Элисон Уэйр - Королева секретов. Роман об Анне Клевской

На следующий день Анна посетила воскресную мессу. Новый призыв к молитве обязал ее и все собрание верующих молиться за короля, королеву Екатерину и принца Эдуарда. То же самое объявили в церквях по всей стране. Анна возносила мольбы горячо, как было велено, пытаясь не сопротивляться этому в душе. В последнее время она поднаторела в искусстве ничего не принимать близко к сердцу, ничему не противиться и не возражать.

Долгие летние дни она проводила за разными спортивными забавами, а это отличное лекарство от тоски. Ричмонд предоставлял массу возможностей для проведения досуга. В нижней части сада находились красивые галереи и павильоны, где можно было под тихий шепот теплого ветерка, обвевавшего ажурные решетчатые стены, сыграть в шахматы, триктрак, кости, карты и даже в бильярд. Тут имелись аллеи для игры в шары, мишени для стрельбы из лука и теннисные корты. Анна часто приходила туда, чтобы посидеть в тени галереи и понаблюдать за игрой своих придворных.

Особое удовольствие ей доставляло зрелище скачущего по площадке высокого, мускулистого и подвижного Отто, который посылал мячи Францу фон Вальдеку. Анна невольно вспоминала, как близко познакомилась однажды с его гибким, упругим телом, и предавалась мыслям о том, каким искусным любовником наверняка стал этот повзрослевший мужчина в сравнении с неопытным юношей, каким он был тогда. Один раз Отто точно заметил, что она смотрит на него, и Анна покраснела, испугавшись, как бы он не догадался, какие фантазии носятся в ее голове. В другой раз, когда Отто закончил игру, у края площадки его поджидала жена, и они обменялись резкими словами. Анна не слышала, что именно было сказано, но тон его супруги был едким, а Отто говорил как человек, потерпевший поражение. В сотый раз Анна задалась вопросом: что с ними произошло, отчего любящие супруги ополчились один против другого?

Судя по реакции гостей, слава о застольях Анны распространялась все шире и шире. Король показал пример, отобедав с ней, и приехал еще раз через три недели. Следом за ним потянулись и другие люди. Показывались у нее придворные короля, среди прочих — сэр Энтони Браун и сэр Томас Сеймур. К ней на угощение буквально напрашивались, и Анна открыла в себе талант играть роль радушной хозяйки.

Она стала замечать, что в ней растет приязнь к блюдам новой родины.

— Нигде так хорошо не кормят, как в Англии! — заявляла она, накладывая добрую порцию перепелов герцогине Саффолк, которая однажды прекрасным летним днем приехала к ней в гости.

— Но наверняка и у вас в Германии была хорошая еда? — отозвалась герцогиня, с удовольствием пробуя густой соус, в котором тушилось мясо.

— Да, была, — согласилась Анна, наполняя кубки. — Я родилась недалеко от Кёльна, где кухня очень богатая и разнообразная, так как торговля в этих местах процветает. В следующий раз, когда вы приедете, я приготовлю для вас Sauerbraten, вишни в вине и бретцели.

Видя замешательство гостьи, Анна засмеялась:

— Вам понравится, я обещаю.

В это прекрасное, золотое лето мысли Анны то и дело возвращались к Отто. Дважды за последнее время их взгляды встречались, и она чувствовала: за печалью в его глазах таится что-то еще. В другой раз рука Отто намеренно — Анна это знала — задела ее руку и задержалась на секунду дольше, чем следовало. Анна ощутила искру того удовольствия, которое Отто однажды возбудил в ней. Печально в двадцать четыре года лишь однажды испытать радость физической любви, да и то тайком, под запретом, и знать, что тебе, может быть, никогда больше не придется познать ее вновь. И не было никого, с кем Анна могла бы поделиться, кому излить душу. Матушка Лёве, которой она поверяла почти все свои мысли и чувства, пришла бы в ужас. По ее представлениям, благонравные юные леди не думают о таких вещах, тем более не жаждут их. Вот если бы здесь была Эмили. Она поняла бы. Но сестра далеко — в Клеве.

Анна понимала, что перспективы нового замужества для нее почти нереальны, хотя теоретически она была вольна вступить в брак. Малейшего намека на то, что король может вдруг пожелать ее возвращения, достаточно, чтобы отвратить от нее любого потенциального поклонника. К тому же, если она решит выйти замуж, эта досадная история с помолвкой может снова всплыть на поверхность.

Но хотела ли Анна стать чьей-то женой? Ее единственный опыт замужества закончился унижением. Свободная жить так, как ей нравится, она не испытывала особого желания оказаться под властью очередного деспотичного супруга. Бессчетное число жен приняли свою долю без вопросов и колебаний, но они не успели вкусить сладостной вольности, доступной женщине, которая сама себе госпожа. Нет, Анна хотела любви, а не брачных уз. Как бы шокирующе это ни звучало, она хотела завести любовника! Осознание этого слегка удивило ее саму, но потом Анна обнаружила, что не испытывает стыда при мыли о возможности тайного любовного приключения. Это головокружительное чувство освобождения явно оказало на нее сильное воздействие. Видно, она и правда была истинной внучкой «делателя детей»!

В начале августа Анна решила совершить краткий объезд своих новых владений. Скандал, возникший в связи с ее разводом, утих до такой степени, что она посчитала возможным покинуть Ричмонд. Да и простые люди, скорее всего, будут принимать ее за некую важную леди, которая осматривает свои поместья. Анна не села в карету с гербами Клеве, а воспользовалась подаренными Генрихом конными носилками, в которых уместилась вместе с матушкой Лёве. Дамы, джентльмены и слуги потянулись следом верхом на лошадях или в крытых повозках.

Анна получила у Генриха разрешение совершить поездку и дозволение его дочери Елизавете присоединиться к ней. Когда король навещал ее в последний раз, она спросила, нельзя ли девочке какое-то время пожить у нее. Генрих охотно согласился и, к удивлению Анны, ничуть не смутился тем, что Елизавета посетит отчий дом своей матери. Миссис Эстли, гувернантке Елизаветы, поручили привезти свою воспитанницу в замок Хивер.

Пока кортеж двигался на юго-восток по затененным листвой живописным дорогам Кента, Анна обнаружила, что приближается к Хиверу с легким трепетом, опасаясь, как бы это место не оказалось несущим на себе отпечаток трагедий, выпавших на долю его прежних владельцев. Пять лет назад они занимали высокое положение при дворе, гордо держали головы и раздувались от важности, упиваясь своей властью. Теперь все мертвы, убиты или умерли с горя, за исключением державшейся в тени мистресс Стаффорд, дочь которой Кейт служила Анне, когда та была королевой. Как, должно быть, сожалели эти две женщины о разорении родового гнезда, если, конечно, для них оно не служило горьким напоминанием об утрате всего, что было им дорого.