Ильяс Есенберлин - Заговоренный меч

— Говори! — разрешил удивленный хан.

— Скажу… Но вы должны по обычаю обещать, что выполните мою просьбу!

Хан задумался. Такой обычай действительно существовал в степи.

— Я думаю, что наша сноха сама не станет просить о том, что может лечь черным пятном на шанрак рода шейбанидов… Даю тебе слово, что исполню твою просьбу, если не противоестественна она!

— Нет, это не осквернит ничью честь, а, наоборот, приумножит славу ханского рода…

— В таком случае послушаем… — Хан облегченно вздохнул. — Говори!

— Мне хочется поклясться вам на Коране! — воскликнула Аккозы и выхватила из-за пазухи маленькую книгу в черном переплете. — Вот мой Коран, хан-отец. Вознося над головой эту божью книгу, клянусь вам и всем находящимся здесь остаться навеки вдовой!

Хан гневно вскинул голову, и Аккозы упала на колени:

— Умоляю вас, хан-отец, не заставляйте меня нарушить этот обет, чтобы не заслужить мое проклятие!..

Хан Абулхаир сразу же догадался, что ей известна тайна смерти батыра Орака. В страшном гневе он решил было нарушить клятву и самолично выбрать ей мужа из своих десяти сыновей. Его взбесило то, что Аккозы променяла всех их на какого-то жалкого табунщика. Но такое его поспешное решение принесло бы бесчестие ханскому дому. Пришлось взять себя в руки.

— Я исполню твое желание, сноха!..

Он проговорил это, не поднимая головы, и все поняли, каких усилий стоило ему сказать это.

Аккозы вскочила с колен, и глаза ее сверкнули. Дав клятву, она не знала, что Орак-батыр остался жив!..

Чудо спасло несчастного батыра. Акбакай несся по ночной степи, с ужасом ощущая на хвосте прицепившееся чудовище. Голова, спина, плечи батыра колотились о землю, казалось, конец был уже неминуем… Но Акбакай влетел вдруг с разбегу в степное озеро. Волочившееся за ним тело батыра зацепилось за прибрежную корягу, а конь застрял в тине и не мог выбраться. Наутро пригнавшие на водопой лошадей табунщики нашли полуживого батыра и вытащили его на сушу. Лицо его было страшно изуродовано, глаз вытек, а сам он едва дышал. Поняв, по чьему приказу совершено это дело, друзья-табунщики тайно увезли товарища в одну из многочисленных пещер в горах Улытау, где он поправился и окреп…

Лишь пять лет спустя узнал хан Абулхаир об исцелении Орака. Некий одноглазый отчаянный батыр возглавил отряд казахской голытьбы, который нападал только на ханские караваны и угонял одни лишь ханские табуны и табуны богатеев, жестоко обидевших бедных людей. Как огня боялись батыра ханские слуги, а вскоре Абулхаиру сообщили его имя…

Но в те дни хан еще не подозревал, что жив Орак-батыр, и поэтому смирился с клятвой снохи. Десять взрослых своих сыновей, родившихся от трех первых жен и от жены-наложницы, не променял бы хан на одного своего любимца Суюнчика, родившегося от Рабиа-султан-бегим, дочери Улугбека. А всю любовь к покойному первенцу Шах-Будаху хан перенес на оставшихся после него двух своих внуков. Судьба и личная жизнь других сыновей мало интересовали хана Абулхаира.

Свой гнев на Аккозы хан отчасти умерил именно из-за любви к внукам, особенно к старшему из них — Муххамеду-Шейбани. В мальчике уже чувствовался будущий властитель-чингизид, и деду было приятно узнавать, что тот не знает пощады ни к слугам, ни к сверстникам. Даже змея любит своих детенышей и желает им добра, так что не стоило из-за минутного гнева на мать причинять боль детям…

Все чаще и чаще думал о будущем хан Абулхаир. Всякий раз он мысленно взвешивал достоинства и недостатки своих вероятных наследников. Опорой созданной им великой Орды должны они стать, а для этого нужно обладать всеми качествами правителя.

Хорошие, здоровые задатки для этого у Суюнчика. Все необходимое унаследовал он от своего прапрадеда по матери — грозного Тимура, да и от него, хана Абулхаира — потомка самого Чингисхана, взял вторую половину характера. Меньше всего слушается сердца и внук Мухаммед-Шейбани. Жизнь с каждым днем подтверждает правильность негласного выбора хана Абулхаира. Кто лучше отца и деда разглядит в сыновьях и внуках настоящих львов и барсов!..

Но пока далеко им до трона. По закону вслед за Шах-Будахом отцовский трон наследует следующий сын Шах-Хайдар. Будут ли сыновья считаться с волей отца? Не придется ли ему самому отрезвлять их головы?

Да и по полному холодной ненависти взгляду, который бросил на маленького Мухаммеда-Шейбани Бурундук, сын султана Керея, было понятно, какие испытания ждут его на пути к трону. «Сможет ли выдержать все это Мухаммед-Шейбани? — думал хан. — У него чрезмерно горячая кровь, а это порой вредит…» Прежде чем позвать из гнезда птенцов в первый полет, старый орел должен позаботиться о предотвращении опасностей, которые подстерегают их рядом с гнездом. Если водятся там змеи, орлица ни за что не даст вылететь орлятам, пока змеи не будут уничтожены. Так же и у правителей.

Трудно забыть зловещие искры в глазах квадратного Бурундука. Вот оно — змеиное потомство Урус-хана, которое необходимо выкорчевать с корнем, прежде чем выпустить в полет своих птенцов! Если хочешь, чтобы внук не был смят при первом же взмахе крыльев, не должен оставаться в живых не только султан Керей, но и его отродье!..

Еще больше опасностей на пути у Суюнчика. Со всех сторон будут угрожать враги его любимому сыну, даже от братьев нечего ему ждать пощады!

Хан Абулхаир вскочил с места и заходил по мягкому ковру. Снова вдруг вспомнилось лицо бежавшего батыра Саяна. Теперь, когда бы ни вспоминал он о сыне, невольно всплывает в памяти это проклятое лицо. Взрыв ревности к Рабиа-султан-бегим, любимой супруге, искажает черты Абулхаира. Его никто не видит, но все равно он берет себя в руки. Лицо делается бесстрастным и спокойным, как обычно…

Еще одна забота гложет хана Абулхаира. В позапрошлом году привел он из похода в прикаспийские степи трех гнедых пятилеток туркменской породы, изумляющих своей красотой и статью. О таких сильных поджарых лошадях говорят обычно, что они могут проскочить через золотое обручальное кольцо. При дележке трофеев он великодушно подарил всех троих коней своей любимой жене Рабиа-султан-бегим. «При перекочевке ты сядешь верхом на них вместе с двумя сыновьями, как и положено правнучке незабвенного Тимура!» — сказал он ей.

Несмотря на то что он когда-то взял стольный город Тимура, воевал с его потомками и насильно женился на его правнучке, хан Абулхаир чтил память великого властителя, перед которым дрожала когда-то вся Азия. И на Рабиа-султан-бегим женился он отчасти из уважения к Тимуровой крови, хоть многие его приверженцы и все жены были против этого…

Кони теперь стали семилетками, и хану захотелось включить их в соревнования. Накануне поминок он обратился к Рабиа-султан-бегим: