Робин Каэри - Час Купидона. Часть I. Секрет Купидона

Не помня себя от радости, Франсуа с силой надавил на рычажок, не обращая внимания на боль в пальцах, оцарапанных об острые края трещины. Панель, встроенная в стене, поддалась напору. Сработал скрытый механизм, и фальшивая стена, за которой скрывался потайной коридор, начала медленно сдвигаться внутрь. Характерный запах старой шерстяной ткани и столетней пыли указывал на то, что маркиз оказался у входа в неглубокую нишу, которую прикрывало широкое полотно гобелена.

Протяжный скрип металлических петель сдвигаемой панели неминуемо привлёк бы чьё-нибудь внимание, если бы поблизости располагались жилые покои или один из тех залов, где стояли в карауле гвардейцы. Сжав нос и рот ладонью, чтобы не чихнуть, Франсуа зажмурился и застыл на месте на несколько секунд, сделав над собой усилие, чтобы не вдохнуть пыль от старинного гобелена. Он был спасён! Более того, он мог осмотреться, ведь во всех дворцовых гобеленах, украшавших стены Лувра, имелись дырочки для обзора. Нужно было только угадать, куда именно его угораздило попасть после долгого плутания в темноте. А это было нетрудно, так как маркиз, с ранних лет выросший во дворце, мог узнать по особенностям внутреннего убранства все залы и галереи в Лувре. Он прекрасно ориентировался в запутанной системе лестниц, переходов и служебных коридоров, да и сам по себе королевский дворец был для него, прежде всего, огромной площадкой для весёлых игр в прятки и погони с Людовиком и другими мальчишками, чуть постарше короля.

Стараясь не дышать так долго, насколько это было возможно, и, прикрывая нос и рот вспотевшей ладонью, маркиз осматривал висевший перед ним гобелен в поисках малейшего просвета, специально вырезанного в ткани глазка для подглядывания или хотя бы прорехи в нитях.

Наконец он заметил тонкий луч света, который, подобно струне, пробивался сквозь щель в ткани. Но, к его разочарованию, глазок для наблюдения, рассчитанный на шпиона ростом выше юного пажа, был вырезан на недосягаемой для него высоте. Как ни пытался Франсуа подпрыгнуть или подтянуться на цыпочках, все усилия были тщетны.

Устав от бесплодных попыток, он решил попытать удачу и приподнять угол холста снизу. Если в зале никого не было, то он мог бы определить, где находился, и беспрепятственно пройти к выходу, чтобы вернуться на свой пост по открытой галерее. Снова воспользоваться потайными коридорами он не захотел бы даже под страхом, что его обнаружат и за этим последует суровый выговор с назначением в штрафной караул от самого господина Мальфлёра.

Осторожно, чуть дыша, маркиз продвигался на корточках вдоль всего полотна гобелена, казавшегося бесконечно огромным, пока не нашарил возле себя холодные кирпичи в стене. Наконец-то нижний угол гобелена был найден, и можно выйти наружу из самого настоящего заточения в тёмный каменный мешок потайного лабиринта!

Едва не вскрикнув от радости, Франсуа протянул руку, чтобы приподнять край гобелена. Но в ту же минуту тяжёлое полотно само заколыхалось над ним, и кто-то резко поднял его за угол с другой стороны.

– Сюда! Здесь вход в потайной коридор. Он приведёт нас к набережной, – прошептал неизвестный, подзывая кого-то ещё.

Молниеносно отодвинувшись в сторону, Франсуа вжался спиной в стену, стараясь не поддаться страху, сковавшему его до онемения во всём теле. В следующую секунду он ощутил волну мурашек, пробежавших от затылка до самых пят, и всё его тело начало трясти мелкой дрожью от сырости и холода, исходивших от кирпичной стены, в которую он вжался, ни жив ни мёртв.

– Ты уверен? Смотри, шельма, ты уже напортачил сегодня, – в грубом голосе этого человека, говорившего глухо и с хрипотцой, звучала нешуточная угроза. Короткий звук, похожий на лязг стального лезвия ножа, вытащенного из ножен, не оставлял сомнений в жестокости его намерений.

– Я же сказал! Я знаю дорогу, – ответил первый.

– Ты говорил, что нас никто не запасёт, – заговорил третий человек. – И вот же! Нас едва не накрыли там же, на месте, да ещё и с добром в карманах. Не обессудь, но за свои слова приходится отвечать. Шкурой.

– Понял? – вслед за уточняющим вопросом последовала возня. По судорожному всхлипу и учащённому дыханию можно было представить бедственное положение первого говорившего, который, судя по всему, был проводником. Он прохрипел в ответ, но издали раздался топот бегущих ног и послышались тревожные выкрики.

– Живо, внутрь! – шепнул первый человек.

Его спутники прошли в нишу под приподнятым гобеленом, а оттуда, через открытую маркизом фальшивую панель в стене, протиснулись в потайной коридор. Их проводник прошёл последний, позаботившись опустить на место полотно гобелена.

Франсуа почти примёрз спиной к стене. Он молил небеса, чтобы в пылу погони его укрытие не заметили ни беглецы, ни их преследователи.

– Там кто-то есть, – послышался хриплый голос одного из беглецов. – Проверь.

Очертания их фигур почти растворились в темноте, и всё же Франсуа почувствовал острый, как лезвие ножа взгляд человека, смотревшего в его сторону.

– Они прячутся где-то здесь! – снаружи раздались громкие голоса и беспорядочный топот бегущих ног. – Ищите! Осмотрите всё, господа!

Зло выдохнув, человек, смотревший в сторону, где прятался Франсуа, помедлил всего на мгновение и скрылся в темноте.

Протяжно заскрипели петли на фальшивой панели, заглушая звуки удалявшихся шагов, и в ту же минуту послышался пугающе громкий шорох. Гулкое эхо повторило звуки ударившихся об пол наконечников тяжёлых церемониальных алебард. Без сомнения, это прибежали стражники из Швейцарской гвардии, охранявшие покои королевы. Приготовившись к самому страшному, Франсуа напрягся и в очередной раз затаил дыхание, набрав полные лёгкие пыльного затхлого воздуха, от которого тут же захотелось чихнуть и прокашляться. На его счастье, гвардейцы только оставили алебарды, прислонив их к стене рядом с тайником, и принялись осматривать углы и оконные ниши.

Замёрзший и перепуганный, юный маркиз сел на корточки, прислонившись плечом к стене. Ослабевшие из-за пережитого страха, колени дрожали, и он медленно осел на пол. Чувствуя облегчение от того, что его снова не заметили, он вытянул занемевшие ноги и выдохнул. А уже в следующий миг на смену чувству страха в его душу закралось любопытство. Кто были те два грабителя, можно было догадаться по характерному для парижских предместий выговору. А то немногое, что Франсуа уловил из их речи, означало, что он только что едва нос к носу не столкнулся не с уличными карманниками, а хладнокровными убийцами, готовыми на любую жестокость. А вот третий человек, тот, кто привёл их к двери в потайной коридор, скорее всего, был их сообщником из числа дворцовой прислуги. Но что с того? Ведь узнать его невозможно. В темноте Франсуа не разглядел никаких особых примет, по которым можно было бы указать на него.