Николай Дмитриев - На торный путь

От наблюдательного Остермана не укрылось, что доводы Миниха подействовали на де Ботта, который ещё ниже наклонился к карте, однако граф Остейн, видимо сделав такой же вывод, тут же поспешил возразить:

– Я полагаю, здесь всем известно, что сильному и большому войску непременно сопутствует успех.

– Конечно, это так, – согласился с посланником Миних, однако, немного подумав, заметил: – Но, по-моему, султан тоже соберёт все свои силы и вдобавок татары наверняка воспользуются уходом армии.

– Мы можем противопоставить султану искусство австрийских военачальников, – с некой запальчивостью сообщил граф.

– В их искусстве у меня сомнений нет, – весьма сухо ответил Миних.

На лицо фельдмаршала набежала лёгкая тень, и Остерман понял, что характеристика Беренклау, данная русским генералам, отнюдь не забыта, а Миних, видимо уже не в первый раз, повторил:

– Удар с двух сторон конечно же заставит турок или делить силы, или выступить только против одного из противников, чего султан, по моему разумению, наверняка убоится. – Миних сделал паузу и твёрдо заявил: – Да, я пойду через Дикое поле, но не в Валахию, а чтобы нанести удар здесь.

Ладонь, положенная фельдмаршалом на карту, властно накрыла район Хотина, и, заметив, как граф Остейн встревоженно переглянулся с генералом де Ботта, Остерман понял: Миних сумел настоять на своём…

Переправа через реку шла сразу по трём мостам, двум понтонным и одному походному, на пустых бочках. К первому подходила кавалерия и тянулись обозы, по второму, с большими разрывами между упряжками, перевозили пушки, а третий мог держать только идущую рассыпным строем пехоту. Когда фельдмаршал Миних подъехал к реке, пушкари как раз переправляли осадную мортиру. Под тяжестью орудия очередной понтон оседал в воду, и внимательно следивший за этим Миних отчего-то стал вспоминать пройденное войском бездорожье.

Фельдмаршал, уже поднаторевший в степных походах, на этот раз готовился основательно. Были заготовлены речные дощаники, и погружённая на них армия относительно быстро по Днепру спустилась до Переволочны, а вот дальше начались трудности. По степи предстояло пройти около трёхсот вёрст, и хорошо ещё, что местность была ровная, без единого холмика или лощины. Вот только здесь никакого провианта, кроме подножного корма для лошадей, не было, отчего всё, включая дрова и воду, приходилось везти с собой. Из-за этого невероятно разросшиеся полковые обозы еле ползли, сильно задерживая движение.

Переправа шла долго, и армия, простояв у реки несколько дней, а затем подтянув и приведя в порядок обозы, двинулась дальше не одной, а сразу тремя колоннами, обеспечив между ними быструю и надёжную связь. Миних разослал по округе лазутчиков, но они ничего толком сообщить не могли, и это насторожило фельдмаршала. Опасаясь внезапного нападения турок, Миних приказал колоннам идти в каре, обеспечив надёжное прикрытие драгоценных обозов. Однако было неясно, где турки, и только когда армия вышла к Бугу, казаки донесли: неприятель появился.

Наутро турки внезапно атаковали расположенный чуть в стороне лагерь запорожцев. Дежурный бригадир тут же бросил на помощь украинским казакам передовой отряд, однако неприятель сумел окружить его и напал со всех сторон. Тогда на выручку своим поспешил сам Миних, нанеся сильный удар сразу несколькими батальонами. Враги были успешно отбиты, но почти сразу атаковали снова. Тогда огонь открыла успевшая подойти артиллерия, и, не сумев устоять, турки в беспорядке отступили, а затем и вовсе ушли.

В это время фельдмаршалу доложили о прибытии иностранных офицеров. Миних, озабоченный намерениями отошедшего сераскир-паши, перепоручил их встречу принцу Брауншвейгскому, который состоял волонтёром при главной квартире. Принц отправился немедля, взяв с собой только одного фенриха. Им был не кто иной, как юный барон Мюнхгаузен, лишь недавно приехавший в Россию, заменив при дворе Антона-Ульриха убитого под Очаковом пажа.

Вдвоём они поднялись на пригорок, с которого была хорошо видна пробитая армией сакма, и стали ждать. Чтобы скоротать время, принц спросил барона:

– Ну как тебе Россия, вьюнош?

– Интересно. – Глаза молодого человека живо блеснули, и он, не ожидая вопросов, поведал: – Вот только мороз и снега столько, что когда я привязывал к столбу лошадь, то подумал: если под солнцем снег вдруг растает, то мой конь повиснет на поводе.

Принц, глянув на забавного выдумщика, весело рассмеялся и махнул рукой в сторону сакмы.

– Смотри, фантазёр, вроде гости наши едут.

И точно, к пригорку приближалась довольно необычная кавалькада. Почти у каждого всадника за спиной торчала покрытая листвой свежесрубленная ветка, которая, судя по всему, давала седоку тень. Пока принц удивлённо рассматривал скачущие по дороге заросли, юный паж опять начал фантазировать, заявив вслух:

– Если для этого брать ветки вишнёвого дерева, то в пути вполне можно будет полакомиться ягодами.

Антон-Ульрих, услыхавши новую выдумку пажа, покачал головой, улыбнулся, а затем, тронув коня, поехал встретить гессенского полковника, возглавлявшего, как знал принц, эту группу прибывших к Миниху немецких, английских и шотландских офицеров, которые ещё раньше выразили желание поучаствовать в кампании волонтёрами и только теперь догнали начавшую поход армию…

Несколько дней армия продолжала путь спокойно, поскольку турки, всё время находясь поблизости, беспокоили лишь малыми партиями. Затем лазутчики сообщили Миниху, что сераскир-паша идёт к пограничной с Польшей реке, и тогда, желая упредить его, фельдмаршал приказал тоже идти туда. Армия вышла на рубеж, и, пока наводили мосты, запорожцы, сделав разведку, известили, что турки на подходе. Миних приказал авангарду немедля перейти реку, чтобы встретить неприятеля. Войска сблизились, и турки нанесли удар первыми.

Их натиск был очень силён, но авангард устоял и более того, дал неприятелю такой отпор, что он затоптался на месте, а когда фельдмаршал выслал подмогу, сразу же спешно отступил. Под прикрытием авангарда Миних выстроил войска в одну линию, и бой вскоре возобновился. Турки бросались то на правое, то на левое крыло русской позиции, но были повсеместно отбиты. Казалось, что неприятель уходит, но неожиданно он начал свои атаки с ещё большей яростью и, возможно, имел бы успех, но подошедшая к тому времени артиллерия заставила неприятеля ретироваться.

Несколько дней о турках и слуха не было, пока на передовую заставу не вышел валашский дезертир, сообщивший, что неприятель опять приближается. Армия, шедшая в это время через дефилеи, ускорила марш, а отряженные для наблюдения донские казаки привели пленных, от которых стало известно, что на подходе белгородские татары, усиленные восьмитысячным турецким отрядом. Миних сам выехал на рекогносцировку и обнаружил, что враг уже строится в боевой порядок. Однако, едва турки уяснили, что на подходе вся русская армия, они спешно отступили к Днестру.