Элизабет Уэтмор - Валентайн

Он протянул руку, чтобы взять её за нос. Эйми отбила руку и закатила глаза. Я не маленькая, мистер Тейлор.

Вижу. В общем, сказал он, из Далласа прибыл Скутер Клеменс. Из Хайленд-Парка, точнее. Стетсон у него такой чистый, что с него можно есть бутерброд. Только шляпа – скота нет. Кит наклонился и заглянул мне в глаза. Предки с незапамятных времен в Техасе. Наверное, в доме на чердаке сундук, полный белых капюшонов.

Зачем? – спросила Эйми, и Кит запнулся, подыскивая объяснение. Ну, для Хэллоуина, конечно.

Эйми, мороженое капает на ковер, сказала я. Иди доешь на дворе.

Она вздохнула, поджала губы – видно было, что готова заспорить, но, когда Кит пообещал ей серебряный доллар, если даст нам минутку поговорить, выбежала стрелой. Мы услышали, как захлопнулась за ней дверь кухни.

Скутер Клеменс – хладнокровный убийца, сказал Кит. Тридцать лет выгораживает молодцов. Отвечайте ему кратко. Не давайте себя разозлить и, что бы ни происходило, не смотрите на Дейла Стрикленда, когда его приведут в зал.

Судья Райс – старый выпускник сельскохозяйственного колледжа, с густыми белыми бровями, толстой шеей и плечами атлета. Он напоминает мне бульдога, который гонялся за мной и братом по дороге домой из школы. Помимо суда он разводит скот на фамильных землях, простирающихся от Плейнвью в Техасе до Эйды в Оклахоме.

Когда помощники шерифа приводят Дейла Стрикленда, я только слышу, как они усаживают его, но смотрю на свои колени. Скутер спрашивает, нельзя ли снять с него наручники, – он никуда не убежит, говорит Скутер самым задушевным простецким голосом, – и чувствую, как из груди у меня выходит немного воздуха. Но судья Райс говорит: категорически нет, этот человек находится под стражей, пока не будет доказана его невиновность или виновность. Я выдыхаю носом. Не смотрю на него.

Мы произносим молитву, судья Райс достаёт из-под мантии пистолет и кладет на стол. Западнотехасский молоточек, говорит он нам. Добро пожаловать в мой суд. Я смотрю на него, но он глядит поверх наших голов. Ведите себя хорошо, говорит он, показывая своим молотком на задние ряды.

Я встаю и приношу присягу, глядя на Кита. Смотрите на меня, повторял он, когда мы репетировали. Смотрите на меня, говорит он сейчас. Я рассказываю о произошедшем, и объявляют пятнадцатиминутный перерыв. Кроме присяжных, в зале всего несколько человек – мужчины разного возраста, роста и телосложения. Кит показывает на молодого человека, одиноко сидящего в заднем ряду. Он в белой рубашке с простым черным галстуком, руки сложены на широкой груди. Усы у него аккуратно подстрижены, волосы совсем короткие – даже проглядывает кожа на голове. Кит наклоняется ко мне. Это дядя девушки, шепчет он, и мне хочется вскочить, подбежать к нему, спросить, что с Глорией, где она, почему её нет.

Я снова на свидетельском месте и через минуту вспоминаю, что сказал мне напоследок у меня дома Кит перед тем, как сложить бумаги в портфель и полюбоваться на малыша, который опять проснулся, заплакал и стал искать грудь. Мэри Роз, не смотрите на Стрикленда. Смотрите на кого угодно в зале, только не на него.

И смотрю на миссис Хендерсон, пока она не поднимает голову и не подмигивает мне. Колготки стягивают живот, хочется оттянуть их через юбку, но складываю руки на коленях и пытаюсь улыбнуться судье.

Как у вас дела сегодня, миссис Уайтхед? – Скутер Клеменс смотрит в свой блокнот, изображая сосредоточенность.

