Пьер Леметр - Зеркало наших печалей [litres]

Дезире незаметно оглянулся и шепнул:

– Их было двенадцать…

– Нет!..

– Увы… Двенадцать карликов, все – солдаты вермахта. Выброшены в прошлом месяце. Выдавали себя за подростков, отправившихся в поход в Венсенский лес. Мы вовремя их схватили.

Журналист выглядел потрясенным.

– У них имелось оружие?

– Химическое. Очень опасное. Собирались отравить парижский водопровод. Школьные столовые. А потом… Страшно подумать, какие еще цели они себе наметили…

– Но я могу?..

– Напишите небольшую заметку. Их сейчас допрашивают, так что сами понимаете… Как только выложат все, что знают, вы получите полную информацию.

С другого конца зала шеф Дезире с отеческой нежностью наблюдал за своим молодым сотрудником, курсировавшим между разными группами и отвечавшим на вопросы сдержанно и убедительно.

Дезире позволил репортеру записать свои слова о моральном духе немецкой солдатни :

– Гитлер наконец решился перейти в наступление, потому что у него не было другого выхода – стране грозит голод. Французской армии следует провести широкую информационную кампанию с помощью листовок: любой сдавшийся немецкий солдат получит два горячих обеда. Генштаб не знает что делать, в случае удачи нам придется кормить два-три миллиона бошей. Только представьте масштаб задачи!..

Заместитель директора довольно улыбался: вечер удался!

– Студент отделения восточных языков? – спросил вдруг один из приглашенных, который провел в Ханое восемнадцать месяцев.

– Именно так, – подтвердил шеф Дезире. – Этого вундеркинда мы получили из Французского института Дальнего Востока. Вы не поверите, но он знает кучу азиатских языков!

– Ну что же, ему будет с кем поговорить. Дезире…

«Вундеркинд» обернулся и встретился взглядом с улыбающимся азиатом лет пятидесяти.

– Представляю вам господина Тонга, секретаря Службы трудовых ресурсов коренных народов. Он приехал в Париж из Пномпеня.

– Angtukphtaehphonkebtosiejvan , – сказал Дезире, пожимая Тонгу руку, – kourphentichiahkngyuordai .

Тонг пришел в недоумение – он не понял ни одного слова, но решил не подавать вида и ограничился радушной улыбкой, а Дезире удалился, произнеся на прощание:

– Salankhkteisramei .

– Он великолепен, не правда ли? – спросил заместитель директора.

– О да…

– Немецкая авиация продолжает полеты над французской территорией. Результаты ее действий незначительны…

Для этой пресс-конференции Дезире выбрал хорошо освещенные апартаменты на третьем этаже, где могли уместиться шестьдесят репортеров.

– …наша авиация дала отпор, сбросив бомбы на военные объекты первого порядка. Сбиты тридцать шесть летательных аппаратов. Одно звено истребителей сбило за день одиннадцать самолетов. Между Мозелем и Швейцарией не происходит ничего значительного.

Содержание первых коммюнике основывалось на двух постулатах: немецкое наступление предвидели, его даже ждали; наша армия полностью контролирует ситуацию .

– Наши войска успешно продвигаются по центральной части Бельгии.

Репортеры отправляли в свои редакции регулярные информационные сводки и фотографии, иллюстрирующие напряженность боев, и Дезире уже на второй день выбрал концепцию «сдержанной драматизации».

– Немецкое наступление ширится, но части нашей армии, поддерживаемые союзниками, доблестно противостоят врагу.

После пресс-конференции Дезире, стоя в дверях, вручал каждому присутствующему пресс-релиз.

«Так я проверяю пульс Франции, – объяснил он своему шефу. – Утишаю тревогу, возвращаю доверие, подкрепляю убежденность и оказываю влияние».

Через три дня после начала немецкого наступления один из журналистов задал Дезире наивный вопрос:

– Если наша армия и армия союзников так эффективны, почему боши прут вперед?

– Никуда они не прут, – возразил Дезире, – они продвигаются вперед. Чувствуете разницу?

На четвертый день стало труднее объяснить, каким образом враг, чей переход через Арденны считался невозможным, оказался у берегов Мааса южнее Намюра и атаковал седанскую зону.

– Немцы, – заявил Дезире, – неоднократно пытались форсировать реку. Наша армия мощно контратаковала. Наша авиация действует очень эффективно, ряды немецких летчиков редеют.

Заместитель директора сожалел, что война не идет «по-написанному». Наступление у Седана, насколько было известно (Генштаб скупился на конкретику), ставило французскую армию в трудное положение – захват города, расположенного на восточном берегу реки Маас, даст немцам базу для перехода по мостам и переправам через реку. И Дезире предложил поменять «сдержанную драматизацию» на «стратегическую сдержанность».

– Высшие тактические интересы диктуют нам необходимость не предоставлять на этой стадии точных сведений касательно текущего положения дел.

– Думаете, газеты этим удовлетворятся? – поинтересовался заместитель директора, обеспокоенный поворотом событий.

– Ни в коем случае, – улыбаясь, ответил Дезире. – Существуют другие способы успокоить их.

Репортерам, разочарованным бессодержательностью комментариев, Дезире предложил пространный доклад о состоянии и функционировании союзных армий:

– Мы повсюду видим только отвагу, мужество, уверенность в непобедимости французской армии. Наши солдаты, окрыленные единодушным энтузиазмом, делают все для спасения Родины. Французский Генштаб спокойно и решительно следует давно разработанному плану. Наша армия оснащена новейшими вооружениями, ее руководители компетентны и убеждены в своих силах.

Двенадцать человек заняли позицию у въезда на мост. В кузове грузовика «рено» установили пулемет. Все вместе это напоминало жандармскую заставу. Тридцатисемимиллиметровая пушка прикрывала подступы с севера, в пятидесяти метрах от нее, в небольшом прицепе, разместили второй пулемет и ящики с минами, некоторые из них открыли и подвинули максимально близко к минометам.

Капитан Жиберг курсировал между связистами («Есть новости?») и мостом через Трегьер («Все в порядке, парни, не волнуйтесь…»), пока ближе к полудню не появилась разведрота, двадцать легковооруженных человек и два мотоциклиста под командованием офицера, предвкушавшего скорую встречу с врагом. Он стоял, широко расставив ноги и заложив руку за спину, и оглядывал пункт связи капитана Жиберга (аптекарь, что с него взять!), пушку, солдат у въезда на мост… Оценив увиденное, он вздохнул, и попросил:

– Дайте вашу карту.

– Дело в том, что…

– Произошла небольшая накладка – моя соответствует зоне 687, а мы находимся в 768-й.

Габриэль видел, что его командир колеблется, и понимал, что ему физически трудно расстаться с этим инструментом выживания.