Элисон Уэйр - Королева секретов. Роман об Анне Клевской

К радости Анны, Генрих сказал, что, наверное, оставит матушку Лёве и ее любимых немецких девушек, Катарину и Гертруду, и еще больше двух десятков других ее соотечественников. Английские фрейлины Анны так и не желали подружиться с немецкими; она начала понимать, что англичане вообще не доверяли иностранцам, или чужакам, как они их называли. Местные косо смотрели на немецкие платья и передразнивали гортанный немецкий акцент. Анна подозревала, что некоторые из ее девушек, включая Анастасию, скучали по дому и были рады уехать, но отважная, жизнерадостная Катарина и мягкая, верная Гертруда с удовольствием остались бы. Обе были преданы Анне и матушке Лёве, которая обращалась с ними как со своими внучками.

Четырнадцатилетний кузен Анны, Франц фон Вальдек, тоже оставался при ней в качестве пажа, и ее это радовало. Разрешили не уезжать и Отто фон Вилиху, его жене Ханне, Флоренцу де Дьячето, Брокгаузенам, доктору Сеферу, повару Анны мейстеру Шуленбургу. Двор ее теперь был весьма многочисленным. «Ни одной королеве, — думала она, — не служило столько людей».

Не так обрадовало Анну, что в качестве официального переводчика доктора Олислегера заменит его надменный сборщик податей Уаймонд Кэри, хотя Сюзанна Гилман продолжит исполнять эту должность в личных делах. Анне сразу не понравилось, как держал себя Кэри. Этот крупный мужчина с расчетливыми глазами и длинной кустистой бородой был слишком вежливым, слишком отчужденным и слишком строгим, но, очевидно, он великолепно управлялся с делами. Нужно попытаться с ним поладить, это ее долг. Анна улыбнулась с неподдельным удовольствием, когда Кэри сообщил, что король поручил ему купить подарки и выделить деньги всем, кто возвращался в Германию. Она предложила свою помощь в выборе и получила отпор, вежливый, но твердый. Однако сегодня, стоя в приемном зале и ожидая момента прощания со своими людьми, она вынуждена была признать, что Кэри не посрамил ее честь. Лорды и послы Клеве и Саксонии были сильно впечатлены ценными дарами, а поднесли им деньги и посуду. Обошлось все это наверняка в огромную сумму!

Настала пора говорить прощальные слова. Анна стояла на помосте и задерживалась взглядом на каждом, кто должен был уехать: любовно посмотрела на доктора Олислегера, великого магистра Гохштадена, барона Оберштайна и Франца Бурхарда, всех этих добрых людей, которые верно служили ей и всей ее семье. Анна боялась, как бы затаенная в сердце печаль нежданно не прорвалась наружу. Все-таки жене короля не подобало терять самообладание. Они должны увезти с собой в Клеве впечатление о королеве безмятежной и довольной своим высоким положением.

Один за другим уезжающие подходили к ней за разрешением отбыть. Самые сильные чувства охватили Анну, когда над ее рукой склонился доктор Олислегер.

— Да пребудет с вами Господь, милый друг! Я стольким вам обязана.

Глядя, как процессия ее соотечественников выходит в огромные двери, Анна вдруг забеспокоилась: нужно сделать так, чтобы родные не тревожились за нее. Она не знала, дошли ли до кого-нибудь из покидавших Англию сегодня эти ужасные слухи, но если дошли и они передадут их в Клеве… Нет, Анна решилась снабдить их напоследок сладкой ложью.

Когда попрощаться подошла леди Кетелер, Анна задержала ее и сказала:

— Миледи, прошу вас передать герцогине, моей матери, и моему брату герцогу, я от всего сердца благодарю их за то, что выбрали мне такого супруга, лучше которого я не могу и желать. Никакой другой брак не доставил бы мне большего удовольствия.

— Я передам им, мадам, — пообещала леди Кетелер и тоже ушла.

Анна сидела в своей спальне и писала ободряющие письма матери и брату, которые заберет с собой и отвезет в Клеве доктор Уоттон. Сюзанна подкладывала дрова в камин, и тут объявили о приходе короля. Они были женаты уже три недели, а он до сих пор так и не сделал ее своей. Анна предполагала, что эта ночь будет такой же, как предыдущие. Генрих заберется к ней в постель, полежит рядом, попытается завести разговор, потом задремлет или предложит сыграть в карты. Он всегда был мил и любезен, но не делал попыток прикоснуться к ней.

Сегодня король был в добром расположении духа.

— Я послал за принцем, Анна, чтобы его привезли ко двору и он познакомился со своей новой мачехой.

— Ах, я так рада! Мне очень хотелось встретиться с вашими детьми.

— Вы скоро увидитесь с Марией и Елизаветой. Мария была нездорова, но теперь, хвала Господу, ей много лучше. Эдуард абсолютно здоров, что для меня большое утешение. Он весьма развитый ребенок, в чем вы скоро убедитесь.

Анна отложила перо. Она уже была в ночной сорочке. Сюзанна задула свечи и ушла, а король тяжело опустился на постель. Запечатав письма, Анна присоединилась к нему. Может быть, напоминание о единственном сыне, которого могла в любой день сразить какая-нибудь детская болезнь, заставило Генриха потянуться к ней. «Пусть сегодня я стану его женой по-настоящему», — про себя взмолилась Анна.

Но нет. Пока Генрих обнимал и целовал ее, стало ясно, что ничего не случится. Вскоре он слегка вздохнул и отпустил жену. Они лежали молча в свете огня от очага.

— Вы нравитесь мне, Анна, — через некоторое время сказал Генрих. — Вы мне очень нравитесь, но, кажется, Господу не угодно, чтобы я любил вас.

— Есть много других путей, помимо любви, — прошептала она.

— Да, но королю нужны наследники, а мой ум никак не подтолкнуть к тому, что нужно для этого произвести.

— Вы больны, Генрих? — осмелилась спросить Анна.

— Боль в ноге сильно мучает меня.

— Можно как-то ее облегчить?

— Доктора делают все, что могут. Простите, Анна.

— Мне очень жаль, что вы так страдаете. — Она взяла его за руку и продолжала держать в своей, когда они уснули.

Принц оказался очень красивым, с белокурыми волосами и серьезным личиком, печальными голубыми глазами, румяными щеками и заостренным подбородком. У Анны сжалось сердце: малыш напомнил ей об Иоганне. Мальчику еще не было двух с половиной лет, но он стянул с головы шапочку с пером, изящно поклонился собравшимся придворным, потом протопал от гувернантки к своему отцу и встал перед ним на колени.

— Эдуард, сын мой! — воскликнул Генрих, поднял его на руки и поцеловал. — Анна, вот главное сокровище Англии. Эдуард, поприветствуйте свою новую мачеху.

Он поставил мальчика на пол, и тот поклонился Анне, затем поднял взгляд и посмотрел на нее с очень важным видом. Анне хотелось посадить его к себе на колени, но, казалось, этого лучше не делать. Это был необычный ребенок. Его с рождения окружали почестями как драгоценного наследника великого короля, и, похоже, мальчик уже сознавал это. Анна сделала реверанс, желая, чтобы его глаза потеплели. Может быть, как многие маленькие дети, Эдуард дичился новых людей, но она в этом сомневалась. Он был прирожденный король.