала темой для слухов и горячих дебатов при дворе короля, где многие придворные знали или родственников рыцаря и оруженосца или их самих. Некоторые придворные приняли одну из сторон в конфликте еще до того, как началось официальное расследование. Вскоре дело Карружа — Ле Гри стали бурно обсуждать по всей Франции и даже за ее пределами.

То, что начиналось как частный конфликт в суде графа в Нормандии, быстро переросло в громкий спектакль национального масштаба.

Встретившись лицом к лицу на церемонии официального вызова на поединок, Карруж и Ле Гри, повернулись друг к другу спиной и разошлись. Вместе с сопровождавшими их лицами они покинули Дворец правосудия и вернулись в свои апартаменты на противоположных концах Парижа. Теперь им предстояло подготовить письменно и предоставить в парламент официальные показания, чтобы советники короля могли начать собственное расследование. Если после изучения показаний сторон, суд отвергнет апелляцию рыцаря, вердикт графа Алансонского останется в силе, и оруженосца признают невиновным. Но если высший суд Франции постановит провести судебный поединок, фактически отменив вердикт графа, Карруж получит возможность доказать правдивость своих обвинений сразившись со своим врагом, и Ле Гри придется отстаивать свою правоту с мечом в руке.