Пьер Леметр - Зеркало наших печалей [litres]

Журналист собрался было продолжить, но Дезире остановил его, подняв указательный палец:

– Задаваться вопросами естественно для любого человека. При условии, что эти вопросы не заставят французов сомневаться и подозревать. В час решающей битвы подобные чувства контрпродуктивны и антипатриотичны.

Представитель прессы воздержался от вопроса.

Все пресс-конференции Дезире заканчивал одной и той же тирадой, каждое слово которой призвано было усилить, в случае надобности, веру во французскую армию и – опосредованно – в коммюнике министерства:

– Наши руководители, преемники Фоша [37] Фош, Фердинанд Жан Мари (1851–1929) – французский военный деятель, военный теоретик. Французский военачальник времен Первой мировой войны, маршал Франции с 6 августа 1918 г. и Келлермана [38] Келлерман, Франсуа Этьенн (1770–1835) – французский полководец, дивизионный генерал (1800), граф (1808), 2-й герцог де Вальми (1820), пэр Франции, участник революционных и Наполеоновских войн. , предельно компетентны, у них стальные нервы, с нашими летчиками никто не сравнится в мастерстве, наши танки безусловно лучше немецких, мужество наших пехотинцев вызывает бесконечное уважение и восторг… Совокупность всех этих элементов позволяет с уверенностью утверждать: французы будут сражаться и одержат победу.

Увы – реальность вступала в противоречие с желаемым, «успехи» французской армии вынуждали Дезире постоянно преувеличивать.

Чем тревожнее были фронтовые сводки, тем категоричнее он высказывался.

Однажды утром он спросил заместителя директора, считает ли тот министерство самым «авторитетным голосом» Франции, способным лучше других поднять народный дух.

Высокий чиновник откинулся на спинку кресла и слегка шевельнул указательным пальцем: «Продолжайте…»

– Наши коммюнике точны, но как «официальные высказывания» они всегда вызывают у слушателей определенное недоверие. Если мне будет позволено высказать свое мнение…

– Дерзайте, старина, высказывайте!

– Люди инстинктивно меньше доверяют «официозу», чем… разговорам в бистро.

– Хотите встречаться с журналистами в бистро?!

Дезире издал короткий сухой смешок. Его шеф полагал, что такие звуки издают только высоколобые интеллектуалы.

– Конечно же нет! Я подумал о радио.

– Что за вульгарность! Мы не можем опуститься до уровня… Радио-Штутгарт! Уподобиться этому предателю Фердонне!

Поля Фердонне никто не называл иначе как «штутгартский предатель». Главный франкоговорящий журналист Радио-Штутгарт на содержании у немцев был в марте заочно приговорен 3-м военным трибуналом Парижа к смертной казни [39] Фердонне, Поль (1901–1945) – французский журналист, сторонник нацистов, автор антисемитской книги «La Guerre Juive» («Иудейская война»), казнен за государственную измену. . Распространение лживых новостей, призванных подорвать моральный дух французов – то есть заставить их сложить оружие, – сочли актом предательства. Фердонне был коварен, и некоторые его утверждения попадали в точку: «Великобритания предоставляет машины, Франция – тела», «Пушечные ядра никогда не попадают в генеральские кабинеты», «Вас мобилизовали, а прикомандированные отираются на заводах и спят с вашими женами»… Дезире не только нашел высказывания очень эффективными, но и счел возможным взять их на вооружение.

– Я спрашиваю себя, какое влияние окажет на слушателей ежедневная передача, в которой некий чиновник будет высказывать в эфире то… о чем администрация не может заявить открыто…

Дезире принялся развивать идею, согласно которой любой человек готов принимать на веру слова чиновников, если они выдают инсайдерскую информацию, так сказать, «из-под полы».

– Француз состоит со своим радиоприемником в интимных, почти плотских отношениях. У него возникает чувство, что диктор общается лично с ним, и, если мы хотим сохранить доверие страны, придется взять на вооружение радио.

На лице заместителя директора появилось скептическое выражение, которым он обычно маскировал восторг.

– Мы покажем Радио-Штутгарт , – продолжил Дезире, – что знаем своего врага, и очень хорошо знаем!

Вот так на волнах Радио-Париж , вещавшего на всю Францию, появилась передача «Хроника господина Дюпона». В самом начале звучала одна и та же фраза, сообщавшая аудитории, что особо информированный член французского правительства ответит на вопросы граждан.

«Мы получим двойную выгоду! – уверял своего шефа Дезире. – У слушателя появится чувство, что именно его вопросы интересуют власть, что она считает его достаточно зрелым и готова делиться с ним стратегической информацией».

– Добрый вечер всем. Мсье С. из Тулона, – (Дезире настаивал на географической привязке, которая, по его мнению, «наделяла вопрос топографической подлинностью» – это выражение особенно понравилось его начальнику…), – спрашивает меня: «Почему Германия, год не предпринимавшая никаких действий, вдруг решила начать наступление?» – (На этом месте Дезире включал музыкальную отбивку, призванную подчеркнуть значимость вопроса и заранее придать вес ответу.) – Скажу так: Германия не могла поступить иначе. Эта страна разрушена экономически и духовно, там правит бал нехватка буквально всего на свете, у дверей безнадежно пустых магазинов стоят длинные очереди. Гитлер вынужден был скомандовать «Вперед!», чтобы избежать революции, отвлечь внимание от насущных проблем и не допустить окончательного разочарования немцев в национал-социализме. Мы должны ясно представлять, каковы сегодня Германия и ее обескровленное, лишенное всего необходимого, абуличное [40] Абулия – патологическое психотическое состояние, для которого характерны бесхарактерность и безволие, отсутствие стремления и желания к деятельности, неспособность принимать волевые решения и выполнять действия. население. Германское наступление – жест отчаяния нацистской власти, тщетно пытающейся вернуть стране перспективы и надежду. Выиграть время.

Дезире не ошибся. Уже после первой передачи Радио-Париж получило сотни писем с самыми разными вопросами, адресованными мсье Дюпону. Заместитель директора, докладывая руководству, выдал идею за свою.

– Добрый вечер всем. Слушательница мадам Б. из Коломба просит уточнить, что именно я назвал «нехваткой буквально всего» в Германии. – (Музыкальная отбивка.) – Мы располагаем множеством примеров этого экономического состояния. Немцам не хватает угля, и матери водят детей на кладбища, где они греют маленькие ручки у печей для сжигания отходов. Вся кожа идет на нужды армии, а женщины носят одежду на рыбьем меху [41] Рыбий мех – ироничное выражение, используемое для описания низкокачественной зимней одежды, обладающей слабой способностью к сохранению тепла. , которая лишь условно защищает от холода. Из еды осталась одна картошка; масло, причем любое, получает только армия для смазки оружия. Больше года ни одна хозяйка не видела ни риса, ни молока, хлеба каждому члену семьи выдают кусок в неделю. Больнее всего нехватка бьет по самым слабым. Голодающие молодые женщины рожают хилых младенцев. Ограничениями объясняется и стремительное распространение туберкулеза по всей стране. Миллионы немецких школьников каждый день приходят в школу чумазые, как поросята, ведь у них нет мыла, чтобы отмыться.