Карл Марлантес - Маттерхорн [ЛП]

Вокруг клубился туман. Страх наступить на мину преследовал каждый шаг. Труп Бройера сильно замедлял движение.

'Большой Джон-шесть' рвал и метал.

– Уже почти восемь-тридцать. Они должны были выйти на РПА три часа назад. Так я и знал, давно нужно было вышвырнуть грёбаного Фитча.

Хок прислушивался, понимая, что Фитчу несказанно повезёт, если доберётся до РПА – рубежа перехода в атаку – вовремя. Его больше беспокоила погода, чем неудачная попытка Фитча ударить согласно графику. Поддержка с воздуха, накручивающая тесные круги на расстоянии возможного удара по цели, должна была иметь ясную погоду и отбомбиться до того, как топливо подойдёт к концу.

Капитан Бэйнфорд швырнул карандаш через весь блиндаж и откинулся на стуле, глядя на Симпсона и Блейкли. У него четыре 'Фантома' F-4 кружили над облаками, но у них вышло топливо и они должны были вернуться на базу. Он крепко выругался в адрес Фитча, неспособного соблюсти график. Один из радистов поднял карандаш Бэйнфорда.

– Как насчёт ВМС? – спросил Симпсон.

Бэйнфорд вздохнул: 'Я попробую, сэр. Но им нужно видеть то, что они бомбят, как и всем остальным'. Бэйнфорд вернулся к рации и стал вызывать другое звено для ожидания над огромными тучами, укрывающими западные горы.

В это самое время Гудвин тихо развёртывал свой взвод в длинную фронтальную линию и готовился выдвигаться из-под покрова деревьев на лишённые листвы склоны Вертолётной горы. Он нажал на кнопку на трубке рации, давая сигнал о своём прибытии. Фитч сверился с часами. Рота шла маршем уже почти восемь часов без отдыха и еды. Фитч мог только предполагать, как далеко сам он находится от собственного рубежа перехода в атаку.

Робертсон вынырнул из-под густого покрова леса и краем глаза заметил какое-то движение на дереве. Держась за ветку, солдат СВА отливал и мочой делал внизу на земле узоры. Робертсон сказал: 'О, чёрт!' – и отступил назад, выстрелив из М-16. В тот же миг второй солдат СВА с дерева выпустил длинную очередь из АК-47. Тот, который делал по-маленькому, спрыгнул на землю и пустился наутёк. Его товарищ опрокинулся назад, получая в кишки пули Робертсона.

Заработала рация.

– Мы в деле, – сказал Фитч. – Конец радиомолчанию. Приём.

Рота ринулась вперёд, по-прежнему колонной, вслед за Фракассо, который выскочил из джунглей на лишённый листьев верхушку основного гребня и помчался через него, вниз на северную сторону, разворачивая взвод в линию. Он остановился, определил место каждому, а затем вернулся к центру, двигаясь пригнувшись за спинами, в то время как парни залегли, пристально вглядываясь в цель.

Лысый контур Вертолётной горы колебался в сером тумане. Она значительно изменилась, будучи превращённой артбатареей во вспомогательную зону высадки: на сорок или пятьдесят метров от гребня деревья были выкорчеваны, а все оставшиеся кусты и деревья убиты дефолиантами. СВА также построила блиндажи, которые чётко виднелись на вершине, которая была на 100 метров выше гребня, на котором притаился Фракассо. Гребень постепенно поднимался на запад. Примерно в 300 метрах оттуда, где находился Фракассо, гребень сливался с Вертолётной горой, которая вырастала резко и круто, подобно колену. Из карты и из расспросов всех и каждого Фракассо знал, что гораздо больший массив Маттерхорна, скрытого от взгляда, возвышается за Вертолётной горой примерно в 600 метрах к западу. Вершина Маттерхорна с плоской зоной высадки и покинутыми артиллерийскими позициями поднималась примерно на 200 метров выше, чем Вертолётная гора. Это укладывалось в пределы прицельной дальности стрельбы винтовки, и Фракассо это не нравилось. Однако именно сейчас его беспокоило совсем другое.

Кендалл и Сэммс вывели третий взвод на позицию и расположили ярусами на небольшом возвышении сразу за первым взводом, благодарные судьбе за то, что были первыми в горячей зоне за день до этого, хоть и чувствовали вину и тревогу за морпехов первого взвода, которые молча лежали на земле впереди них. Меллас присоединился к Фитчу и командной группе на небольшом взгорке.

Басс и Фракассо переходили от бойца к бойцу, хлопали по мягкому месту и по ногам, в двадцатый раз проверяли снаряжение, заставляли повторить сигналы дымом и руками и обнадёживали мыслью, что самолёты ждут неподалёку, хотя каждый и так ясно понимал, что облака и близко не подпустят самолёты. Может быть, шкипер не двинет нас без поддержки с воздуха, думали они. Эта надежда умерла, когда Фитч поднял трубку: 'Ладно, 'браво-раз'. Дай сигнал дымом, когда понадобится огонь. Удачи. Приём'.

– Слушаюсь, шкипер, – ответил Фракассо. Все лежали и смотрели вперёд на мёртвые кусты и голые деревья на горе. Фракассо посмотрел вдоль линии туда, где припали к земле Басс и Коротышка. Басс глядел на него, ожидая сигнала выступать. Фракассо перекрестился. Потом поднялся и махнул рукой вперёд, к горе. Басс повторил сигнал для тех, кто не мог видеть Фракассо. Морские пехотинцы поднялись на ноги, сняли оружие с предохранителей и пошли вперёд. Не побежали. Достичь вершины в состоянии изнеможения означало почти верную смерть. Они пошли, каждую секунду ожидая, что противник откроет огонь.

Меллас, глядя в спины первого взвода, всё спрашивал и спрашивал себя: 'Зачем? Зачем? Зачем?' В то же самое время необъятное волнение охватило его. Он повернулся к Фитчу: 'Я тебе здесь не нужен. Пойду с первым взводом'. И, не зная почему, побежал догонять медленно движущийся взвод.

Торопясь воссоединиться, он чувствовал всепобеждающую радость. Словно после хлёсткой зимней бури он возвращался домой, в тепло своего жилища. Небо, казалось, блистало яркой синевой, хотя он и понимал, что его заволокло тучами. Если б он не двигал ногами быстрее, сердце опередило бы ноги и лопнуло. Сердце, всё его тело переполняло чувство, которое он мог описать только как любовь.

Он подошёл к Бассу, тяжело дыша, и перешёл на южный склон гребня, на несколько метров от Басса вправо. Сам Басс разместился слева от него между отделениями Джейкобса и Янковица, который занимал срединную позицию в линии, как раз на самом гребне. Фракассо поставил Янковица посередине, потому что понадобятся умение и опыт, чтобы удержать отделение от развала на половины, когда сила тяжести и страх толкнут людей с середины вниз по склонам гребня. Сам Фракассо расположился на северной стороне гребня. Оттуда он мог видеть, где соединяется правый фланг Янковица с отделением Коннолли, которое стояло в линии крайним справа, и постараться не дать двум отделениям разъединиться. В то же время, он мог вскочить на верхушку гребня и посмотреть, где находится отделение Джейкобса, хоть и сильно надеялся, что Басс выровняет его с остальной линией.