Кристин Ханна - Четыре ветра [litres]

Раздался гонг. Элса медленно убрала руку со рта Лореды.

– Хочешь присоединиться к ним? – она дернула головой в сторону толпы.

– Мы такие же, как они! – выкрикнула Лореда. – Это несправедливо . Ты слышала, что говорят Джек и его друзья…

– Тсс. Это опасные разговоры, и ты это знаешь.

– Мне все равно. Это неправильно .

– Лореда…

Лореда вырвалась:

– Я не буду такой, как ты, мама. Я не буду просто соглашаться и притворяться, что то, что нас не убивает, – нормально. Почему ты не злишься?

– Лореда…

– Конечно, мама. Скажи мне быть хорошей девочкой, держать язык за зубами и продолжать работать, пока наш долг в магазине компании каждый месяц увеличивается.

Лореда затащила мешок на весы и громко сказала:

– Да, сэр. Платите мне меньше. Я так рада, что у меня есть работа.

Весовщик протянул ей зеленый квиток. Девяносто центов за сотню фунтов, и магазин компании снимет еще десять процентов.

– Ты какая-то тихая, – заметила Элса по дороге домой.

– Считай это настоящей удачей, – буркнула Лореда. – Тебе бы не понравилось то, что я хочу сказать.

– Ну правда, ма, – сказал Энт. – Не спрашивай ее.

Лореда остановилась, повернулась к матери:

– И почему это ты не злишься так, как я?

– А что толку злиться?

– По крайней мере, это хоть что-то.

– Нет, Лореда. Это ничто. Ты видела, сколько людей каждый день стекается в эту долину. Хлопка меньше, безработных больше. Даже я понимаю базовую экономику.

Лореда бросила пустой мешок и побежала, петляя среди домиков и палаток. Ей хотелось не останавливаться, пока Калифорния не превратится в воспоминание. В дальнем конце лагеря, среди деревьев, она услышала мужской голос:

– Помощь? Когда этот чертов штат нам хоть чем-нибудь помогал?

– Сегодня снова срезали зарплату, по всей долине.

– Послушай, Айк. Будь осторожен. У нас есть работа. И жилье. Это хотя бы что-то.

Лореда притаилась за деревом.

– Помнишь лагерь у канавы? Теперь-то мы лучше живем.

Айк выступил вперед. Это был высокий тощий мужчина с лысиной в венчике седых волос.

– Ты называешь это жизнью? Я второй сезон собираю хлопок и уже могу тебе сказать, что я буду рвать задницу, как и моя жена, и дети, но после уплаты долга у нас останется около четырех центов. Четырех центов. И я не шучу. Все, что мы зарабатываем, идет в магазин за наши домики и палатки, наши матрасы, еду по завышенным ценам.

– Да, еще и бухгалтерия нас надувает.

– Они берут десять центов с доллара за обналичку, но больше нам чеки нигде не обналичить. Каждый цент, который мы зарабатываем на сборе, идет в счет уплаты долга в магазине компании. Отсюда не выбраться. Они следят за тем, чтобы денег у нас не было.

– Мне нужно семь ртов кормить, Айк, – сказал высокий мужчина в заштопанном комбинезоне и соломенной шляпе.

– Тут у всех семьи.

– Ничего не поделаешь. Мне все равно, что говорит Вален. Слушать его опасно.

Джек.

Ей следовало догадаться, что без него тут не обошлось. Он человек деятельный.

Лореда вышла из-за дерева.

– Айк прав. Вален прав. Нам нужно отстаивать свои интересы. У богачей нет никакого права так с нами обращаться. Что они станут делать, если все откажутся собирать хлопок?

Мужчины нервно переглянулись.

– Не говори о забастовке…

– Ты просто девочка.

– Девочка, которая сегодня собрала двести фунтов хлопка, – ответила Лореда. Она показала свои ладони, красные, ободранные. – Больше я ничего не скажу. Мистер Вален прав. Нам нужно подняться и…

Чья-то рука сильно сжала плечо Лореды.

– Извините, ребята, – сказала Элса. – У дочки сегодня был тяжелый день. Не обращайте на нее внимания.

Она потащила Лореду домой.

– Черт, мама! – Лореда попыталась вырваться. – Зачем ты это сделала?

– Тебя отметят как профсоюзного зачинщика, и тогда нам конец. Кто знает, может, в той группе шпион? Они повсюду.

– Мы не должны так жить!

Мама вздохнула.

– Это не навсегда. Мы найдем выход.

Когда пойдет дождь.

Когда мы доберемся до Калифорнии.

Мы найдем выход.

Новые слова для старой надежды, которая никогда не сбывается.

В долине нарастало напряжение. Оно чувствовалось в полях, в очередях за пособием, в лагере. Понижение зарплаты напугало и обеспокоило всех. А что, если заработок еще срежут? Никто не произносил этого слова вслух, но оно буквально висело в воздухе.

Забастовка.

Ночами по лагерям сборщиков и палаточным городкам на пустырях теперь прохаживались бригадиры, вооруженные дубинками. Ходили от домика к домику, от палатки к палатке, от лачуги к лачуге, прислушиваясь к разговорам, и при их появлении людей словно холодной водой окатывало. Все знали, что среди них есть шпионы – те, кто ради расположения хозяев готов выдать товарищей, выражавших недовольство.

После тяжелого рабочего дня Лореда без сил лежала на кровати, глядя, как мать разогревает на плитке консервированную свинину с фасолью.

Внезапно за стеной раздались шаги.

Под дверь просунули листок бумаги.

Никто не двигался, пока шаги не удалились.

Тогда Лореда вскочила и схватила листок, опередив Элсу.

Призываем вас к действию!

Мы должны бороться за более высокую оплату труда.

Лучшие жилищные условия.

Нашу зарплату срезали: это случайность?

Не думаем.

Бедных, голодных, отчаявшихся людей легче контролировать.

Объединяйтесь с нами.

Освобождайтесь.

Союз рабочих хочет вам помочь.

Приходите в четверг в полночь в подсобное помещение отеля «Эль Чентро».

Элса вырвала у Лореды бумажку, прочитала, смяла.

– Не надо…

Элса чиркнула спичкой, подожгла листовку и уронила на бетонный пол, бумага быстро обратилась в пепел.

– Из-за этих людей нас уволят и вышвырнут отсюда.

– Эти люди нас спасут, – возразила Лореда.

– Разве ты не видишь, Лореда? Они опасны. Землевладельцы против профсоюзов.

– Конечно. Они хотят, чтобы мы голодали и зависели от них, чтобы готовы были работать почти забесплатно.

– Но мы зависим от них! – закричала мама.

– Я пойду на собрание.

– Нет, не пойдешь. Как думаешь, почему они встречаются в полночь, Лореда? Они боятся. Взрослые мужчины боятся, что их увидят с коммунистами и профсоюзными деятелями.

– Ты вечно говоришь о моем будущем. Возлагаешь на меня большие надежды. Колледж. Но как, по-твоему, я туда поступлю, мама? Если я осенью собираю хлопок, а зимой голодаю? Если я живу на пособие?

Лореда вплотную шагнула к матери.

– Подумай о женщинах, которые боролись за право голосовать. Они тоже боялись, но ведь выходили на марши ради перемен, даже если им грозила тюрьма. И теперь у нас есть право голоса. Иногда цель стоит любых жертв.