Кристин Ханна - Четыре ветра [litres]

Элса провела первое утро в лагере, стирая простыни, полученные от Армии спасения, и одежду, которая была на ней и детях во время наводнения; благодаря прессу ей не приходилось отжимать вещи руками. Закончив, она отнесла мокрый узел к домику и развесила сушиться постиранное на веревке снаружи.

Потом достала письмо, которое написала прошлой ночью, и сходила на почту. Одно это – почтовый ящик всего в пятидесяти футах от дома – уже потрясающая удача.

А теперь в магазин. Прямо здесь. В лагере. Какое удобство.

Магазин компании оказался узким зеленым дощатым строением с островерхой крышей и окошками-прорезями сбоку от белой двери. Пробираться к нему пришлось через целое озеро жидкой грязи – последствия наводнения.

Элса открыла дверь, и над головой весело тренькнул колокольчик.

На стеллажах выстроилась целая галерея из провианта. Банки фасоли, и горошка, и томатного супа. Мешки с рисом, мукой и сахаром. Копченое мясо. Местные сыры. Свежие овощи. Яйца. Молоко.

Одну из стен занимали отрезы всевозможных тканей, от хлопка до шерсти; коробки с пуговицами и лентами; катушки ниток; туфли любых размеров. Галоши, и плащи, и шляпы. Мешки для сбора хлопка и картошки, фляги и перчатки.

Элса сразу заметила, что цены на всё высоченные. Некоторые продукты – например, яйца – в два с лишним раза дороже, чем в городе. Мешки для сбора хлопка, свисавшие с крюков на стене, стоили втрое больше того, что Элса отдала за них в городе.

Она взяла корзинку.

За длинным прилавком в глубине магазина стоял усатый господин с бакенбардами и кустистыми бровями. На нем была темно-коричневая шляпа, черный свитер и штаны с подтяжками.

– Здрасьте, – сказал он, поправив очки в металлической оправе. – Видно, это вы заселились в дом десять.

– Это я. Точнее, мы, мои дети и я. И мой муж, – не забыла добавить она.

– Добро пожаловать. Вы выглядите как достойное прибавление в нашем маленьком обществе.

– Наводнение… лишило нас… дома.

– Как и многих.

– И деньги пропали. Все.

Он кивнул:

– Да уж, обычная история.

– Мне нужно кормить детей.

– И за аренду теперь платить.

Элса сглотнула.

– Вы правы. Цены у вас… очень высокие.

За ее спиной звякнул колокольчик, Элса обернулась. В магазин вошел крупный мужчина, на цветущем мясистом лице сияла улыбка. Он просунул большие пальцы под подтяжки, которые придерживали его шерстяные брюки, и вразвалочку двинулся по помещению, поглядывая по сторонам.

– Мистер Уэлти, – расцвел продавец, – доброе утро.

Уэлти. Владелец.

– Утро будет добрым, когда эта чертова земля высохнет, Харальд. А это у нас кто?

Он остановился рядом с Элсой. Вблизи она разглядела качество его одежды, покрой распахнутого пальто. Так ее отец одевался на работу – выбирал вещи, которые должны были произвести определенное впечатление.

– Элса Мартинелли, – ответила она. – Мы здесь новенькие.

– Бедная семья потеряла все во время наводнения, – сказал Харальд.

– Ну, – сказал мистер Уэлти, – тогда вы оказались в правильном месте. Запаситесь едой для семьи. Берите все, что хотите. В сезон хлопка хорошо заработаете. Дети у вас есть?

– Двое, сэр.

– Прекрасно, прекрасно. Мы любим деток, которые собирают хлопок.

Он так стукнул по прилавку, что банка с леденцами у кассы задрожала.

– Харальд, дай ей конфет для детей.

Элса поблагодарила его, хотя и была уверена, что Уэлти ее не слушает. Он уже шел к выходу из магазина.

– Ну что, – сказал Харальд, открыв журнал, – дом десять. Я запишу за вами шесть долларов – кредит за этот месяц. Это за аренду. Что еще вам нужно?

Элса с тоской посмотрела на копченое мясо.

– Берите все, что вам необходимо, – любезно предложил Харальд.

Необходимо. Элса не могла этого сделать, а иначе она взяла бы все и убежала, как воровка. Нет, нельзя позволить себе соблазниться доступностью кредита. В этой жизни нет ничего бесплатного, в особенности для мигрантов.

И все же.

Элса медленно прошла вдоль стеллажей, ведя в уме подсчеты. Осторожно сложила в корзину, как будто они могли взорваться, банки с молоком, ветчину, пакет картошки, пакет муки, рис, две банки вяленой говядины, немного сахара. А еще фасоль. Кофе. Хозяйственное и туалетное мыло. Да, не забыть зубную пасту и зубные щетки. Одеяло. Два конверта.

Она отнесла корзину к прилавку и принялась выгружать покупки.

Ей казалось, что она падает в бездну, что судьба ее накажет. Она никогда не позволяла себе того, за что не могла заплатить. Конечно, семья Уолкотт покупала в кредит в городе, но только удобства ради. Отец своевременно платил по счетам. Покупать в кредит, когда сбережений нет, – все равно что просить милостыню. Так казалось Элсе.

– Одиннадцать долларов двадцать центов. – Харальд записал сумму в свой журнал в графе «Дом 10».

Такими темпами к 26 апреля, когда, как она надеялась, придет государственное пособие, Элса окажется по уши в долгах.

– Знаете, – едва слышно сказала она, – я возьму одну банку вяленой говядины.

Полок в домике не было, поэтому Элса аккуратно сложила еду в единственную коробку и засунула ее под кровать. Для них она оставила две банки молока, фунт кофе и кусок мыла, остальное убрала обратно в сумку, которую ей выдали в магазине, вышла, села в грузовик и поехала на юг – мимо городка Уэлти, в лагерь у канавы.

Поле превратилось в море стоячей воды и грязи, усеянное мусором. Повсюду из воды торчали вещи, доски, листы металла. Люди, которым некуда было податься, уже возвращались на старое место, чтобы заново обустроить лагерь.

Элса увидела большой фермерский грузовик Дьюи, весь залепленный грязью. Вокруг него стояло несколько человек.

Взяв сумку, Элса двинулась через поле. Под ногами чавкала густая жижа, вода заливалась в галоши, просачивалась в ботинки. Джеб с мальчиками сбивали куски фанеры, которые им удалось выловить, девочки в кузове играли с замызганными куклами в грязных платьях. К забитой землей и мусором печке, которую Дьюи привезли из Алабамы, думая, что у них будет дом, прислонился сломанный стул.

Ночевали они в грузовике, все вшестером.

Подойдя ближе, Элса помахала Джебу. Тот смущенно глянул на нее:

– Джин у канавы.

У Элсы сжалось горло, она ничего не смогла ответить, лишь кивнула, пристроила сумку на сломанный стул и пошла дальше по заболоченному полю к канаве.

Джин пыталась зачерпнуть ведром воду. Элса приблизилась, чувствуя вину за то, что выбралась отсюда, и стыд за радость и благодарность, которую испытывала за это.

– Джин.

Подруга обернулась. За долю секунды, прежде чем Джин нашла в себе силы улыбнуться, Элса увидела всю глубину ее отчаяния.

– Элса. Знаешь, у нас тут без тебя настоящий ад.