Игорь Додонов - «Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

Таким образом, М.Солонин не имел права называть 16-ю и 19-ю армии армиями Юго-Западного или Южного фронтов (вместо одного, Юго-Западного, как по планам, на Юге с началом войны было развёрнуто два фронта: Юго-Западный и Южный). И он, хитрец, этого и не делает, а начинает говорить о Южном театре военных действий (ТВД). И на этом основании плановый наряд сил для ЮЗФ (восемь армий) провозглашает равным фактическому наряду (тоже, мол, восемь армий). А правомерно ли так подменять понятия? Ведь фактически в ЮЗФ к началу войны было всего четыре армии: 5-я, 6-я, 26-я и 12-я.

Хорошо. Пойдём навстречу М. Солонину: объединим силы ЮЗФ, ЮФ и армий РГК, закреплённых по «плану» за ЮЗФ, и будем их считать силами РККА на Южном ТВД. Но тогда армии РГК надо считать не только по «факту», но и по «плану» (и в майских «Соображениях…», и в «Справке…» Н.Ф. Ватутина). Тогда планово на Южном ТВД должно быть десять армий, а на деле там их оказалось восемь (на 22 июня, собственно, – семь; на конец июня – восемь). Опять «нехватка» двух армий. О каком несомненном сходстве «плана» и «факта» говорит М. Солонин?

Неплохо глянуть и на «не хватающие номера». Если отталкиваться от «Справки…» Н.Ф. Ватутина, то в составе ЮЗФ к 22 июня нет 20-й , 21-й и 18-й армий, а если от «Записки…» М. А. Пуркаева – нет 18-й и 19-й. 20, 21 и 19-я армии к началу войны находились от границы на расстоянии свыше 300 км. Управление 18-й армии было сформировано только 25 июня 1941 года [38; 51]. И мы уже не говорим о том, что 9-я и 18-я армии попали в состав ЮФ (бог уж с ним, Южный ТВД, так Южный ТВД). Т.е. и в столь любимой «резунистами» нумерологии между планами и реальностью полного совпадения не обнаруживается.

Наконец, посмотрим, каково было фактическое укомплектование армий ЮЗФ на примере стрелковых дивизий. По «Записке…» М.А. Пуркаева,, стрелковых дивизий должно быть 76 (по утверждению М. Солонина [75; 202]; по нашим подсчётам – всё-таки 74 [35; 324-325]), по майским «Соображениям…», – 74 [72; 469], по «Справке…» Н.Ф. Ватутина, – 66 (с учётом 7 дивизий фронтового резерва) [72; 475]. На деле, к началу войны стрелковых дивизий на Южном ТВД было 45 [75; 202-203], [38; 49].

Конкретные цифры по отдельным армиям ещё более впечатляют (сравнивать будем со «Справкой…» Н.Ф. Ватутина, как последним по времени плановым документом):

5А – 5сд вместо 9;

6А – 3 сд вместо 10;

26А – 3 сд вместо 9;

12А – 6 сд вместо 4;

18А – на 22.06.41 сформирована не была; при формировании ей была передана часть дивизий из 12-й армии; вошла в состав ЮФ;

9А – 6 сд вместо 7; вошла в состав ЮФ [72; 475], [35; 326], [38; 127-128].

На наш взгляд, цифры более чем показательны. Имеет ли право при этом М.Солонин говорить, что «фактическая группировка войск Красной Армии на южном ТВД была весьма близкой к той, которая намечалась в предвоенных планах» [75; 203] ? Думается, что нет.

Правда, есть в арсенале у М. Солонина и ещё один аргумент – механизированные корпуса (вообще, излюбленный довод всех «резунистов»).

Сравнивая «план» и «факт», на сей раз «Записку…» М.А. Пуркаева мы привлекать не будем, так как с февраля 1941 года танковые войска РККА были в корне реорганизованы, и танковых бригад в них не стало. Оттолкнёмся сразу от майских «Соображений…». По ним, в составе ЮЗФ должно было быть 28 танковых и 15 моторизованных дивизий [72; 469].

