Элисон Уэйр - Королева секретов. Роман об Анне Клевской

— Я помню, вы давали мне такой же совет в январе, и я не забываю о нем. Неужели милорд Эссекс намекает, что вы не смогли в тот раз донести до меня должным образом суть его рекомендации? Не уверена, что я одобряю его непрошеное вмешательство в мои личные дела. Не сомневайтесь, я поговорю об этом с королем.

Ратленд выглядел ошарашенным.

— Можете идти, господа, — сказала Анна, подала знак своим дамам следовать за ней и вышла из приемного зала.

В порыве негодования она послала церемониймейстера узнать, где находится король. Ей сообщили, что Генрих в библиотеке. Анна поспешила туда и застала его одного за чтением. Увидев ее, он встал и поклонился. Казалось, короля не рассердило, что его занятие прервали.

— Какой приятный сюрприз, Анна. Прошу вас, садитесь. Чем я могу быть вам полезен?

Она заняла место за столом напротив него.

— Поговорите с милордом Эссексом, ваша милость! — воскликнула королева.

Генрих прищурился:

— Что он сделал?

— Второй раз в этом году он проинструктировал моего камергера, чтобы тот настоятельно порекомендовал мне быть любезной с вами! Сир, я не любезна? Я чем-то вас обидела?

Лицо Генриха вспыхнуло от гнева. Он поднял руку:

— Тише, Анна! Вас не должно это беспокоить. Кромвель гоняется за призраками. Католики жаждут его крови. Они не хотят, чтобы я крепил союз с германскими принцами, но Кромвель упорствует. Он стремится упрочить свои позиции, обеспечив успешность нашего брака. Его действия — не реакция на какие-то ваши поступки — будьте уверены, вы ничем меня не обидели, — но попытка предотвратить любую возможность разлада между нами. Предоставьте это мне. Я с ним поговорю.

Только позже Анна начала задумываться, какую роль играет сам Генрих в этой распре между Кромвелем и католической партией. Поддерживал ли он своего главного министра? Или отстранялся от союза, за который ратовал Кромвель?

Анна вернулась в свои покои. Герцогиня Ричмонд принесла ей корзинку с рукоделием.

— Ваша милость, я слышала слова лорда Ратленда. Просто возмутительно, что Кромвель дал ему такое поручение. — Она не присовокупила к имени Кромвеля титул, против которого так возражал Норфолк. — Я рассказала об этом своему отцу герцогу. Он очень рассердился и выражал сочувствие вам.

Анна ни на мгновение не поверила, что Говардов заботит ее участь; она была убеждена в их неприязни к себе с самого начала.

— Благодарю герцога за отзывчивость, — сказала Анна, подозревая, что Норфолк может использовать ее, чтобы доставить неприятности Кромвелю, — но я уже поговорила с королем, и он взялся сам разобраться с этой проблемой.

Герцогиня остолбенела.

— Я этому рада, мадам, — сказала она и вернулась на свое место рядом с Маргарет Дуглас и леди Ратленд.

— Кромвель извинился, — сказал Генрих, придя в спальню Анны тем же вечером. — Он сказал, что его неправильно проинформировали. Я не верю ни единому слову.

В следующий раз Анна увидела Кромвеля жарким июльским вечером, когда шла смотреть, как король стреляет по мишеням. Тот приподнял перед ней шапку и поклонился, но смотрел настороженно. Он считал ее удобным инструментом в своих руках, пассивным и податливым. Наверное, теперь у него возникло чувство, будто овечка обернулась и укусила его.

Через два дня, когда Анна с дамами сидела в саду и слушала, как играют Бассано, к ним по дорожке подбежала Маргарет Дуглас:

— Мадам, вы слышали? Кромвель арестован. — Музыка смолкла, все разинули рот; Маргарет пыталась отдышаться. — Сэр Энтони Браун только что сказал мне, что его взяли под стражу, как только он вошел в зал Совета, готовый приступить к ежедневным делам. Вдруг появился капитан стражи и задержал его за измену и ересь.

— Ересь? — недоуменно повторила Анна.

— Он всегда был другом реформаторов, — напомнила ей Маргарет. — Милорд Норфолк и лорд-адмирал лишили его знаков отличия ордена Подвязки. Кромвель кричал, что он не изменник, но его буквально утащили в Тауэр. Многие этому рады.

— А кое-кто, наверное, сетует, — язвительно произнесла герцогиня Саффолк. — Это печальный день для реформистов.

— Меня пугает, что человек, вознесшийся так высоко, может быть так внезапно повержен, — сказала Анна.

Все знали, как полагался Генрих на Кромвеля, как далеко простиралась власть его главного министра. Враги Кромвеля, наверное, не дремали! И чтобы найти их, далеко ходить нет нужды. Глумливая усмешка на устах герцогини Ричмонд говорила сама за себя.

В тот вечер Генрих пришел в спальню Анны и с усталым видом грузно опустился в кресло:

— Вы, наверное, уже слышали о Кромвеле.

— Да, сир, слышала. Мои дамы сегодня весь день почти ни о чем другом не говорят.

Генрих вздохнул:

— Я хочу, чтобы вы знали факты, Анна. Я намерен, используя все возможные средства, вернуть религию в моем королевстве на путь истины. В этом я полагался на помощь Кромвеля. Но он слишком привязался к немецким лютеранам и подпал под их опасное влияние. Я испытывал подозрения, а потом, благодарение Господу, меня предупредили некоторые из моих главных лордов, что Кромвель действует вопреки моей воле и мнению парламента.

Анна опасалась, что те же самые главные лорды презирали Кромвеля за низкое рождение, открыто завидовали его стремительному карьерному взлету и ревновали к близости с королем. У них были совершенно иные мотивы для свержения своего врага, имевшие мало общего с вопросами религии. Но ей не стоило подавать виду, что она подвергает сомнению справедливость решений короля.

— Я пригрел змею у себя на груди! — прорычал Генрих, возбуждая в себе гнев. — Я уничтожу память о нем. Он величайший пройдоха из всех, рождавшихся в Англии.

«А как насчет меня?» — в страхе подумала Анна. Что будет с королевой, которую Кромвель усадил на трон? Если люди считали ее протестанткой или сторонницей Реформации, не падет ли на нее позор, связанный теперь с именем Кромвеля?

— Что с ним будет? — робко спросила она, зная, что, когда Генрих в таком настроении, ответ очевиден.

— Завтра будет издан и представлен в парламент билль о конфискации.

— Билль о конфискации? Что это такое?

— Акт, издаваемый парламентом, осуждающий изменника на смерть и лишающий его имущества.

— Значит, Кромвеля будет судить парламент?

— Нет, Анна, судебного разбирательства не будет. Парламент рассматривает свидетельства, изложенные в билле о конфискации, и действует соответственно.

Казалось несправедливым, что Кромвеля лишат шанса оправдаться. Но не ей, иностранке, критиковать английские законы.

В тот день, когда палата лордов одобрила билль, Анна выглянула в окно и увидела группу леди и джентльменов, которые прогуливались по саду у реки. Когда они приблизились, Анна узнала короля — его массивную фигуру ни с кем было не спутать — и крохотную женщину рядом с ним. Кэтрин Говард опиралась на его руку и хохотала.