Виктор Смирнов - Колокол и держава

На следующее утро на Городище отправилась депутация совета господ: пятеро посадников и трое тысяцких. Князь Михаил вышел к новгородцам здоров и румян, хотя и хмур. Бояре с порога стали осыпать его упреками. Уже пять месяцев сидит в Новгороде, а что сделал? Войско не снаряжает, людей не судит, крепостные стены зияют провалами, на оружейных складах пусто.

В ответ князь стал крикливо жаловаться на скудость корма. Он уже собирался объявить о том, что готов расторгнуть договор с новгородцами, но его опередил Дмитрий Борецкий:

– Ну вот что, князь! Не люб ты Великому Новгороду, нет от тебя проку. Вот тебе Бог, а вот порог.

Михаил побледнел от унижения. По старому новгородскому обычаю ему указывали «путь чист», то есть выкидывали из города как негодную вещь. Отныне темное пятно позора ложилось на весь род Олельковичей.

Дрожащим от ярости голосом князь потребовал жалованье за весь год, однако новгородцы наотрез отказалась платить, ссылаясь на неисполнение договора.

Сразу после отъезда бояр темный как туча Михаил Олелькович объявил своим людям о возвращении домой. Накануне отъезда Захария Скара простился со своими самыми верными адептами – священниками Алексеем и Денисом. Оба встали на колени перед Учителем. Захария ласково, как малых детей, погладил их по головам и произнес загадочные слова:

– Придет время, и вас позовут. Вы станете большими людьми и сможете научить многих тому, что познали сами. А пока будьте осторожны. Не открывайтесь никому, если не будете уверены, что на вас не донесут. Пусть вас будет мало, но зато это будут верные. И да хранит вас Бог единый и предвечный!

15 марта киевляне покинули Новгород. Их никто не провожал.

За городской окраиной Захария оглянулся. В свете майского солнца предвестием пожаров полыхал золотой купол Софии. Дивной сказкой уплывал в неведомую даль град обреченный. Мысленно подводя итог вояжа в Великий Новгород, Захария вынужден был признать свою неудачу. Ему так и не удалось наладить торговлю Новгорода с Крымом. Развеялись надежды открыть в городе караимскую синагогу. На полуслове оборвалась проповедь среди гоев. Да, он успел возмутить разум нескольких священников, в городе осталось с десяток его тайных адептов, но он так и не обрел настоящего ученика, которого мог бы ввести в круг Посвященных и открыть ему великие тайны каббалы. Это должен быть человек другого полета, искушенный в науках и политике, не боящийся подвергнуть сомнению самое заветное и самое запретное. Но где искать такого ученика? Орден святой каббалы ждет от брата Захарии выполнения его восточной миссии.

…Возле богатой солеварнями Русы князь приказал дружине построиться в боевой порядок и взмахнул саблей. С топотом и свистом киевляне ворвались в безмятежный город. Пограбили вволю, не брезгуя ничем, но уже на следующий день, опасаясь погони, Михаил Олелькович приказал ехать дальше.

Покачиваясь в седле, князь думал о том, как вернуть себе Киев. Поскольку в открытой войне с королем шансов нет, оставался один путь – заговор. Удар кинжала или шелковый шнурок иной раз сделают больше, чем целое войско. Казимир много разъезжает по стране, надо только улучить подходящий момент [6] На подготовку покушения ушло без малого десять лет. Когда все, наконец было готово и короля, казалось бы, уже ничто не могло спасти, заговор был раскрыт по доносу киевских бояр Ходкевичей. Михаила Олельковича и других заговорщиков схватили и после свирепых пыток торжественно казнили на городской площади ( прим. автора ). .

Весна выдалась на диво ранняя.

Полсотни рек и речушек хлопотливо натаскали в Ильмень столько воды, что Волхов не смог в одиночку разгрузить озеро, и оно угрожающе вспухло, а потом поломало лед и устремилось на город. Под мощным напором затрещал Великий мост, вода снесла целый пролет вместе с торговыми лавками, и теперь власти наскоро латали переправу, чтобы вновь соединить разделенный стихией Новгород.

Горожане стояли у перил и зачарованно глядели вниз, где плыла спаянная замерзшей шугой и снежурой ледяная река, по которой бесстрашно расхаживали толстоносые вороны. Когда люди поднимали головы, им казалось, что это они сами плывут вместе с ледоходом в неведомую даль.

За Антониевым монастырем взгромоздились ледяные торосы, перекрывая путь реке. Ночью Волхов стал стремительно подниматься и под утро затопил город. Улицы превратились в каналы, в погребах захлюпала мутная жижа, замычала в хлевах перепуганная скотина. Архиепископ Феофил с клиром служил молебны, призывая горожан каяться, кончанские старосты сбивались с ног, спасая людей из затопленных усадеб.

На третий день наводнения Волхов разметал ледяные торосы и, навоевавшись, вернулся в обычное русло. По-летнему жаркое солнце высушило подмокшие постройки, крепостной вал пожелтел от одуванчиков, заструилось над землей прозрачное марево, в синем небе загагакали отощавшие в перелете гуси-гуменники, в поймах призывно закрякали утки.

Весенний день год кормит, и, позабыв о недавнем разгуле стихии, горожане припали к загородным пашням, нивкам, садам и огородам. Открылись торговые пути, и купцы «Иваньского ста» уже снаряжали первые караваны. С дальних факторий везли запасенные за зиму меха, рыбий зуб, бочонки с воском, тяжелых, как бревна, осетров. На Готском и Немецком дворах зимние купцы готовились уступить место летним. Лоцманы, лодочники и грузчики устремились к волховским порогам, чтобы встречать там морские когты ганзейцев и перегружать с них товары на свои барки, соймы, челны и насады.

Погруженный в весенние хлопоты Новгород на время забыл о московской угрозе. Да и сама природа вступилась за новгородцев, в лесах и болотах стояла высокая вода, преграждая путь войску, и все уверовали, что война если и начнется, то не раньше зимы.

Про великого князя Московского не зря говорили, что он долго запрягает, да быстро ездит. Проведав о встрече новгородских послов с королем Казимиром, Иван Васильевич понял: время уговоров прошло. За зиму Иван Васильевич не семь, а семьдесят семь раз отмерил поход на Великий Новгород. С одной стороны, вроде бы пора! Кроме Литвы, иных союзников у Новгорода, слава Богу, нет. Король Казимир увяз в европейских наследных делах и сам навряд ли полезет в драку за Новгород. Значит, будет науськивать золотоордынского хана Ахмата. Как поведет себя хан, а ну как ударит с тыла?

Сызмальства усвоил Иван Васильевич первый урок государевой науки: чтобы править, надо знать. Умный правитель должен изучить всю подноготную своих врагов и своих друзей, ибо первые завтра могут стать вторыми, и наоборот. Скупой, как все князья Калитина рода, Иван Васильевич не жадился на прикорм нужного человечка, который вовремя сообщит ценные сведения. Казалось бы, на кой ляд нужен великому князю крымский еврей Хозя Кокос? А князь ему собственноручные письма шлет, дорогие подарки дарит, советуется, как с ровней. И оказался прав. В нужный момент именно Хозя Кокос известил великого князя через боярина Шеина, что хан Ахмат в сем году на Русь не пойдет.