Элена Томсетт - Литвинка. Книга 1

– И поэтому этим летом над Тракаем все время бушуют грозы, – пряча в бороде грустную понимающую улыбку, сказал, словно утверждая, жрец.

– Я ничего не могу с собой поделать! – сквозь слезы проговорила Мария.

– Ты лжешь самой себе, княжна. Я тебя не этому учил. Ложь – это слабость. Остановись, посмотри в глубину своей души, отстранись от своих страхов, прими решение и измени свою судьбу.

Мария-Дзинтарс в отчаянье сжала дрожащие пальцы в кулаки, так, что ее ногти до боли впились в ладони.

Жрец кривейто посмотрел на нее и неодобрительно заметил:

– И контролируй свои эмоции, девочка. Тебе уже не пять лет, взрослая уже. Останови дождь. Прекрати грозы. Возвращайся домой. Отец не будет принуждать тебя к браку. Ты сама примешь решение, выходить тебе замуж или нет.

Отец пришел в ее светелку хмурым январским утром, несколько месяцев спустя после того, как она вернулась домой. Мария стояла у окна и смотрела на свежевыпавший снег, раздумывая о том, какую лошадь из конюшни отца взять для утренней прогулки верхом.

Услышав скрип открывающейся двери, она повернулась на звук и была поражена каким-то потерянным видом отца. В этот момент ей стало его так жалко, что она пронеслась через всю комнату, чтобы как в детстве, зарыться в его объятья.

– Дзинтарс, – произнес князь Гедемин, сжимая в объятьях гибкое девичье тело и вдыхая запах лаванды, исходивший от ее рассыпавшихся по плечам густых золотистых волос.

Некоторое время они так и стояли, обнявшись, вдыхая запах друг друга. Потом князь Гедемин легонько отстранил дочь от себя.

– Нам надо поговорить, малышка, – хмуро произнес он, словно ломая себя.

– Если ты так мрачен потому, что пришел объявить мне, что после смерти Янины невестой тверского княжича стала я, то не трудись просить меня освободить тебя от данного мне обещания.

Мария смотрела прямо в лицо отца.

– Я уже все поняла, и я сама освобождаю тебя от твоего обещания. Я знаю, что другой дочери брачного возраста, кроме меня, у тебя нет. Я поеду в Тверь.

Князь Гедемин был приятно изумлен. Направляясь в покои дочери, он ожидал слез и упреков, но его непредсказуемая янтарная фея снова удивила его. И его удивление еще больше возросло, когда Мария, глядя ему в глаза своими серьезными золотистыми глазами, все также спокойно заявила:

– Я согласна на это на одном условии. Перед свадьбой ты разрешишь мне съездить в Орду, в Сарай-Берке [13].

Князь Гедемин чуть не поперхнулся от изумления.

– Ты соображаешь, что говоришь, Мария?! Женщина, православная княжна в Сарае! Ты хочешь в гарем к хану Узбеку?

Мария сделала смешную гримаску.

– Идея неплоха! Я никогда не думала об этом. Говорят, Узбек молод и хорош собой.

– Ты готова перейти в мусульманство?

– А что, для дела не жалко. Кроме того, с твоей политикой, папочка, мне даже сложно сказать, каково мое вероисповедание. Моими учителями были жрецы кривейто, православный священник моей матушки, доминиканские и францисканские ученые монахи, которых ты используешь для переговоров с папой и магистрами Ливонского и Тевтонского орденов [14] и рижского архиепископа.

– Несносная девчонка! Слышала бы тебя мать!

– Я поеду не одна, отец! – сказала Мария, снова заглядывая в глаза князя Гедемина своими волшебными золотыми глазами. – Ты дашь мне эскорт из своих татарских друзей. Я переоденусь в мужское платье. К тому же хан Ахмат, ордынский представитель при нашем дворе – мой бывший учитель и хороший друг, и я уверена, что он не откажется сопровождать меня и быть моим гидом в Орде.

Князь Гедемин озадаченно потер рукой лоб.

– Дзинтарс, зачем тебе это надо? – устало и почти обреченно, понимая, что ему придется согласиться с требованием дочери, спросил он.

– Я же сказала, папочка, побывать в Орде было мечтой моего детства. Еще неизвестно, каким мужем окажется тверской принц, может быть, он захочет держать меня в четырех стенах?

– Какой бы он не был, мне уже заранее его жалко, – вздохнул князь Гедемин.

– Ничего, переживет, – небрежно отмахнулась от него Мария. – Мне уже доложили, что он могучий воин, и любит помахать мечом, как дядюшка Давид [15]. А они, эти могучие воины, знаешь ли, самые стрессоустойчивые. Им только кости править и раны лечить нужно. Прослывешь святой.

– Им еще детей рожать надо, – заметил князь Гедемин.

– Ах да, но это происходит естественным путем, насколько я понимаю. Или ты и в этом должен меня просветить накануне свадьбы с тверским принцем?

– Дзитнтарс, перестань меня провоцировать, – улыбаясь в усы, сказал князь Гедемин.

– Иначе что? – заломив бровь, подражая отцу, переспросила Мария.

– Иначе не разрешу тебе поехать в Сарай-Берке!

– Папочка! – Мария бросилась на шею отцу. – Ты самый лучший! Тогда ты не будешь на меня сердиться, правда?

– Сердиться за что?

– Я уже написала хану Узбеку письмо, испрашивая разрешения на посещение Сарая-Берке, – сказала Мария, мило улыбаясь отцу, отчего князь Гедемин чуть не закашлялся от возмущения. – На самом изысканном арабском языке, отец. Ты же знаешь, я изучала его с арабским врачом из Орды, который жил у нас несколько лет. Хан Ахмат тоже немного помог мне с посланием.

– И что Узбек? – спросил заинтригованный Гедемин, забывая о том, что должен был рассердиться на самоуправство дочери.

Мария с триумфом посмотрела на отца.

– Представляешь, хан Узбек ответил мне! И пригласил, как свою гостью, в Сарай-Берке! Даже личную золотую пайцзу [16] приложил!

– Так вот в чем было дело с этой монгольской делегацией несколько недель назад! – хлопнул себя по лбу князь Гедемин. – А я то все гадал, что же им нужно то было, когда они о здоровье моих дочерей все спрашивали. Я уже волноваться начал, как бы чего не вышло. Узбек то он, конечно, имеет репутацию человека здравомыслящего, но чем черт не шутит! Эх, мало тебя наказывали в детстве за самоуправство, моя золотая фея!

– Совсем не наказывали, – подчеркнуто сокрушенно согласилась Мария. – Мама всегда говорила, что ты позволяешь мне больше, чем мальчишкам, и это ничем хорошим не кончится.

– Правильно говорила. Ну, раз взялась за гуж, поезжай. Дам я тебе людей, да и хан Ахмат достаточно богат и знатен, чтобы обеспечить тебе достойный эскорт. Я поговорю с ним об этом. Без награды не останется. Но поторопись! Свадьба с тверским принцем, скорее всего, состоится в начале следующего года. Я хочу, чтобы к концу зимы ты вернулась в Вильну.

Князь Гедемин подошел к дочери и ласково коснулся ее распущенных по плечам золотистых волос.

– Держись в Орде, как положено моей дочери, Дзинтарс! Не посрами отца и Литву.

– Я – твоя янтарная фея, папочка, – лукаво блеснула золотисто-янтарными глазами Мария. – Твоя и Литвы. Вместе мы победим любого дракона, не говоря уже о простом ордынском хане!