По «Справке…» Н.Ф. Ватутина, – 20 танковых и 10 моторизованных дивизий [72; 475].

С учётом того, что в одном мехкорпусе – две танковые и одна моторизованная дивизия, «Соображения…» говорят о 14 мехкорпусах в составе ЮЗФ, а Н.Ф. Ватутин уже только о 10.

В «ватутинском» варианте план оказался выполнен: в составе КОВО и ОдВО 4к началу войны было именно 10 механизированных корпусов. Вот их номера: 22, 15, 4, 8, 16, 18, 2-й в первом эшелоне армий, 9, 19, 24-й в резерве командования ЮЗФ [75; 203-204], [47; 398].

Из мехкорпусов первой линии мощнейшими были 4-й (насчитывал 979 танков, из которых 414 были новыми (Т-34 и КВ)), находившейся на 22 июня в районе Львов- Нестеров, 15-й (749 танков, из них новых – 136), располагавшийся в 100 км к северо-востоку от Львова, в районе Броды – Кременец и 8-й (899 танков, из них новых -171), развёрнутый в 60 км к юго-западу от Львова, в районе Дорогобыч – Самбор [75; 205], [47; 398], [72; 226-227].

Из такого расположения этих мехкорпусов М.Солониным делается вывод:

«Из этого исходного района танковый клин с равным успехом мог обрушиться на Тарнув, на Сандомир и на Люблин. Расстояние от рубежа Дорогобыч – Львов – Броды до этих трёх польских городков практически одинаковое: 175-200км. По условиям местности наиболее предпочтительно люблинское направление – на пути наступающей танковой лавины не будет ни одной крупной реки, маршрут наступления пролегает практически в «коридоре» между реками Вепш и Сан» [75; 205].

Что ж? Со стратегической точки зрения вывод абсолютно верный. Только вот дальнейшие умозаключения оставляют нас в недоумении. Оказывается, 4-й мехкорпус находился «точно там, где по «декабрьскому плану» должна была

_____________________________________

4Киевский Особый военный округ (КОВО) в случае войны, по планам, преобразовывался в Юго-Западный фронт, а войска Одесского военного округа (ОдВО) входили в этот фронт в качестве 9-й армии. С началом войны, однако, ОдВО и ряд соединений Харьковского военного округа (ХВО) образовали Южный фронт.

развёртываться ударная «конно-механизированная армия», предназначенная для наступления на Люблин» [75; 205]. И подобное расположение 4-го, 8-го и 15-го мехкорпусов, оказывается, выявляет черты Большого Плана, т.е. плана агрессии против Германии [75; 204].

Почему подобное расположение войск обязательно говорит о желании напасть на Германию первыми? Почему оно выявляет черты мифического Большого Плана, а не реальных военных планов СССР? Совершенно очевидно, что расположение механизированных корпусов отвечало сразу трём требованиям. Первое – оно обеспечивало более надёжное прикрытие госграницы: в случае прорыва крупных сил противника в глубину нашей обороны их разгром планировалось осуществлять контрударами резервов округов в составе механизированных и стрелковых корпусов при поддержке авиации. Потому-то даже мехкорпуса первой линии не были придвинуты вплотную к границе, а находились на удалении в несколько десятков километров от неё. Второе – не исключено, что их планировали использовать в ограниченных по масштабам наступательных операциях начального периода войны. Как помните, о подобных операциях говорил генерал П.С. Клёнов на декабрьском 1940 года совещании высшего командного состава РККА. В сущности, Директива № 3 ставила обе эти задачи мехкорпусам ЮЗФ: предписывала уничтожить прорвавшуюся группировку немцев, «наступающую в направлении Владимир-Волынский, Броды» , а после – наносить удар на Люблин [724 476]. Наконец, третье требование к мехкорпусам – быть ударной силой большого наступления, которое РККА должна начать после окончания мобилизации, сосредоточения и развёртывания (т.е., примерно, через две недели – месяц после начала войны).