Стейн Угельвик Ларсен - Кровавая бойня в Карелии. Гибель Лыжного егерского батальона 25-27 июня 1944 года

Это короткое, но очень выразительное письмо пронизано духом норвежских саг. Четверо указанных бойцов пали на поле боя в ожесточенной борьбе против более сильного противника. Подобно викингам в период расцвета Норвегии, они не отступили перед превосходящими силами и встретили смерть лицом к врагу.

Разумеется, это было проявление пафоса в той обстановке безысходности. До конца войны оставалось еще целых полгода, и в кругах «Нашунал Самлинг» отчаянно хватались за все, что могло поддержать мужество и волю к борьбе.

Арилд Ядар сидел в тюрьме предварительного заключения на полуострове Кнаппен в коммуне Фана (сейчас это район Бергена) и был 25 мая 1945 года приговорен к пяти годам тюрьмы и штрафу в размере одной тысячи крон. После обжалования приговора в Верховном суде 14 ноября 1945 года приговор был оставлен в силе, а штраф отменен. 16 июня 1947 года Ядар подал прошение о помиловании, обосновав это тем, что его дело рассматривалось «как одно из первых дел фронтовых бойцов» и что поэтому наказание «было намного суровее», чем приговоры его друзьям, совершившим «такие же деяния». «Большинство из них отделались сроком в три года». Он обосновал свою просьбу также тем, что «вынужденно прервал свое обучение», и добавил, что чем дольше он будет сидеть в тюрьме, тем труднее ему будет вернуться к нормальной жизни в обществе.

Он отбывал наказание с 18 февраля 1946 года в лагере принудительных работ «Скулстадмуен» (в Воссе), затем был переведен в лагерь «Эспеланд» (Арна), а затем находился короткое время после помилования 16 февраля 1948 года в тюрьме Илебу. Его полное имя Арилд Бернер Юханнесен, но он изменил его на Ядар. В 1954 году он был управляющим фабрики «Гланс-Сервис» в Бергене, а позднее работал в частном бизнесе в Осло. Умер 9 декабря 2010 года.

Я брал два раза интервью у Арилда Ядара в его доме в Осло в 2009 и 2010 годах. Во время интервью у меня создалось впечатление, что память его несколько ослабла, но многое он помнил. Я попробовал прояснить ситуацию насчет санитарного бункера на Хассельмане.

– Правда ли то, что написано в рапорте о сражении на Хассельмане: санитарный бункер, в котором находилось 30 мертвых и раненых, был взорван русскими во время штурма позиции?

– Нет, это выдумал тот, кто редактировал немецкую версию рапорта.

Тот, кто записывал устный доклад Ядара, просто-напросто наврал, потому что это совершенно не соответствовало истине. Совершенно ясно, что тот, кто записывал рапорт, понимал, что он пойдет прямо командованию 6-й горной дивизии СС, и хотел как можно сильнее очернить русских солдат.

Ядар, напротив, отзывался с похвалой о русских солдатах как о воинах, которым знакомы и человеческие чувства. «Я должен был сказать об этом тем моим русским знакомым, с которыми мы вместе работали», – сказал он. Он ничего не имел против русских солдат. У него в памяти остался один эпизод из заключительного сражения на Хассельмане, когда на него вдруг выскочил огромный русский солдат с чем-то похожим на большую трубу на плече. Он оказался слишком близко, времени на размышление не было и Ядар срезал его из автомата. Он не знает, остался тот русский жив или нет.

Еще один момент, к которому он возвращался несколько раз, – отношение к Софусу Карсу, которого он хорошо знал по Бергену. «Он дважды меня предал, – сказал Ядар. – В первый раз, когда передал мне командование на Хассельмане, а сам смылся». Это было совершенно неразумно, так как Ядар только прибыл туда и не знал ни местность, ни бойцов 2-й роты. «Во второй раз это было, когда мы вернулись в Осло. Я был назначен в личную гвардию Квислинга и должен был принять командование, а Карс занял другую должность. У меня не было для этого должной квалификации, в то время как Карс имел высшее военное образование и, кроме того, обучался в офицерском училище в Германии».

После войны они мало общались, несмотря на то что оба сидели в тюрьме «Эспеланд» и в лагере на полуострове Кнаппен. Сомнительно также, что Карс мог «пригласить» Ядара бежать вместе с ним на корабле «Сульбрис» в Аргентину.

Рапорт командира 1-го взвода 3-й роты штандартенюнкера СС о боях на северной позиции «Хассельман», последней высоте обороны. Составлено в боевых условиях и датировано 30 июнем 1944 года (пер. с нем.): «По заданию адьютанта батальона унтерштурмфюрера Хоффа я составил следующий рапорт о боевых действиях на вверенном мне участке обороны.

В воскресенье вечером [25 июня] я получил приказ занять позицию перед полевым командным пунктом примерно в 500 метрах от озера Капанец. Я должен был сделать это силами моего взвода плюс несколько человек из 4-й роты, то есть всего 32 человека. Затем мы могли присоединиться к 1-й роте 1-го взвода, который оборонял позицию ближе к озеру.

Наше вооружение состояло из одного станкового пулемета, пяти ручных пулеметов, около десяти автоматов, а также обычных винтовок, минометов и оптических прицелов и большого количества боеприпасов.

Ночью все было тихо, ничего не происходило и на следующий день в первой половине дня.

Около трех часов дня 26 июня мы увидели русских в лесу на другой стороне. Они сразу же предприняли попытки наступления, но были довольно быстро отброшены назад бойцами, готовыми к нападению. Вскоре они вернулись и предприняли еще шесть или семь попыток нападения, оказавшихся безрезультатными.

Тем временем я получил сообщение от оберштурмфюрера Карса о том, что резервные взводы 1-й роты присоединились ко 2-й роте, так как русские прорвались в месте ее дислокации. Следовательно, я не мог рассчитывать на резерв.

Русские постоянно совершали атаки на мою позицию. В конце концов я обратил внимание на то, что из пулеметного бункера, находившегося к югу от дороги на Капролат, больше не стреляли, а командир группы унтершарфюрер Кёлльн крикнул, что бойцы выведены из строя. Я полагаю, что нас атаковали по меньшей мере две роты по широкому фронту, так что все должны были оставаться на своих местах. Несмотря на то что русские несли большие потери, в особенности от нашего станкового пулемета, мы не смогли помешать им прорваться около бункеров, которые были выведены из боя. Двое наших новых пулеметчиков не смогли воспользоваться пулеметом.

Что касается прорыва около позиций 3-го взвода, следует отметить, что мой сосед справа получил приказ отойти, и поэтому там уже не было бойцов. Они пытались соединиться со своими в направлении с запада на восток через высоту. Это было сделано для того, чтобы, во-первых, предотвратить нападение на нас с тыла русских, которые прорвались через позиции 2-й роты, и во-вторых, чтобы сосредоточить наши силы на меньшем участке поля боя.