Карл Марлантес - Маттерхорн [ЛП]

– Не хочу я обнаруживать никакие пулемёты гуков.

– Я еле-еле смог догадаться.

– Эй, Джейхок.

– Что? – с тех пор как они попали в лес, Хок не возражал, чтобы его называли по прозвищу.

– Рота должна была получить почту.

– Спасибо. А ты что, 'дорогая Эбби' или как?

– Хотел бы я быть 'дорогой Эбби'.

– Она слишком стара для тебя. Возвращайся к своему стаду, Коннолли.

– Твою жопу повысили до замкомроты, и вот мы уже скоты.

– Отсоси.

– Почему из тебя не сделали шкипера? Ты в джунглях дольше, чем Фитч.

– Потому что я второй лейтенант, а Фитч – первый лейтенант.

– По мне, так всё едино.

– Ну, ты же не 'Большой Джон-шесть', поэтому всем всё равно, что ты думаешь. И тебе не стать командиром первого отделения первого взвода, если не перестанешь цепляться ко мне.

– Так отстрани меня от командования и отправь домой с позором. – Коннолли развернулся и пошёл вниз, подтягивая не по размеру большие штаны на поясницу. Волочащиеся края штанин обтрепались и покрылись грязью от того, что он постоянно на них наступал.

Хок ласково улыбнулся в спину Коннолли. Он сунул руки в карманы, и улыбка сменилась гримасой, так как края карманов потревожили тропическую язву. Он посмотрел, как Коннолли на пути к окопам исчезает в сумраке, минуя Мелласа, поднимающегося ему навстречу. Он вздохнул и методично, и твёрдо, стал колотить палкой о ствол, пока не сломал. Чего ему действительно хотелось, так это вылезти из сырой грязной одежды и свернуться замертво калачиком. Затем вернулась песня.

Меллас знал, что Хок видел, как он поднимается поговорить, но отвернулся, чтобы без него проделать короткий путь наверх до выровненной посадочной площадки. Его охватил приступ гнева от несправедливости, с которой такие парни как Хок и Басс обращаются с ним только потому, что попали сюда раньше, чем он. Каждому когда-то приходится быть новичком. Чувствуя себя маленьким мальчиком, который старается догнать старшего брата, он продолжал подъём. Он видел, как Хок присоединился к небольшой группе морпехов, сгрудившихся вокруг Фишера, и кто-то из них, в котором, как ему показалось, он узнал комендора штаб-сержанта… Как его, бишь? Господи, имена! Надо записывать их в блокнот, чтоб запомнить.

Когда Меллас, задыхаясь, поднялся на площадку, он увидел, что Фишер корчится от боли. Фишер садился на рюкзак, ложился на бок рядом с ним, поднимался, потом проделывал всё опять. Хок рассказывал историю, и все вокруг кроме Фишера смеялись, хотя Фишер стоически улыбался. Меллас позавидовал лёгкости общения Хока с людьми. Он колебался, не зная, как объявить своё присутствие. Хок снял его затруднение, первым приветствуя его: 'Эй, Меллас, просто хотел посмотреть, как это Фишеру удаётся эвакуироваться без единой царапины, а? – Фишер вымучил улыбку. – Знаю, ты уже знаком с комендором штаб-сержантом Кэссиди'. Хок указал на бойца, которому, как показалось Мелласу, было уже под тридцать, судя по званию и сильно изношенному лицу. Кэссиди порезался, и инфицированный порез сочился гноем. Сложив вместе перцово-красный цвет кожи, имя и сельский акцент, Меллас признал в нём деревенщину с шотландско-ирландскими корнями.

Кэссиди просто кивнул Мелласу и уставился на него узкими голубыми глазками, явно оценивая.

Хок обратился к остальным: 'Для тех, кто не из первой ватаги, это – лейтенант Меллас. Он у нас о-три'. Когда просьбу Мелласа назначить его диспетчером авиационного крыла отклонили, ему присвоили военно-учётную специальность (ВУС) 0301 'пехотный офицер, без опыта'. Если через полгода он останется жив, его возвеличат до 0302 'пехотный офицер, с опытом'. Все специалисты морской пехоты обозначались как 'о-три' с добавлением пары других цифр: 0311 'стрелок', 0331 'пулемётчик'. Кода 'ноль-три', называемого 'о-три', страшились многие морпехи, потому что он означал несомненное участие в боях. Все остальные ВУСы предназначались поддерживать 'о-три'. Этот код – душа и сердце корпуса МП. Немногие получали звания старших командиров, не пройдя через него.

Раздались вежливые голоса 'Сэр!' и 'Здравствуйте, сэр!' с очевидным чувством облегчения, что Меллас оказался пехотным офицером, а не ещё одним офицером снабжения или автотранспортной службы. Генерал Найтцель, нынешний командир дивизии, решил, что раз каждый морпех – это обученный стрелок, то логически следует, что каждый командир морской пехоты должен обладать опытом командования стрелковым взводом в течение, по крайней мере, девяноста дней. Изъян в логике генерала заключался в том, что после того, как непехотный офицер наделает неизбежных ошибок, которые делают все новые офицеры в бою и за которые расплачиваются войска под его командованием, его переводили назад в тыл, на первоначальную военно-учётную специальность, предоставляя войскам доводить до ума ещё одного офицера-новичка и умирать из-за ошибок этого новичка.

Меллас понимал, что Хок делал ему одолжение, объявляя группе, что он такой же, как и они, 'ворчун'. Часть досады на Хока рассеялась. Он начинал понимать, что такова была типичная реакция на Хока: люди просто не могли долго сердиться на него.

Меллас присоединился к Хоку и Кэссиди, наблюдавшим за Фишером. Хок тихонько заговорил, обращаясь только к Мелласу и Кэссиди, так, чтобы никто, включая Фишера, не услышал его: 'Я только что отправил Фредриксона запросить экстренный вертолёт для эвакуации. Если через пару часов мы его не получим, тогда я не знаю, что произойдёт'. Фишер пристально наблюдал за Хоком и Мелласом.

Меллас обратился к Фишеру: 'Потерпи, приятель'. Меллас старался казаться весёлым, но не мог подавить чувство раздражения от того, что теряет опытного командира отделения.

– Терплю, лейтенант. Хотя хотелось бы, конечно, поссать. По крайней мере, я таки отвезу Линдси отсюда в Гонконг. – Это Фишер обратился к несчастному морпеху из третьего взвода, тоже одетому в гниющие обноски.

Линдси улыбнулся Фишеру. Он сидел в зоне высадки уже три дня, дожидаясь вертолёта, который отвёз бы его на 'отдых и выздоровление'. 'Нужно вывернуть потроха наружу и завещать их пилотам, прежде чем хоть один из них доберётся до этой зловонючей горы'.

– Вот-вот, – отозвался Фишер. Так везде говорили стоические 'ворчуны'. Последнее его слово прервала судорога, он застонал. Меллас отвернулся. Линдси наблюдал за Фишером. Было ясно, что ему доводилось видать боль и раньше.

Хок присел на корточки рядом с Фишером: 'Всё будет хорошо, боец. Болит, да? Мы посадим тебя в вертушку. Сейчас пришлют птичку. Ты же не думаешь, что эти летуны способны пропустить киношку на своей авиабазе в Куангчи, ведь так?'

Фишер улыбнулся и вдруг выгнулся от неудержимого спазма, пытаясь снять напряжение.

– Почему так долго вызывают вертолёт? – спросил Меллас.