Наталья Шувалова - Босфорские берега. Книга для всех, кто влюблен в Стамбул

А еще его любила вся страна, и в народе его все чаще именовали Ататюрк, «отец турков».

– Никогда не переставай мечтать, Сабиха, – говорил он ей, когда она сомневалась в своих начинаниях, – нет ничего невозможного.

– Ага, разве что в небо полететь, – отшучивалась девушка.

Когда Мустафа Кемаль Ататюрк ввел в стране обязательные для всех турков фамилии, то дал своей приемной дочери Сабихе фамилию Гёкчен – что означает «небо».

– Папа, – смеялась Сабиха.

– Что папа? – недоумевал Мустафа, – вот тебе твое персональное небо, синеглазка.

И он был прав – небо не отпускало ее.

Небо манило, завораживало, звало.

Он взял ее с собой на смотр военной техники – и она захлебнулась восторгом; крылатые машины резали воздух, и с земли смотрели за ними полные восхищения синие глаза Сабихи.

– Нравится? – перекрикивая гул моторов спросил отец.

– Очень, – искренне ответила она.

– Хочешь попробовать? – то ли серьезно, то ли шутя сказал он.

– А можно? – глаза Сабихи сверкали.

– Можно, – кивнул он, и на следующий день Сабиха Гёкчен была зачислена в летную школу «Türk kuşu» («турецкие птицы»).

В 23 года она становится первым в Турции женщиной – пилотом.

Успехами Сабихи Гёкчен открыто восхищалась пресса.

Ей подражали, ее обожали, с нее брали пример прогрессивные турчанки. Невысокая, худенькая девушка завоевывала сердца людей, она не знала страха, не знала слова «не получится».

– Вот видишь, – смеялся Мустафа, – а ты говорила, что люди не летают.

В начале 1936 года Ататюрк убедил её поступить в Академию Воздушных сил для того, чтобы она стала первой женщиной – военным пилотом в Турции. Именно Гёкчен является первой женщиной штурманбомбардиром, напрямую участвовавшей в боевых действиях.

Ее душа принадлежала небу, там, под облаками, она чувствовала себя в своей стихии. Она летала, она учила летать других – на ее счету много талантливых выпускников школы «Türk kuşu».

Сабихе Гёкчен было 83 года, когда она совершила свой последний полет.

Когда вы прилетаете в Стамбул в аэропорт им. Сабиха Гёкчен – вспомните ее, эту невысокую девчушку с пронзительно синими глазами цвета неба.

Турецкую птицу.

Удивительно, но Стамбул крепко связан, переплетен с историей России.

Например, художик Айвазовский. Да-да, тот самый, который «Девятый вал» написал, однажды чуть не поплатился репутацией и головой за свою любовь к Константинополю.

Но обо всем по порядку.

Первый раз Айвазовский оказался в Стамбуле в 1845 году в составе географической экспедиции под руководством Федора Литке, и город покорил его своим колоритом. Художник начал регулярно приезжать, сотрудничать с изобразительной школой Константинополя и помогать армянской диаспоре.

Айвазовского любили и уважали, а султан Абдул-Меджид I даже наградил его «Нишан Али» IV степени, а его преемник, султан Абдул-Азиз тоже остался в восторге от пейзажей русского живописца, и купил практически всё, что Айвазовский привез с собой в очередную поездку, после чего заказал еще десять картин с видами Стамбула и Босфора. Всякие визири и паши не пожелали отставать от повелителя и тоже наделали заказов.

В итоге Айвазовский выполнил тридцать работ, и в знак особого почтения к его заслугам султан вручил Айвазовскому орден «Османие» II степени.

Это все к чему я рассказываю? Да к тому, что пока Айвазовский рисовал, в мире шла Крымско-турецкая война, было подавление турками восстания греков, гонения и уничтожение армян и прочие политические моменты. Айвазовский, помогавший грекам и армянам, переживал конечно же за русский флот, как положено патриоту, но российское общество помнило, что художник в большом почете у турецких султанов.

И вот в 1888 году прошел в обществе слух, будто бы художник с супругой прибыли на свою выставку в Константинопольском русском посольстве. Мало того, будто бы в дар султану была преподнесена картина, а султан наградил Ивана Айвазовского очередным орденом.

Это был всего лишь слух, в 1888 году художник Стамбул не посещал, хотя ему и очень хотелось поехать, показать любимый город супруге, но он оценивал риск, которому и без этого подвергалась его репутация за дружбу с султанами, и не хотел усугублять ситуацию. С картинами в Константинопольское посольство он отправил своего племянника, который регулярно сопровождал картины именитого дяди в разные уголки земного шара и роль эта была для него не нова.

Но все пошло не по плану.

Сначала были провокационные отзывы в российских газетах – выставку хвалили, выставке рукоплескали, репортеры захлёбывались эпитетами, но в то же время указывали, что художник в Константинополе, а ведь его там не было!

Вишенкой на торте стало явление племянника во дворец султана – ему было велено без лишнего шума подарить повелителю три картины, а в итоге султан заочно награждает Азвазовского «Меджидие» 1-й степени, о чем громогласно заявляет на весь город.

Российское общество накалилось до предела, все под влиянием прессы думают, что художник лично отправился в поездку, и Айвазовскому приходится писать письмо за письмом, объясняя всем и каждому, что никаких наград он не просил, дружбы турецкого султана не искал, и вообще в Константинополе в последние годы не был, но все было тщетно.

Иван Айвазовский собирает вещи, холсты, и едет домой, в Феодосию.

Там, дома, хранит он свои ордена Османской империи. И думая о них, он злится на несправедливые обвинения в перебежничестве, на прессу, на племянника, и на султана, который награждает его орденами – и тем самым подвергает опасности его репутацию и честь.

Не переодевшись с дороги, не разобрав вещи, Иван Константинович Айвазовский достает османские ордена…. и цепляет их на ошейник своей собаки, после чего идет гулять по городу. Пес с драгоценностями привлекал внимание, к художнику присоединялись люди, задавали вопросы, и пройдя через город, к морю пришла уже целая толпа любопытных граждан. Сев в лодку и отплыв от берега на глубину, Айвазовский поднял сверкающие драгоценными камнями ордена над головой – и бросил в море.

Тщетно потом ныряли портовые мальчишки, в попытке добыть бриллианты с морского дна.

Море не отдало своей добычи.

А потом Айвазовский вернулся домой и написал письмо, в котором просил консула передать султану, что тот может с его картинами поступить точно таким же образом…

Но султан не стал выбрасывать картины гениального художника в Босфор. Он был дальновидный и бережливый, и справедливо рассудил, что картины ни в чем не виноваты и по-прежнему очень даже ему нравятся.

Послесловие: на сегодняшний день турецким государственным учреждениям принадлежит 41 полотно кисти художника: 10 из них находится в президентской резиденции, 21 – во дворцах османских султанов, еще 10 картин – выставлены в различных морских и военных музеях страны. Также еще около 10 картин художника находятся в частных коллекциях в Стамбуле.