Кристин Ханна - Четыре ветра [litres]

– Ну конечно. – Лореда опустила тарелку в ведро с мыльной водой.

– Мы зарегистрировались в штате год назад. Теперь мы можем получить пособие как резиденты.

Лореда посмотрела на нее:

– Они найдут способ забрать его.

– Пошли, оптимистичная моя, – ответила Элса, подавая Энту пальто.

Сама она надевать пальто не стала. Влезла в галоши и накинула на плечи одеяло.

Они вышли в оживленный лагерь-городок. Опасность заморозков уже миновала, и все мужчины работали в полях. Тракторы без остановки подготавливали почву, вспахивали.

– Напоминает о дедушке, – сказала Лореда.

Они остановились, прислушались к гулу моторов. В воздухе висел запах свежевскопанной земли.

– И правда, – ответила Элса, ощутив острую тоску по дому.

Втроем дошли до школьных шатров.

– Пока, ма. Удачи тебе с пособием, – сказал Энт и убежал.

Лореда молча скрылась в своем шатре.

Элса минуту постояла, прислушиваясь к детским голосам и смеху, к словам учителей, велевшим садиться. Если закрыть глаза – а она так и сделала, на одно мгновение, – можно представить себе совсем другой мир.

Со вздохом она повернула назад. Сотни ног превратили тропинки между палатками и домиками в глубокие колеи. Элса заняла очередь в туалет.

В это время дня людей в лагере было уже немного и ждать надо было не больше двадцати минут. Ей хотелось принять душ, но кабинок только две, а это означало час ожидания или больше. Она вернулась в домик, вымыла тарелки, сложила их в ящик из-под яблок, который служил им шкафчиком. За месяцы жизни в лагерях они научились выуживать из мусора полезные штуковины.

Элса заправила постели, надела пальто и вышла.

В городе длинная лента из подавленных мужчин и женщин извивалась у Центра социальной помощи. Большинство неотрывно смотрели на свои сцепленные руки. Народ со Среднего Запада, или техасцы, или южане. Гордые люди, не привыкшие жить на пособие.

Элса встала в конец очереди. Люди быстро выстроились и за ней, казалось, они стягиваются со всех концов города.

– Все в порядке, мэм?

Она встряхнулась, заставила себя улыбнуться.

– Наверное, забыла поесть. Все в порядке. Спасибо.

Тощий молодой человек перед ней, видимо, купил свой комбинезон, когда весил фунтов на пятьдесят больше. Щетина придавала его лицу угрюмость, но глаза были добрые.

– Все мы об этом забываем, – улыбнулся он. – Я с четверга не ел. А сегодня какой день?

– Понедельник.

Он пожал плечами:

– Дети, знаете ли.

– Знаю.

– Вы уже раньше получали пособие?

Она покачала головой:

– До сегодняшнего дня я не имела на это права.

– Не имели права?

– Нужно прожить в штате год, чтобы получить пособие.

– Год?! За это время нас, может, уже и в живых не будет.

Он вздохнул, вышел из очереди и зашагал прочь.

– Постойте! – закричала Элса ему вслед. – Вам нужно зарегистрироваться!

Молодой человек даже не обернулся, а Элса не могла оставить очередь и побежать за ним, иначе потеряла бы место, что сулило еще не один час ожидания.

Наконец ее черед. Она приблизилась к энергичной молодой женщине, сидевшей за столом с переносной пишущей машинкой. Перед женщиной стояла длинная коробка с карточками.

– Имя?

– Элса Мартинелли. У меня двое детей. Энтони и Лореда. Я зарегистрировалась ровно год назад.

Женщина быстро перебрала красные карточки, достала одну.

– Вот ваша. Адрес?

– Лагерь сельскохозяйственной компании Уэлти.

Женщина вставила карточку в пишущую машинку и добавила информацию.

– Хорошо, миссис Мартинелли. Семья из трех человек. Будете получать тринадцать долларов пятьдесят центов в месяц.

Она достала карточку из каретки пишущей машинки.

– Спасибо.

Элса свернула купюры в тугую трубочку, зажала в кулаке.

Выйдя из Центра социальной помощи, она заметила волнение дальше по улице, где выдавали федеральную помощь. Толпа кричала. Элса осторожно двинулась в ту сторону, ни на секунду не забывая о деньгах, которые стискивала в руке.

Она остановилась рядом с каким-то мужчиной.

– Что происходит?

– Федералы больше не выдают продукты.

Кто-то в толпе закричал:

– Это несправедливо!

В окно конторы полетел камень, зазвенело стекло. Толпа с криками надвинулась на здание.

Через несколько минут взвыла сирена. Полицейская машина с мигалкой резко затормозила, из нее выпрыгнули два человека в форме и с дубинками.

– Кто тут хочет в тюрьму за бродяжничество?

Один из полицейских схватил мужчину в лохмотьях и запихнул его в машину.

– Кто-нибудь еще желает в тюрьму?

Элса повернулась к стоящему рядом человеку:

– Как они могут просто так взять и перестать выдавать продукты? Им что, плевать на нас?

Мужчина посмотрел на нее с удивлением:

– Вы шутите?

Из Центра социальной помощи Элса пошла к лагерю на Саттер-роуд.

За месяц, прошедший с наводнения, на поле поселилось даже больше людей, чем прежде. Старожилы поставили палатки, припарковали машины и построили лачуги на участках повыше. Вновь прибывшие расположились возле канавы. Землю укрывал ковер из молодой травы и старых вещей. Кусок трубы, рваная книга, сломанный фонарь. Почти все ценные вещи уже прибрали, или же их унесла вода.

Элса отыскала грузовик Дьюи. Теперь над ним громоздился навес из деревянных обломков, промасленной бумаги и жести.

Джин сидела на стуле у капота. Рядом с ней Мэри и Люси, устроившись по-турецки, во что-то играли, тыкая палками в землю.

– Элса! – Джин хотела подняться.

– Не вставай, – сказала Элса, увидев, до чего подруга бледная и худая.

Она перевернула ведро и села рядом с Джин.

– Не могу предложить тебе кофе, – сказала Джин. – Я пью горячую воду.

– И я бы чашечку выпила, – ответила Элса.

Джин протянула Элсе кипяток.

– Федералы отменили продуктовую помощь. Люди в городе бунтуют.

Джин закашлялась.

– Я слышала. Не знаю, как мы доживем до хлопка.

– Мы справимся.

Элса медленно раскрыла ладонь, посмотрела на тринадцать долларов и пятьдесят центов. На эти деньги ей нужно кормить семью до следующего месяца. Она протянула две долларовых купюры Джин.

– Не могу я их принять, – сказала Джин. – Только не деньги.

– Конечно же, можешь.

Они обе знали, что на двадцать семь долларов, которые Дьюи получали от штата, прокормить шесть человек невозможно. И Элса могла брать товары в кредит. А Дьюи – нет.

Джин взяла купюры и попыталась улыбнуться.

– Что же, буду копить на нашу бутылку джина.

– Ага. Скоро напьемся и станем дебоширить. Как плохие девочки. – Элса даже улыбнулась этой мысли. – Я только один раз повела себя как плохая девочка, и знаешь, что я за это получила?

– Что?

– Плохого мужа и прекрасную новую семью. Так что да здравствует плохое поведение.