Зиновий Шейнис - Солдаты революции. Десять портретов

К концу второго десятилетия литературная слава Д’Аннунцио затухает. Его болезненное самолюбие ищет выхода. На первых порах он выступает как соперник Муссолини, создает отряды так называемых ардити (смельчаков), в которые вошли преимущественно те, кто после войны оказался без всяких перспектив на своей родине, переживавшей острый кризис.

Желание славы не дает вожаку ардити покоя, и в 1919 году он организует поход на Фиуме — нынешний югославский город Риеку. С воплями «Фиуме — город итальянцев, а не проклятых славян!» — отряды ардити под водительством Д’Аннунцио врываются в Фиуме и захватывают его.

На этот «подвиг» острой эпиграммой сразу же откликнулся Владимир Маяковский:

Ардити держали город в своих руках. Итальянские революционеры не могли безразлично отнестись к событию, которое потворствовало разжиганию национализма и шовинизма.

В это время в Фиуме выехал Франческо Мизиано, чтобы изложить там платформу своей партии по актуальным вопросам политической жизни.

Слух о приезде Мизиано мгновенно пронесся по городу и, конечно же, стал известен Габриелю Д’Аннунцио. Вождь ардити пришел в неописуемый гнев и тут же издал приказ в стиле протекторов Древнего Рима. Приказ был расклеен по городу. В архиве сохранился этот документ. Вот его полный текст (в переводе с итальянского):

«КОМАНДОВАНИЕ ИТАЛЬЯНСКОЙ АРМИИ в Фиуме, Италия.

Мои ардити, презренный дезертир Мизиано, подлейший хулитель Фиуме и великого Адриатического дела, пытается проникнуть в город, чтобы осуществить свои замыслы подстрекательства и измены.

Мы не допустим, чтобы город и наша жизнь были отравлены подобными гнусностями.

Я отдаю в ваши руки дезертира и предателя Мизиано, депутата Национального парламента.

Изловите его и немедленно покарайте: примените холодное оружие.

Это приказ. Вы понимаете его значение, и я смело беру на себя ответственность и выпавшую мне честь.

Комендант Габриеле Д’Аннунцио».

Разумеется, Мизиано понимал, что его приезд не обрадует вожака ардити. Но не знал о приказе убить его.

Был жаркий день. Мизиано отправился к морю немного отдохнуть. Кто-то донес вооруженным ардити, что видели Мизиано в районе пляжа. Отряд ардити, посаженный на грузовик, помчался к берегу Адриатического моря.

Теперь все решали минуты...

Оставим пока Мизиано и вернемся к девятнадцатилетней венгерке Маргарите Блу, которая в конце 1918 года вместе с Мизиано и его товарищами защищала здание газеты «Форвертс». Ее привели туда революционные события, охватившие под влиянием Октября всю Западную Европу, в том числе и старую монархическую Австро-Венгрию. Для контакта с революционными движениями в других странах, особенно в Германии, венгерские революционеры послали Маргариту в Берлин в качестве связной, и она, прибыв туда в разгар боев, пошла на баррикады.

После выхода из германской тюрьмы Маргарита Блу выехала в Италию. Когда был решен вопрос о поездке Мизиано в Фиуме, Маргарите предложили отправиться туда и подготовить вместе с друзьями митинг, на котором он будет выступать.

Первое, что увидела Маргарита в Фиуме, — это мечущихся ардити и расклеенные по городу приказы Д’Аннунцио. Маргарита помчалась к друзьям. Те уже слышали, что Мизиано, возможно, на пляже у хижины рыбака. Но как туда быстро добраться, чтобы предупредить его о грозящей опасности?!

Мизиано действительно находился там. Он любил места, где тихо плещут волны, где можно не спеша выслушать жалобы на тяжелую жизнь. В этих беседах он не только узнавал правду жизни, но и черпал силу и уверенность для борьбы за права людей. Эту его близость к народу, умение говорить с ним подмечали все, кто знал Мизиано. Джулио Тревизани, один из старейших деятелей Итальянской компартии, писал: «Он был другом всех, кого знал или не знал лично... Люди из народа, особенно бедные женщины, подходили к нему и без всяких предисловий рассказывали о своих горестях, о трудностях, о несправедливости. И для всех у него находилось доброе слово, совет. «Ты подлинный сын народа», — сказал я ему однажды. Он ответил: «Это самое высокое звание, никакое другое родство не могло бы мне его дать». Я всегда это вспоминаю, ибо в этих словах весь Мизиано».

В то жаркое августовское утро 1920 года Франческо задержался на берегу моря, обдумывая все, что скажет людям. Он уже собрался в город, но солнце нещадно жгло, и он решил искупаться. Рассекая сильными движениями рук прохладные струи, доплыл до черневшей невдалеке скалы и, не останавливаясь, поплыл к берегу. И тут он увидел, как вдали из-за поворота вынырнул автомобиль и на огромной скорости стал приближаться к хижине рыбака...

Фиуме лежит у залива Кварнер, образуемого Адриатическим морем и широким сужающимся рукавом, омывающим полуостров Истрия с юга.

Город Триест находится по другую сторону Истрии, на берегу Венецианского залива. Кратчайший путь из Фиуме в Триест ведет через Истрию, прорезая ее шестидесятикилометровой шоссейной лентой, по обе стороны которой мелькают небольшие городки и деревни.

Грузовик с вооруженными ардити в поисках Мизиано направился по главной магистрали, но убийцы не знали, что их опередили, что к побережью мчится другой автомобиль.

Маргарите стало ясно, что ардити не остановятся ни перед чем и выполнят злодейский приказ Д’Аннунцио и что спасти Франческо можно, если удастся их опередить.

Среди друзей Мизиано в Триесте был Пьетро, шофер владельца фабрики. Кабриолет «линкольн» обычно находился недалеко от хозяйского особняка, в гараже. Пьетро понял Маргариту с полуслова. Вывел машину из гаража и, развив бешеную скорость, помчался на побережье.

Взволнованное лицо Маргариты все объяснило Франческо. Не успев переодеться, он как был, в мокром купальном костюме, сел в автомобиль. Пьетро дал газ и помчался в Триест.

Когда грузовик с фашистами подъехал к хижине, там уже никого не было. Лишь облачко пыли оседало у перевала. Старик рыбак, наблюдавший эту картину, улыбнулся, продолжая чинить свои снасти.

Ардити помчались по дороге к Триесту, но уже было поздно. Депутатский мандат Мизиано заставил пограничную стражу пропустить его, ардити же были задержаны.

Франческо не сразу выехал из Триеста. Гонка в мокром купальном костюме дала о себе знать: он заболел воспалением легких.

Мария не догадывалась о том, что произошло в Фиуме: она ждала третьего ребенка, и товарищи Франческо по партии щадили ее. Но в Риме стало известно о болезни Мизиано, о ее обострении. Мария выехала в Триест. То, что она увидела там, ввергло ее в ужас. Мизиано лечил врач-фашист. Он сделал инъекцию грязной иглой, и начиналось заражение крови, возникла угроза ампутации ноги. По тревоге Марии из Рима прибыли друзья. Врач был заменен, а вокруг госпиталя установлена охрана, так как ардити пытались прорваться в Триест.