Игорь Додонов - «Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

Далее. У Резуна Западному фронту ставится весьма скромная задача – удар (хотя и сверхмощный, по определению Резуна) по Сувалкскому выступу. Майские «Соображения…» отводят действиям Западного фронта хоть и вспомогательную, но немаловажную роль: удар на Варшаву, сковывание варшавской группировки немцев, а также взаимодействие левым флангом с правым флан-

____________________________________

1Излюбленный приём Резуна – употребление выражений типа: «как мы знаем», «как известно», «как всем известно» и т.п. У читателя сразу возникает ощущение своей полной невежественности и огромнейших знаний Резуна: «Как же? Все-то вот знают. А я, неуч, не знаю». Приём психологически очень верный. После употребления таких фраз читатель далёкий от истории начинает верить Резуну безоговорочно, ведь Резун излагает то, что всем известно и осталось неизвестно только данному конкретному бедолаге-читателю.

Вот и в данном случае: «как мы знаем…». Мы-то вот лично не знаем. И не знаем, кто бы, кроме Резуна и «иже с ним», знал. Но главное – так и не можем понять, откуда они это знают.

гом Юго-Западного фронта по разгрому люблинской группировки вермахта. Судя по всему, этой группировке хотели устроить Канны. А вот какие Канны и кому устраивает Резун, направляя главный удар Западного фронта на Сувалки, не ясно. Максимум, кого там можно было взять в котёл, так это сувалкскую группировку немцев, да и то, взаимодействуя при этом с войсками Северо-Западного фронта, которому, по словам самого же Резуна, ставились ограниченные задачи. Т.е. надо понимать так, что к участию в устройстве Канн немцам в районе Сувалок Северо-Западный если и привлекался бы, то весьма ограниченно. 2

Сравните масштаб планируемых операций ЗФ по реальному плану и плану мифическому («резунистскому»). В первом случае – котёл для люблинской группировки и, в перспективе, если всё будет идти, как задумано, после поворота войск ЮЗФ на север и северо-запад из района Катовице – огромные Канны для всей группировки вермахта на территории Польши и Восточной Пруссии! Во втором – «мощнейший удар на Сувалки». Одного взгляда на карту достаточно, чтобы понять, что этот самый «сверхмощный удар» вяжется с ударом из Львовского выступа так же, как монашеская ряса идёт чёрту. «Сверхмощный удар на Сувалки» для устройства Канн Германии – это всё одно, что перенос столицы из Москвы в Васюки для России, с целью возвеличивания последней. Силы и средства, затрачиваемые на мероприятие, значительно превышают итоговый эффект.

Неужто Резун не понимал, когда сочинял свой «сказочный» план, что никаких Канн у него не получается? Левофланговая советская группировка уходит далеко вперёд (раз уж «берёт на прицел» Дрезден и Берлин), а правофланговая – топчется у границы, в районе Сувалок. Что при этом будет делать вермахт на большей территории Польши? Ждать, пока его хоть как-нибудь окружат из района Сувалок?

Кстати, небезынтересный вопрос: откуда взялись эти «нелепые» Сувалки у Резуна. На наш взгляд, из Директивы № 3, направленной Главным командованием РККА в войска поздним вечером 22 июня 1941 года. Напомним, что эта директива предписывала войскам Западного фронта во взаимодействии с войсками Северо-Западного фронта нанести удар по сувалкской группировке немцев и уничтожить её к исходу 24 июня 1941 года.

Логика Резуна и его последователей простая: они считают, что те контрудары, которые Красная Армия пыталась наносить в первые дни войны – это ничто иное, как попытка привести в действие план «Гроза», т.е. план нападения на Германию. Ну, а раз вечером 22 июня Д.Г. Павлову предписали ударить на

____________________________________

2У нас создалось впечатление, что Резун – человек увлекающийся. Захваченный какой-то мыслью он излагает её, не заботясь о том, что она вступает в противоречие с другой его мыслью на эту же тему. В итоге то, что он пишет в одном произведении, не согласуется с тем, что он пишет в другом или даже в том же самом, но в другом месте. Вот, например, эти самые «ограниченные задачи» Северо-Западного фронта и «суперзадача» фронта Западного. В «Ледоколе» он немного конкретизирует, что под ними понимает. «Сверхмощный удар» Западного фронта на Сувалки – это удар 3-й армии этого фронта. «Ограниченные задачи» Северо-Западного фронта – это удар на Сувалки 8-й армии СЗФ на встречу удару 3-й армии ЗФ. Чем «сверхмощность» и «решительность» действий Западного фронта в направлении Сувалок отличается от «ограниченности» задач его соседа справа в направлении тех же Сувалок – совершенно не понятно.

Сувалки, то вот вам и положение «резуновского» плана – Западный фронт должен наносить удар на Сувалки.

Ещё одним существенным отличием майских «Соображений…» от фантазий Резуна является судьба Румынии. Если реальный план предписывал держать против неё активную оборону и только при благоприятном развитии событий на других фронтах нанести по ней удар, то план мифический операцию против Румынии считает чуть ли не главной, потому что, по мысли его составителя, удар по Румынии (по нефтяным месторождениям Плоешти) автоматически означал для Германии гибель, т.к. рейх оставался без горючего.

Способы действий в отношении Венгрии в «Соображениях…» и в «Грозе» Резуна ещё более отличаются друг от друга. Если нанесение удара по Румынии в «Соображениях…» всё-таки признаётся возможным, то против Венгрии однозначно предписывается держать активную оборону. Резун же полагает, что 16-я армия Второго стратегического эшелона, скорее всего, должна была наносить по Венгрии удар, «отрезая источники нефти от потребителя» , т.е. Германии [82; 247].

Нет в «Соображениях…» от 15 мая 1941 года и вспомогательных ударов на Кёнигсберг и через Карпаты и Трансильванские Альпы.

Как видим, по своему содержанию «Гроза» Резуна очень сильно отличается от майских «Соображений…». Напрасно А. Бугаёв утверждает, что «вариант В. Суворова во многом совпадает с общим замыслом докладной записки Василевского» [9; 324]. Вряд ли совпадение направления главного удара можно считать «многими совпадениями». Резун – бывший советский офицер. И как бывший офицер, да ещё закончивший разведшколу, в стратегии он что-то да понимает. То, что наиболее значительные силы РККА сосредотачивались накануне войны к югу от Бреста, никогда секретом не являлось. И Резун прекрасно осознаёт, что «местность от Львлва до Берлина по военным понятиям – единый стратегический коридор» [80; 534]. Сложение двух последних обстоятельств дало Резуну возможность интерпретировать их в духе своей теории. Вот и причина появления подобного направления главного удара у британского автора. Реальные советские планы ему были не нужны. И их публикация, в том числе «Соображений…» от 15 мая 1941 года, для него была совсем нежелательна. Когда же она всё-таки состоялась, то Резун предусмотрительно о реальных советских планах помалкивает, прекрасно понимая, что они опровергают его построения.