Игорь Додонов - «Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

Более того, СССР потребовал выплаты компенсации себе в размере 95 млн. рублей. Финляндия также должна была передать СССР 350 морских и речных транспортных средств, 76 локомотивов, 2 тысячи вагонов, значительное число автомобилей [63; 251].

В целом, Ю.И. Мухин верно назвал советско-финскую войну «лекарством от глупости». Финны действительно совершили огромную глупость, начав противостояние с Советским Союзом. Могли получить сплошные выгоды: приращение территории, большие денежные компенсации 19, торговые преференции, защиту советских вооруженных сил. Вместо этого получили сплошные убытки: потерю территорий, значительное количество убитых и раненых, 20урон экономике страны и крупные финансовые потери.

Правда, одной «инъекции лекарства» для финнов оказалось недостаточно. Потребовалась вторая. В ходе войны 1941-1944 годов финны потеряли ещё больше и только тогда «излечились».

В рамках рассматриваемой темы нам, конечно же, интересна реакция Берлина на действия Советского Союза в отношении Финляндии. «Демократические» авторы Рапопорт и Геллер, например, пишут, что «немцы спокойно отнеслись к аннексии … Карельского перешейка» [63; 191]. Так ли это? Мы уже не раз убеждались, что с «пламенными демократами» надо держать ухо востро, и тщательнейшим образом проверять их утверждения (ибо «соврут – недорого возьмут»).

Формально Рапопорт и Геллер правы. Действительно, по видимости, Берлин отнесся к советско-финской войне спокойно. Только вот было это спокойствие спокойствием человека, которого сильными ручищами схватили за глотку, и он не может ни закричать, ни вырваться.

Совершенно верно утверждение тех авторов, которые отмечают, что война СССР с Финляндией была невыгодна для Германии. Так М.И. Семиряга выделяет две причины этой невыгодности:

«… была бы затруднена доставка стратегического сырья из Швеции и Финляндии (в Германию – И.Д., В.С.), и на войну отвлекались бы ресурсы Советского Союза, предназначенные для экспорта в Германию» [73; 94].

Вторую причину, выделенную М.И. Семирягой, мы полностью относим к «правдоискательскому» бреду, модным нынче реминисценциям на тему советско-германского военно-политического союза. Ниже будет показано, что торговые отношения с СССР никогда не играли для рейха решающей роли (впрочем, об этом можно и так догадаться, раз уж нацисты потом целых четыре года с СССР воевали).

А вот первую причину М.И. Семиряга указал правильно. Шведская железная руда и финские никель, медь, молибден, были очень важны для германской военной промышленности.

К этому надо добавить, что Гитлер рассматривал Финляндию в качестве стратегического партнера. Война последней с СССР могла привести к потере этого партнера. И дело здесь не только в том, что боевые действия Советского Союза против финнов имели шанс развиваться весьма успешно, и какая часть Финляндии оказалась бы в этом случае оккупированной Красной Армией, предсказать было трудно, но и в том, что в конфликт могли вмешаться Англия и Франция и ввести свои войска в Финляндию. 21А в этом случае прощай и стратегический партнер, и стратегические военные поставки.

Поэтому ещё 7 октября 1939 года германский посланник в Хельсинки Блюхер получил из Берлина категорические инструкции, суть которых сводилась к тому, что рейх не должен вмешиваться в русско-финские противоречия, но должен всячески стремиться к установлению между Финляндией и Россией добрых отношений [73; 94].

Когда война началась, министерство иностранных дел Германии ещё раз разъяснило позицию, которой следовало придерживаться германским дипломатическим миссиям:

«Еще несколько дней назад при разумной политике Финляндия могла бы договориться с Советским Союзом; обращение Финляндии в Лигу Наций стало негодным средством для разрешения проблемы; финны отвергали русские предложения прежде всего из-за давления Англии и Скандинавских стран; следует обращать внимание на особую ответственность Англии за развязывание советско-финляндской войны; Германия в этих событиях не участвует; в разговорах следует проявлять симпатию к русской точке зрения и не одобрять действий Финляндии» [73; 94].

В общем, у немцев другого выхода просто и не было. Имея фронт на Западе, они ни ссориться с СССР не хотели, ни оказать финнам действенную поддержку не могли. Пришлось примириться с тем, чему противодействовать не было никакой возможности.

Однако вот маленькая, но весьма показательная деталь. 13 февраля 1940 г. Риббентроп предложил Блюхеру выяснить возможность секретной встречи в Берлине советских и финских представителей. Финны отклонили это предложение [73; 95]. Зато в начале марта 1941 года, когда линия Маннергейма была прорвана, и развернулись бои за Выборг, правительство Финляндии само обратилось в Берлин с просьбой повлиять на Советский Союз, чтобы он отказался от Выборга и территории северо-западнее Ладожского озера. Блюхер рекомендовал поддержать эту просьбу финнов, так как в интересах Германии было, чтобы такой важный порт и промышленный центр, как Выборг, оставался у финнов [73; 95].

Вот как оказывается! Для каких же целей Германии понадобился порт Выборг? Думаем, догадаться не сложно. После этого всякие разглагольствования на тему «спокойной реакции» Берлина на действия СССР против Финляндии, дружественной позиции, занятой Германией по отношению к Советскому Союзу в ходе конфликта, можно и прекратить. Давайте всё-таки делать так, чтобы «мухи были отдельно, а котлеты отдельно». Профессиональные историки, обладающие всем объемом знаний о событиях той эпохи, вполне в состоянии отделить вынужденные маневры дипломатов и всяческую дипломатическую риторику от подлинных интересов и целей сторон. Поэтому со стороны профессиональных исследователей просто неприлично в угоду политической конъюнктуре выдавать внешнюю видимость за суть явлений. Что же касается журналистов и публицистов, то им «журналистово и публицистово». За то им и деньги платят, чтобы кричали погромче. Разумным людям только надо решить, стоит ли их слушать или нет.

Разгромив Францию и загнав Англию на её остров, убедившись, что последняя никаких активных действий на континенте предпринять не в состоянии, Гитлер получил реальную возможность оградить германские интересы в Финляндии. Другими словами, проводить ту политику в отношении этой страны, к которой он в действительности стремился. Уже 22 августа 1940 года начальник штаба Сухопутных войск Германии Ф. Гальдер записал в своем дневнике:

«… Рёссинг (военный атташе в Финляндии) доложил о состоянии финской сухопутной армии, насчитывающей 16 дивизий. Перемена отношения фюрера к Финляндии. Помощь Финляндии вооружением и боеприпасами. Переговоры о разрешении прохода двум горным дивизиям по приморской дороге в Киркенес (это в Норвегии – И.Д., В.С.) » [63; 431].