Имоджен Кили - Белая мышь [litres]

Она повесила светильник на крюк и стащила у него с головы мешок. Бём заморгал и посмотрел на неё. Нэнси охватил шок. Бог сбросил на неё ещё одну бомбу. Он знает. И она выпытает у него ответ. Внезапно ей стало страшно, впервые в жизни. Земля ушла из-под ног, и ей потребовалось собрать все свои силы, чтобы не упасть. Повинуясь инстинкту, она приставила дуло пистолета к его виску.

– Анри жив? – спросила она и представила, как пуля вылетает из дула, разрывает ему череп, проходит через мозг, и кровь и мелкие кусочки костей разлетаются по сену.

Он смотрел на неё. Убедившись, что она слушает, он потянулся связанными руками к карману гимнастёрки.

– Я скажу вам, но сделайте для меня одну вещь. – Он зацепил пальцами кончик письма и вытащил его. – Переправьте это моей дочери. Дайте мне слово.

– Хорошо.

Он поднял связанные руки, она взяла конверт и положила в карман штанов, не отводя пистолета.

– Теперь говорите. Анри жив?

– Ответ у вас в кармане. Это прощальное письмо моему ребёнку, потому что я знаю, что вы меня казните точно так же, как я казнил вашего мужа много недель назад. Его расстреляли вскоре после визита его отца и сестры. Такая ирония судьбы.

Образ разлетевшихся по сену мозгов Бёма был настолько реальный, что она удивилась, осознав, что не нажала на курок. Бём смотрел на неё, и впервые она увидела его в замешательстве.

– Сделайте это, мадам Фиокка. Я убил вашего мужа. Я отдал приказ его пытать. Его пытали неделями. Он ужасно страдал, если бы вы только знали. А потом я начал пытать вас – возможностью спасти его. Я знаю, каково вам было жить с этой мыслью, мадам Фиокка. Я это видел. Вы уже попытались убить меня однажды, почему же медлите сейчас?

В его голосе слышалось отчаяние. Она спустила пистолет с взвода и вернула в кобуру.

– Нет, Бём. Вы предстанете перед судом. Я бы очень хотела вас убить, но это будет эгоистично с моей стороны, не так ли? Столько вдов, матерей, отцов и мужей ждут возможности получить от вас ответы. Я сдам вас американцам.

Он сплёл пальцы, но Нэнси видела, что они дрожат. Она взяла светильник и оставила его в темноте.

Уважаемая фройляйн Бём!

Меня зовут Нэнси Уэйк. Я агент, работающий с партизанами маки на юге Франции. Мы только что взяли в плен вашего отца и вскоре передадим его американским властям. Он попросил меня отправить вам это письмо. Я не знаю, что он написал, но могу предположить: в нём про то, что он отдал свою жизнь за идеал Великой Германии, и как много великих вещей он хотел совершить, чтобы защитить вас и ваше будущее.

Ваш отец – чудовище. Человек, застрявший в своем развитии. Несмотря на всё его образование, он ничего не знает о человеческой жизни, о любви. Я видела режим, которому он служит, до начала войны, и в нём не было ничего, кроме жестокости и зверства, которое выдавалось за силу. Это не сила. Это слабость, которая пытается спрятаться, которая обрушивается на других, чтобы спрятать собственный мучительный страх. Думаю, он скажет вам, что патриот. Я же знаю, что он трус.

Он пытал и убил моего мужа. Он убил моих друзей. Он не герой, которого ждут дома. Он и подобные ему причинили невыразимые страдания миллионам женщин, таким, как я, миллионам маленьких девочек, таким, как вы, и, я думаю, мы только начинаем понимать истинный ужас того, что они натворили, прикрываясь наукой и патриотизмом.

Вы молоды. Вы не несёте ответственность за это страдание, но в течение ближайших лет вам нужно будет сделать выбор: испытывать злобу и страх до конца жизни и закрывать глаза на правду или быть сильной, посмотреть ей в лицо и принять участие в построении другого будущего.

С уважением,

Нэнси Уэйк

Американцы прибыли на следующий день до полудня и не теряя времени собрали всех пленных. Они также оставили целые повозки с провизией – едой и топливом для возвращающихся в Кон-д’Алье жителей и инженеров-конструкторов, озадаченных восстановлением моста, который только что взорвал Гаспар. А в середине дня до них дошла новость об освобождении Парижа.

Как только пленные, и в их числе Бём, покинули город, напряжение начало понемногу спадать, и в полдень прошли слухи, что мэр организует праздничный приём. Маки приоделись, надели бутоньерки, и каждого из них сопровождала девушка. Вернулся и владелец шато, но не для того, чтобы выгнать их, а чтобы открыть винный погреб и поделиться со всеми его содержимым.

Пожав руки американцам и прочитав последние инструкции из Лондона, Нэнси удалилась в свою комнату и постаралась заснуть. Она давно знала, что Анри мёртв. На самом деле она знала это все последние месяцы, а после велопробега эта уверенность стала абсолютной, но она не хотела принимать её, гнала её прочь, пока вчера Бём не сказал ей правду сам. Сейчас она чувствовала пустоту. Она давно попрощалась с Анри и начала горевать, даже не осознавая этого.

– Нет хандре, маршал! – На закате в комнату ворвался Денден с порозовевшим лицом и довольной и хищной улыбкой.

Она поднялась на локтях.

– Снова помирился с Жюлем, Денден?

Он погрустнел.

– В какой-то мере. Мы снова друзья, но он не смеет…

– Мне не надо было спрашивать, прости.

– Не извиняйся, – замотал он головой, – это его выбор. А теперь будь хорошей девочкой и причешись. У меня для тебя небольшой сюрприз.

Она вылезла из постели, нашла расчёску и помаду. Ужасно жалко, что она тогда выбросила в бездну пудреницу. Может, Бакмастер подарит ей новую, если она попросит вежливо. Нэнси взглянула на себя в покрытое пятнами зеркало на туалетном столике. Наверное, хозяйка часто так же смотрелась в него, надевая на шею бриллианты. Отражение в зеркале было удивительно похоже на Нэнси Уэйк.

– Денден, это было везение?

– Что было везение, дорогая?

– То, как ты застрелил солдата на колокольне, который чуть меня не убил. У тебя всегда были такие ужасные оценки по стрельбе, но я видела, как ты произвёл выстрел – как по учебнику. Не говоря уже о впечатляюще быстрой реакции.

– Ты знаешь, что я терпеть не могу оружие. Мне нужно было чётко донести это до инструкторов. Но это не означает, что я не могу выстрелить, когда это необходимо.

– Спасибо.

Он дождался, когда она отложит расчёску, взял за руку и повёл из комнаты вниз по главной лестнице. Денден так настойчиво тащил её за собой, что Нэнси пришлось упираться. Выведя её на крыльцо, он встал у неё за спиной и положил руки ей на плечи.

– Ты уже поблагодарила меня. А теперь – вот.

На лестнице её ждали Форнье, Хуан, Рене, Тардиват и Гаспар. Рука Хуана была перевязана, а Гаспар надел костюм. Даже с повязкой на глазу он выглядел процветающим бизнесменом в расцвете лет. Такие открывают перед дамой дверь приличных ресторанов в Монлюсоне и оставляют щедрые чаевые. Нэнси вдруг пришло в голову, что, возможно, таким человеком он и был. Она вспомнила, что кто-то когда-то говорил, что он владел магазином электрооборудования. В руках у него был большой букет свежих цветов из садов Кон-д’Алье. Гаспар немного неуклюже вручил его Нэнси, склонившись перед ней и протянув руку.