Элисон Уэйр - Королева секретов. Роман об Анне Клевской

— Вы имеете в виду вашу прежнюю помолвку, мадам? — Харст выглядел озадаченным. — Это не препятствие, и этой проблемой уже занимаются. Ваш брак законен, и нет никаких оснований для его расторжения, что бы ни говорили Норфолк и Гардинер.

Анна прикусила язык.

— Если король решит избавиться от меня, способ найдется. Посмотрите, что случилось с двумя первыми королевами!

— Мадам, — твердо сказал Харст, — вы видите проблемы там, где их нет. Король как-то намекал вам, что хочет с вами расстаться?

Анна задумалась.

— Ходили слухи, что он считает меня непривлекательной, но, кроме этого, больше ничего.

— Тогда вашей милости нечего бояться. И если что-нибудь тревожит вас, я здесь и готов служить вам и защищать ваши интересы. Я сделаю так, что меня услышат!

Анна позволила себе успокоиться, приняв пламенные заверения доктора Харста. Но внутри у нее продолжал копошиться червь сомнения. Повторяющиеся утомительные разбирательства по поводу расторгнутой помолвки, ее так и не получивший реального завершения брак, отложенная коронация, не говоря уже о наличии сил, которые, вероятно, работают против нее при дворе, и ее неспособность постичь, что у короля на уме, — все это создавало у Анны ощущение уязвимости. Если бы только Генрих мог или сделал бы ее своей женой во всех смыслах! Если бы она могла родить ему сына! Тогда Анна стала бы непобедимой.

Сколько раз, — подумала она, — такие же мысли посещали ее предшественниц?

На второй неделе апреля двор переехал обратно в Уайтхолл, чтобы король мог присутствовать на открытии сессии парламента. Анне было грустно покидать Хэмптон-Корт, и она надеялась на скорое возвращение.

Казалось, слухи о неустойчивом положении Кромвеля не подтверждались, так как вскоре после этого Генрих дал ему титул графа Эссекса и назначил лордом главным камергером Англии. Анна смотрела, как Кромвель встал на колени перед королем в приемном зале, чтобы ему на голову возложили венец, накинули на него мантию и вручили патент на дворянство. Харст ошибся. Теперь, в свете возвышения Кромвеля, ослабление позиций грозило католической партии. Анна почувствовала себя увереннее.

После церемонии Генрих ужинал с ней в ее личных покоях.

— Вы видели лицо Норфолка? — ликуя, спросил он и разломил напополам белый хлебец. — Он ненавидит Кромвеля, потому что тот не был рожден в замке и не может проследить свою родословную до Адама, и сказал мне в лицо, что не следует отдавать графство благородных Буршье сыну кузнеца. Я ответил ему, что сын кузнеца был мне гораздо более полезен, чем все Буршье, вместе взятые.

— Я слышала, Норфолк не любит Кромвеля, так как тот за реформы, — осмелилась заметить Анна.

— Норфолк завидует власти Кромвеля, — сказал Генрих. — Ему ненавистно все, за что тот выступает. Я хорошо знаю о политических колебаниях, которые происходят, Анна. Позвольте предложить вам свинины, она превосходна. — Король положил кусок мяса ей на тарелку. — Сестра короля Франции, королева Наварры, хочет иметь наши миниатюрные портреты. — Генрих повернулся к Сюзанне, которая, как обычно, переводила. — Госпожа Гилман, вы попросите мастера Хоренбота посодействовать. Он может написать их.

Сюзанна сделал реверанс и вышла. Генрих обратился к Анне:

— Я хочу, чтобы вы узнали первой. Я сделаю вашего брата рыцарем ордена Подвязки вместе с принцем Эдуардом, когда устрою собрание ордена ближе к концу месяца.

Вот это новость! Вильгельм удостоится такой чести, и Клеве тоже, а это добрый знак, что Клеве получит помощь Англии.

— Герцог будет очень рад, как и я, — с искренним чувством ответила Анна. — Сир, я не могу выразить, как ценю ваш поступок.

Генрих с довольным видом похлопал ее по руке.

Анна и Генрих сидели у эркерного окна гейтхауса в Уайтхолле и ждали начала поединков, устроенных по случаю Майского дня — праздника, который обычно шумно отмечали при английском дворе и сопровождали многочисленными развлечениями. День выдался прекрасный, солнце сияло, дул легкий ветерок, и все оделись в новые наряды по случаю торжества. Анна была в бледно-сером шелковом платье с жемчужной каймой вдоль ворота; юбка ходила волнами вокруг ее ног, когда она двигалась, а французский капор из серого дамаста очень ей шел — так думала она сама.

С трудом верилось, что она покинула Клеве пять месяцев назад. Разумеется, Анна продолжала скучать по родным — их письма всегда немного расстраивали ее, — но она начала чувствовать, что постепенно привыкает к своей новой родине и крепко держится за протянутую Судьбой руку.

Сидевший рядом с ней Генрих аплодисментами встречал появление участников турнира на расположенном внизу проезде, который использовался как площадка для поединков. Окружавшие их лорды и леди наклонялись вперед, чтобы лучше видеть. О турнире было объявлено во Франции, Фландрии, Шотландии и Испании: цвет европейского рыцарства пригласили ответить на вызов Англии. Рыцари съехались отовсюду, чтобы принять участие в состязаниях, которые будут продолжаться пять дней. Сорок шесть защитников под предводительством галантного и опытного графа Суррея совершали круг по арене, за ними следовали бросающие вызов, все в белых дублетах и рейтузах по бургундской моде, на конях, накрытых попонами из белого бархата. Впереди всех ехал сэр Джон Дадли, главный конюший Анны, а среди всадников она узнала жизнерадостного сэра Томаса Сеймура и немного неприятного ей Томаса Калпепера.

Турнир открылся фанфарами, затем могучие боевые кони с громким топотом понеслись навстречу друг другу; зазвенели копья, поднялся крик. Анна сидела на самом краешке стула, ожидая, что вот-вот кого-нибудь убьют. Но Генрих был в своей стихии, подскакивал на месте, когда всадники сшибались, и проживал каждый эпизод турнира так, будто сам в нем участвовал, чего, без сомнения, желал. Анна едва не вскрикнула, когда Калпепер слетел с коня и рухнул наземь, но, к ее величайшему облегчению, боец поднялся на ноги и сам ушел с площадки. Когда победа была отдана защищавшимся, Генрих громким криком выразил одобрение. Анна от себя поздравляла победителей, которым король вручал крупные денежные призы и дарственные на прекрасные дома.

Ближе к вечеру король провел Анну в сопровождении процессии придворных через Уайтхолл к большому гейтхаусу с облицовкой «в шашечку» [38] Гейтхаус с облицовкой «в шашечку» — так называемые ворота Гольбейна, к созданию которых, правда, Гольбейн не имел отношения; построены в 1531–1532 гг. при Генрихе VIII после того, как дворец Уайтхолл был конфискован у кардинала Томаса Уолси; 25 января 1533 г. во внутренних помещениях ворот Генрих VIII тайно заключил брак с Анной Болейн; ворота уцелели при пожаре 1698 г., но были снесены в 1759 г., так как мешали проезду транспорта. и сквозь него на Стрэнд. Поглазеть на них собрались толпы людей. Генрих поднимал руку в приветствии, пока они с Анной шли мимо.