Отлично, говорю я. Спасибо.

Я слышал, у вас сейчас нелегкое время. Как вы себя чувствуете?

Хорошо, говорю я. Но не понимаю, что ему о нас наговорили.

Как дела на ранчо? Много коров потеряли из-за оводов?

Из-за мясных мух, уточняю я.

А, прошу прощения, миссис Уайтхед. Из-за мясных мух.

Муж потерял чуть не всё стадо.

Ох! – Клеменс вынимает платок и промокает лоб. Горько это слышать. Передайте Роберту мой поклон. Эти насекомые – просто беда. – Он складывает платок, прячет в пиджак и улыбается мне, – наверняка его поддерживает то, что с ним вы и дети. Какое утешение – прийти вечером домой и увидеть ваше красивое лицо. – Клеменс хлопает себя по лбу и оглядывается на присяжных. Я тоже смотрю на них и вдруг осознаю, что в зале всего две женщины: миссис Хендерсон и я. Зачем мы здесь? – думаю я. Нам не место в этом зале.

Ох, простите, миссис Уайтхед, говорит Клеменс. Совсем забыл, что вы с детьми переехали в город.

Да, говорю. Мы в апреле переехали. Переехали только из-за него , говорю я суду. Объясняю, что, увидев Дейла Стрикленда и то, что он сделал с Глорией Рамирес, я захотела забрать дочь и уехать с ранчо. Потом напоминаю о Джинни Пирс, уехавшей, возможно, навсегда. Вспоминаю Рейлин Макнайт, которая забрала половину семейных сбережений, два чемодана и десятилетнего сына и улетела из Мидленда в Даллас, оттуда в Атланту, потом в Лондон и в Мельбурн, в Австралию. Представьте, сколько пересадок… Но тут судья Райс просит меня – пожалуйста, пожалуйста – вернитесь к делу. Леди, говорит он, я не люблю сложных историй, и какое это имеет отношение к сегодняшнему разбирательству? Ответ – никакого, никакого отношения к Глории Рамирес. Чувствую, что краснею, и думаю: это моя история, старый петух. Посидите, послушайте пять минуток. Но говорю: да, сэр, – и оттягиваю на животе резинку.

Да, прискорбно, что эта маленькая неприятность вынудила вас покинуть свой дом, говорит Скутер. Надеюсь, по завершении дела вы захотите вернуться туда, к мужу, к хозяйству.

Мистер Клеменс, мне кажется, это не ваше…

Кит качает головой, почти незаметно, и я представляю, что он сказал бы, если бы стоял рядом. Мэри Роз, не позволяйте себя провоцировать.

Как ваш малыш?

Спасибо. Прекрасно.

Вам уютно в вашем новом городском доме – он смотрит в блокнот, – на Лакспер-Лейн?

Когда он называет мою улицу, я бросаю взгляд на обвиняемого. Стрикленд смотрит на стол перед собой, но на лице у него слабая улыбка. Если будет возможность, он сразу поедет к моему дому. Остановит свой пикап у меня на дорожке, но на этот раз не успеет даже снять руки с руля – я выстрелю ему в лицо.

Лакспер-Лейн, говорит Клеменс. Не там ли живет и Корина Шепард?

Для приезжего, говорю ему я, вы прекрасно осведомлены обо всех и обо всем.

Он усмехается, и мне хочется выбить ему зубы.

Корина по-прежнему деятельна?

Кажется, да.

Я слышал, она забавница – любит подрезать на шоссе, раздразнить дам в церкви, но, насколько знаю, её предки поселились здесь, когда Одесса была еще полустанком на железной дороге Техас – Тихий океан, так что вам надо её беречь. Он смотрит на присяжных. Некоторые улыбаются и качают головами.

Вы подружились с новыми соседями, миссис Уайтхед?

Кит Тейлор громко вздыхает и встаёт. Судья, есть ли смысл в этих расспросах?