Виктор Ремизов - Вечная мерзлота

Доктор геолого-минералогических наук (1935, по совокупности заслуг, без защиты диссертации).

В 1939 году подробно обосновал и наметил масштабные изыскательские работы на Анабарском нагорье.

«Г. Н. Горчаков в статье (1933) о металлоносности сибирских траппов [76] Траппы – поля базальта магматического происхождения. изложил в сжатом виде материал своей более обширной работы по стратиграфии и тектонике Сибирской платформы. В описании траппов рассмотрен их генезис и охарактеризован химический состав. Даны сведения о четырех группах полезных ископаемых:

1) сульфидные, медно-никелево-кобальтово-платиновые норильского типа;

2) полиметаллическое оруденение;

3) железорудные Ангаро-Ишимского типа;

4) россыпные золота и платины.

Указано распространение этих полезных ископаемых по районам.

Он же описал металлоносность сибирских траппов, дал сведения об общем геологическом строении Средне-Сибирской платформы, рассмотрел состав и характер залегания траппов…»

В. А. Обручев, История геологического исследования Сибири. Издательство АН СССР, 1945

Академик Обручев был его учителем – Горчаков вспоминал веселые и умные глаза Владимира Афанасьевича, седую бороду лопаткой; ученый с мировым именем после войны пытался реабилитировать сидящего ученика. Горчаков ничего этого не знал. В сорок пятом, вернувшись ненадолго из лагеря, он не пошел к Обручеву, чтобы не подставлять восьмидесятилетнего старика. А старик, оказывается, о нем помнил.

Через неделю начальник предложил Горчакову возглавить разведочную «алмазную» партию человек на двадцать и с полной свободой поиска. Головнин явно готовился к разговору. Под рукой лежали геологическая карта и литература по алмазам. С закладками.

– Не получится ничего, Игорь Сергеевич.

– Как же? Что не получится?

– Я больше не геолог.

– Ну что вы, Георгий Николаевич! Алмазы сейчас – главное направление! Вы же читали о них всю неделю.

– Читал, – Горчаков задумался, машинально достал пачку «Беломора».

– Курите здесь, Георгий Николаевич, – разрешил Головнин.

– Да ничего… Нет, Игорь Сергеевич, максимум, что я мог бы, – кашу варить на отряд. Вычеркните меня.

– Георгий Николаевич, вы зачем такое говорите? – Головнин как будто не верил словам Горчакова. – Вы геолог с мировым именем! Вас постоянно цитируют в мировой геологической науке. Благодаря этому удалось вас вызвать, у вас же запрет на геологию, через Москву все решалось. Это очень непросто было!

– Я вам благодарен, но тот, кого цитируют… его уже нет.

Головнин озадаченно взъерошил волосы и открыл было рот, но Горчаков, перебил:

– Не тратьте времени, партия и правительство решили, чтобы я перестал быть геологом, так и вышло, я теперь хорошо валю лес, могу быть помощником пекаря или работать в прожарке [77] Прожарка – специальный домик или помещение при бане, где белье заключенных «прожаривалось» высокой температурой от насекомых. , а могу возить воду в бочке…

– Вы обижены?

– Обидно бывает первое время, пока ты еще ничего не понял…

– А мне, признаться, досадно, я много труда положил, чтобы вас вытащить.

– Понимаю, но, сказать правду, я сейчас только и думаю, как вернуться в прежний лагерь. Очень опасаюсь, что не получится, вы не знаете, что такое этап…

По лицу Головнина было видно, что он не понимает, о чем говорит доктор геолого-минералогических наук Горчаков:

– Поваром, я, конечно, не смогу вас оставить, вы в особом отделе на спецконтроле…

Горчаков понимающе кивнул.

– Алмазная тема очень выигрышная, – Головнин нагнулся через стол и заговорил тихо: – Если бы удалось в ней продвинуться, вас могли бы освободить…

– У меня четвертак, Игорь Сергеевич, третья судимость, я клейменый, как последний рецидивист. Мне положено здесь сдохнуть.

– А зачеты? Есть и такая возможность.

Горчаков встал, не реагируя на последнюю реплику начальника.

– Поставьте начальником партии Игнатьева, он, кажется, на правильном пути. Искать надо не алмазы, а пиропы. И возможно, именно в разломах с метаморфическими породами. Это все есть в материалах.

– Ну конечно, и что вы об этом думаете? – схватился Головнин. – Вот, у меня на эту тему…

– С Игнатьевым поговорите… – перебил Горчаков.

– Но он химик, а нужны точные поисковые работы небольшими силами. Тут ваша интуиция нужна. Игнатьев тоже так считает.

Горчаков покачал головой, извинился и вышел из кабинета.

Когда вечером вернулись в зону, в их бараке все было перевернуто вверх дном. Книги сброшены с полок в центр избы. У старичка-дневального на лбу была большая шишка, а нижняя губа разбита.

– Чего искали, и не знаю, пришли вертухаи с лейтенантом и давай. Попки по всем щелям шерстят, а он за столом покуривает.

Мужики разбирали сваленные в кучу книги и вещи.

– Это бывает, – объяснял негромко Иван. – Чтоб жизнь медом не казалась. Ничего они не искали.

Ночью Георгий Николаевич ворочался и думал о предстоящем этапе. Он попадал в руки случая, и его судьбу мог решить любой, от майора Цымбалюка до простого фельдшера в пересыльном лагере. Говорить с Головниным было бессмысленно, он ничего не решал и мог все испортить – в оперотделе, узнав о желании з/к вернуться на прежнее место, скорее всего сделали бы наоборот. Горчаков полагался только на опыт, на лагерную хитрожопость. Это у него было.

Игнатьев тоже не спал, подошел, призывно постучал пальцем по пачке папирос. Они оделись и вышли. Закурили. На улице было непривычно тихо.

– Я не стал говорить, но здесь Ясулович в ноябре был. Так же, как и тебя вот, привозили. Ему шесть лет еще сидеть, в Карелии где-то работал, в лагере для слабосильных. Худой, руки трясутся, взгляд ненормальный и все время ест…

Горчаков понимающе кивнул.

– А помнишь, какой математик был! Всего Пушкина, всего Лермонтова наизусть… нет теперь человека, что-то с нервами, боится всего. То лебезит, то в ярость впадает и начинает требовать истерично. Когда его увезли, полная тумбочка сухарей была… и под матрасом. Головнин на вас с Ясуловичем очень рассчитывал, а ни с ним, ни с тобой не получилось. Он тебя не понимает… да и я, признаться, тоже. Тебя ведь интересуют алмазы, я же вижу!

– Искать в базальтах нет смысла… – Горчаков затянулся папиросой и покачал головой. – Нет, Ваня, без меня!

– А если найдем?!

– Не дадут, Ваня, здесь нужен новый подход, а ваши марксистско-ленинские начальники чего-то боятся. – Горчаков помолчал сосредоточенно. – Очень многие, это и по публикациям видно, понимают, что траппы для поисков бесперспективны, но молчат и даже поддакивают. Ни одной публикации против.