Элена Томсетт - Литвинка. Книга 1

– По своему происхождению князья Северно-Восточной Руси – прямые Рюриковичи, «настоящие» русские князья, как выражается маленькая княжна, – дополнил его рассказ отец Симеон, лукаво посмотрев на Марию-Дзинтарс. – Эта ветвь княжеского дома идет от князя Юрия Долгорукого, второго сына Владимира Мономаха, правнука новгородского и киевского князя Ярослава Мудрого, сына Владимира Крестителя. Дети Юрия Долгорукого, за исключением Всеволода Большое Гнездо, женились, преимущественно, на княжнах из русских земель: смоленских, ростовских, витебских. А самые поздние потомки, исчерпав запас русских княжон, начали жениться на боярских дочерях, как, например, князь Ярослав Тверской, брат Александра Невского, или князь Даниил Московский, младший сын Александра Невского. Таким образом, матерью нынешнего великого князя всея Руси Михаила Тверского является Ксения Юрьевна, дочь новгородского боярина. Матерью Юрия Даниловича – дочь московского боярина. Оба нынешних князя, тверской и московский, взяли себе в жены принцесс из ростовского княжеского дома. Михаил Тверской женат на дочери Дмитрия Борисовича Ростовского, Юрий Московский – на дочери Константина Борисовича Ростовского.

– Александр Невский, князь Новгородский, был женат на дочери полоцкого князя Брячислава, – задумчиво сказал Ольгерд. – Значит, по крови, мы родственники с нынешним князем московским, Юрием Даниловичем в большей мере, чем с великим князем Михаилом Тверским, сыном Ярослава Тверского, брата Александра Невского?

– Несомненно, – подтвердил отец Симеон. – В настоящее время, дети мои, между Тверью и Москвой началась жестокая борьба за великое княжение. Согласно русской системе наследования – лествичному праву – права на великий стол принадлежат тверскому князю Михаилу Ярославичу. Однако московский князь оспорил его права на великий стол, заявив, что по крови Александра Невского имеет на него больше прав, чем Михаил Тверской, сын Ярослава Ярославича, младшего сына князя Ярослава Всеволодовича. Кроме спора за великий стол, интересы Твери и Москвы скрещиваются и в других вопросах. Княжич Ольгерд, не хотите ли сказать нам, в каких?

Старший сын Гедемина положил на стол перед Марией-Дзинтарс вырезанную из дерева Кейстутом лошадку, и со свойственной ему рассудительностью отвечал:

– В первую очередь, за влияние в Новгороде. Тверь территориально ближе к Новгороду и контролирует подход к Новгороду с юга, через Торжок.

– Очень хорошо! – вскричал отец Симеон. – В этом плане князь Михаил потенциальный союзник вашего отца, у которого есть свои планы на Новгород. Княжич Кейстут?

– Борьба за расширение зон политического влияния? – вопросительно глядя на священника, проговорил Кейстут. – Наследство сыновей Александра Невского, надо полагать?

Отец Симеон покивал головой.

– Совершенно верно, отрок. В данном конкретном случае речь идет о таких уделах, как, например, Переяславль-Залесский, завещанный младшему брату Юрия Даниловича его дядей, князем Дмитрием Александровичем, сыном Александра Невского. Взойдя на великий стол, Михаил Тверской отобрал у Москвы Переяславль и вернул его в состав великого княжества Владимирского. С 1305 года Тверь и Москва также ведут борьбу за Кострому. Потенциальной угрозой столкновения между ними является городецкое княжество, удел младшего сына князя Андрея Александровича, второго сына Александра Невского.

– В этой междоусобной борьбе между Тверью и Москвой выиграет тот, кто сможет привлечь на свою сторону сильных союзников, – сложив руки на животе, подвел итог разговора на тему современной политики отец Симеон. Поочередно обведя глазами детей Гедемина, он почти благодушно предложил: – Теперь подумайте и скажите мне, отроки, кто может быть этими союзниками.

– Для Михаила Тверского, в борьбе за влияние в Новгороде – литовские князья, и наш отец, князь Гедемин, – немедленно сказал Ольгерд.

– Для обоих князей – монгольский хан, владыка Золотой Орды, – высказал свое мнение Кейстут. – Возможно, тот, кто не получит поддержки хана, начнет искать союза с Литвой и королями Малой Руси. Это наверняка будет обозначать новую большую войну за передел Руси. Войну Запада со Степью.

– И конец православной Руси, – неодобрительно посмотрел на него отец Симеон.

– Лучше умереть со щитом, чем жить рабами! – пожал плечами темноволосый Кейстут.

– Мы сейчас говорим о политике, а не о войне, – заметил отец Симеон, делая над собой видимое усилие, чтобы не упрекнуть княжича в гордыне.

– Русская православная церковь, – почти прошептала малышка с золотистыми волосами.

Отец Симеон с удивлением посмотрел на девочку. Золотые глаза ребенка внимательно следили за выражением его лица.

– Ты совершенно права, дитя мое, – с одобрением сказал он, погладив малышку по голове. – Первый и главный союзник любого великого князя – это церковь. Будем надеяться, что оба князя, наконец, забудут о своей гордыне и повернутся лицом к церкви.

– Избушка-избушка, – прошептал на ухо Марии насмешливый Кейтут, – повернись к церкви передом, а к языческому лесу задом.

Под строгим взглядом отца Симеона златовласая малышка зажала рот руками, чтобы не расхохотаться в голос.

– Кого выберут себе в союзники московские князья – вопрос праздный, – произнес отец Симеон, умеряя игривое настроение младшего княжича предупреждающим взглядом, сулившим ему неприятный разговор с отцом. – Думаю, что не ошибусь, предположив, что они продолжат политическую традицию их великого деда, князя Александра Невского. Выбор Твери будет неизмеримо сложнее.

– Что тут сложного! – фыркнул Кейстут. – Если Москва выберет Орду, Тверь будет искать поддержки у Литвы.

– А Литва, с ее помощью, в свою очередь, начнет осваивать пограничные с ней русские княжества, такие, как Витебск, Курск, Новгород-Северский, а также, возможно, заключит политический союз с Малой Русью, – задумчиво заметил Ольгерд.

– Отец говорит, что он хочет женить одного из своих старших сыновей на дочери князя Андрея Волынского, – тихо сказала Мария-Дзинтарс.

– Весьма дальновидно, – согласился отец Симеон. – Но, помимо родственных связей, дело в данном случае идет о возможностях. Нужно не только иметь права на волынский престол, нужно еще суметь его удержать.

– Мой отец – великий воин! – вскричала малышка. – И я… я видела Волынь в составе Литовского королевства!

– Ты видела… что?! – тихо переспросил отец Симеон.

Княгиня Ольга Всеволодовна всплеснула руками, услышав слова дочери.

– Я видела Литву с птичьего полета, – продолжала Мария-Дзинтарс, краснея от того, что выдала постороннему человеку свою тайну. – Не настоящую Литву, а Литву будущего, Литву из моих снов. Она была необъятна, на восток – от Варяжского моря до Москвы, и на юг – до того моря, которое греки называют Понтом Эвксинским. В нее входило много русских земель, в том числе Киев и Волынь.