Имоджен Кили - Белая мышь [litres]

За площадью располагались мастерские и дома ремесленников и портных, а за ними расстояние между домами всё увеличивалось, и дома сменялись небольшими фермами. Город стоял в обрамлении садов.

Северо-восточный угол площади занимала церковь из светлого камня, заново выстроенная около века назад бывшим хозяином свинофермы, который затем сколотил состояние на железнодорожных перевозках. Религиозные власти города присматривали за жителями в равноправном партнёрстве со светским муниципалитетом, и здания ратуши и церкви плечом к плечу стояли по обе стороны главной дороги, уходящей на мост.

Переведя бинокль на север, Денден увидел Гаспара и Родриго. Они проверяли готовность зарядов на красивом каменном мосту через реку. Он был шире, чем большинство речных переправ в этом районе, и тоже был подарком свиновода взамен древнего узкого мостика, прослужившего городу триста лет. В радиусе тридцати километров этот мост был единственным, по которому мог пройти танк. Щедрый свиновод даже предусмотрительно нарисовал на нём мишень.

Получив инструкцию из Лондона, Нэнси заранее отправила в город людей, чтобы предупредить и эвакуировать местных жителей, но уехать согласились не все. Мэр, который два года прикрывал местные отряды маки, настоял, чтобы ему дали винтовку и выделили позицию. С собой он привел с полдюжины жандармов. Все они попали в группу Тардивата и заняли место за мешками с песком на углу ратуши. Некоторые жители остались охранять своё имущество, а ряд молодых женщин вызвались оказывать помощь раненым в шато или в ратуше. Остальные горожане взяли детей, воду и пищу, которую смогли унести, и пошли в горы, не зная, что останется от их жизни к концу дня.

Денден заметил колонну первым, когда солнце яркой вспышкой отразилось в лобовом стекле головной машины в самом начале долины. Постепенно на дорогу выползла она вся – огромная толстая змея. Он сосчитал танки и нервно сглотнул. Пять! Чёрт. Пехота шагала ровно и организованно. Он надеялся, что они будут иметь более побитый вид. Господи, как же их много. Он взял висящую на бедре фляжку и сделал глоток.

– Жюль, передай маршалу Уэйк следующее. – И он сообщил примерное количество пеших войск, фургонов и танков. – А потом займи своё место.

Было очень в духе Нэнси назначить Жюля на роль связного между ними. В ожидании колонны они почти не разговаривали, обменявшись лишь несколькими ничего не значащими неловкими фразами. Но Денден чувствовал, что Жюль понемногу смягчается, и слышал в его голосе нотки сожаления. Это было больно, но лучше так, чем как раньше. Денден был благодарен ему и Нэнси.

– Удачи, Денис, – сказал Жюль, поднимаясь на ноги. До этого момента он обращался к нему «капитан Рэйк».

– И тебе, Жюль. Будь здоров.

Не сказав больше ни слова, Жюль побежал вниз по винтовой лестнице. Дендену пришлось несколько раз моргнуть, чтобы восстановить чёткость зрения. Он увидел, что колонна вдруг остановилась в восьмистах метрах от города.

– Нет, нет, – тихо сказал он. – Бегите к мамочке и папочке, дорогие вы наши.

Вдалеке вспыхнуло пламя – сигнал, что Рене со своими игрушками успешно занял исходную позицию. Хорошо.

– Давайте, идите же в город, – повторил Денден. – Там же плохо, да, дорогие? Давайте.

Через минуту колонна дёрнулась и снова пошла вперёд – теперь намного быстрее. Денден положил бинокль и взял флаг – вернее, остатки красной шёлковой подушки Нэнси, которую удалось спасти из автобуса, – и высунул его наружу через щель ставни.

Нэнси уже час пялилась на колокольню, ещё до того, как раздался взрыв и отдалённые пулемётные очереди. И вот – красный флаг.

– Шоу начинается, мальчики! – закричала она.

Выезд с площади между церковью и ратушей был заблокирован стеной из мешков с песком. Её западную половину охраняла группа Тардивата, восточную – группа Нэнси. Она положила свою винтовку «Ли-Энфилд» поверх мешков и облизала губы, ощутив мягкий привкус помады V–Victory от Elizabeth Arden.

А они были не дураки. Первым на площадь с оглушительным грохотом выкатился танк. На маленьком закрытом пространстве он смотрелся огромным монстром. За ним ручейком потекла пехота. Кто-то из группы Рене начал с моста обстреливать гусеницу танка из базуки, в то время как остальные обеспечивали огневое прикрытие, стреляя по пехоте и загоняя солдат в укрытия. Снаряд взорвался, двое солдат взлетело на воздух, но танк покатился дальше.

– Чёрт! – Хуан еле успевал перезаряжать винтовку. – Почему он всё ещё едет?

На площадь выкатился второй танк и встал рядом с первым в центре площади, в трёхстах метрах от позиции Нэнси. За двумя чудовищами – свежее облако пехоты. И вот они снова двинулись вперёд. Нэнси решила, что немцы не станут обстреливать их позицию, чтобы не нарушать проходимость улицы и моста. Но, с другой стороны, танк может их просто переехать.

Протеже Рене снова поднялся на ноги.

– Удачи, – прошептала Нэнси.

Перезаряди, прицелься, выстрели. Перезаряди, прицелься, выстрели. Она подбила сержанта, который стоял перед танком и призывно махал своим солдатам. Он упал прямо под движущиеся гусеницы.

Ударная волна, выстрел базуки. Граната попала под танк и взорвалась, ослепив Нэнси. Когда зрение вернулось, танк стоял на месте, из башни валил чёрный дым, люк открылся, и изнутри, кашляя, вылезли два члена экипажа. Одного она подстрелила. Первый танк всё ещё шёл прямо на них. Площадь продолжала заполняться пехотинцами, которые обстреливали их позицию из-за танков и из-за каменных построек. Скольких бы немцев они ни перестреляли, сзади шли всё новые и новые силы, а первый танк продолжал неумолимо наступать на их позицию. Ряды маки начинали редеть.

– Отходим! – закричала Нэнси, меняя свой карабин на «Брен» и отстреливаясь короткими выверенными очередями. Немцы, скорее всего, уже растеклись по задним улицам и обошли их с тыла, а у неё вне площади есть всего несколько рассредоточенных стрелков с винтовками.

Хуан запнулся и упал. Нэнси увидела, что у него прострелено плечо.

Тардиват тоже начал отступать со своей позиции на западе. Немцы перелезали через заграждение, и маки – упрямцы такие – боролись с ними врукопашную. Нэнси схватила Хуана за ворот и стала оттаскивать его назад, отстреливаясь с бедра и расчищая им проход. Теперь выручали только отработанные до автоматизма навыки. Рациональное мышление было парализовано из-за шума и грохота, и ей оставалось полагаться на свои инстинкты, реагируя на звук и свет. Танк уже был в считаных метрах, а на площадь тем временем вкатывался третий. Хуан ей что-то кричал.

– УХОДИ!

Нэнси отпустила его воротник и, не оборачиваясь, бросилась к церкви. Чёрт, немцы и правда шли с задних улиц. Она толкнула дверь на колокольню. Внезапно сбоку возник немецкий сержант с покрытым шрамами лицом, она попыталась выстрелить, но винтовку заело. Он пошёл на неё. «Брен» повис на ремне, и Нэнси выхватила нож, сделала шаг в сторону и перерезала ему горло.