Янина Дикаева - Серебряный след

– К лесу!!! – скомандовал его собеседник. И солдаты с шумом ускакали.

С сердца отлегло. Тревога отпустила Хайруллу. И он направился к дому. Издали заметил в окне снующую Написат. Семья радостно его встретила. Один Анас сидел в углу, насупившись.

– С этим что случилось? Побил что ли кто? – спросил Хайрулла, кивнув в сторону мальчика.

– На меня обижен. Хочу завтра вместе с Асет на базар в Шатой съездить, кое-что прикупить им, совсем обносились. А Анаса решили дома оставить. С двумя детьми сложно мне будет, да и сорванец он. Вот и дуется на нас, – ответила Написат.

– Да зачем тебе этот Шатой. Поедешь со мной на работу, вместе будем делами заниматься. Не мужское это дело – с бабами по базару ходить, – сказал Хайрулла.

Анас не верил своим ушам. Озорной блеск в серых глазах пацана, наверное, осветил бы и безлунную зимнюю ночь.

Следующим утром Хайрулла, посадив за спину сына, поскакал в сторону старой пещеры. Ему было интересно знать как поступили абреки, и смог ли он внушить им доверие. Мужчина был разочарован, когда увидел, что вход в их темную обитель был завален старым бревном.

– Не нас ищешь? – негромко кашлянул кто-то за спиной. Хайрулла узнал абрека.

– Да вот…

– Проверить пришел, как доверяем? А мы доверяем. До ночи прождали. Не пришел никто. Поняли, что слова на ветер не бросаешь, но ради твоего же блага решили уйти. Боком бы тебе благородство вылезло, если бы они после тебя заново начали проверять, – пояснил абрек.

– Сынок? – спросил он, погладив русые кудри Анаса.

– Да вот оставить не с кем. Тетя на базар поехала, а этот со мной шляется, – ответил, улыбнувшись, Хайрулла.

– Давай к нам его. Присмотрим. Потом придешь, вечером к водопаду, заберешь. – предложил абрек.

– К вам? – растерялся Хайрулла и посмотрел на сына.

– Ну пусти, дада, пожалуйста, – вертел серыми глазенками Анас.

– Вот видишь къонаха ничего не боится. Прыгай! – скомандовал абрек и Анас в мгновенье очутился в руках нового приятеля отца. С тех пор малыш становился частым гостем в станах абреков. Чем бы это могло обернуться для НКВДшника знает один лишь Всевышний, но удача всегда шла с ним под руку…

Наступила еще одна весна. Еще одна надежда вместе с первыми ручьями побежала по горным тропинкам и осторожным теплом разлилась в сердце Хайруллы.

Ранним утром он гнал коня. Нужно было успеть в город. Вызывало руководство. Издали в подножье горы он заметил неподвижный черный силуэт. Было ясно, что это человек. Хайрулла сильнее погнал коня. Вороной заржал и встал на дыбы, почуяв запах смерти. Всадник слез с коня и подошел к лежащему. Труп был оголен до пояса, и было заметно, что тело истязали. Хайрулла присел рядом и осторожно повернул голову. Мужчина отпрянул. Черная полоска усов над полуоткрытым окровавленным ртом, красивый овал лица и устремленный в вечность, навсегда похолодевший взгляд раскрытых глаз – перед ним лежал труп Арсанукая Хакуева…

Не прошло и года, как проклятие и пророчество старца Ахмада, жестоким возмездием настигло Арсанукая. В ушах Хайруллы снова звенело эхо шаройских гор, повторявших громкие слова старца. Ему стало не по себе. Но это была справедливость. Это было возмездие. Хайрулла встал. Не закрыл глаза, не накрыл его голое тело. Не поднялась рука от ужаса так скоро свершившейся кары.

– Слишком сильно ты разгневал Аллаха, Арсанукай. И он тебе судья в обоих мирах, – прошептал Хайрулла и вскочив на коня, ускакал, решив никому не рассказывать о случившемся, пока не узнают другие. Но весть о смерти смелого горца быстро разнеслась по аулу. Сказать, что Шарой скорбел по Арсанукаю, ничего не сказать! Большинство плюнуло в его сторону… – вернее будет сказано.

Можно сказать еще, что горцы были потрясены этой новостью. Кто посмел, кто поднял руку на бравого НКВДшника, верно служившего власти? Из уст в уста переходила трагическая новость о его страшной гибели. Было ясно одно – он стал жертвой бандитов. По Шарою ходили слухи, что абреки отомстили ему за жестокую смерть старца Ахмада. Но это все были догадки сельчан, которые с каждым часом обрастали все новыми подробностями. Слухи слухами, но проклятие Ахмада и гнев Аллаха настигли Арсанукая. Везде раздавался плач. Одни плакали действительно от жалости, другие от страха, третьи, пытаясь показать свою любовь к власти.

Малик сорвался из кучки ребятни и со всех ног бежал к дому. Мальчишка надеялся, что отец приедет раньше времени домой. Ему страшно не терпелось посмотреть ему в глаза и обрадоваться вместе с ним. Сердце мальчика радостно билось в груди. Случившееся с Ахмадом было второй великой трагедией для Малика после смерти матери. И такое скорое наказание не могло его оставить равнодушным. Издалека он заметил стройную женскую фигурку. Путаясь от ветра в длинном платье, она быстро шла ему навстречу. Малик узнал в ней свою сноху. Это была Айшат – жена его двоюродного брата Адама. Ее вместе с сестрой мать воспитывала одна. А старший дядя Ахмад, тот самый богослов заменил им отца. Девушки ни в чем не нуждались, потому что дядя не давал им почувствовать этой нужды. И поэтому для Айшат такая расправа над родным братом ее отца было страшным потрясением. И трагическая новость о смерти Арсанукая стала для нее величайшей радостью. Она молча обняла Малика. Девушка знала какие чувства испытывает и братишка ее мужа, ведь не раз видела, как он ночами помогал дяде, закапывая Кораны, спасая их от грязных рук власти. Они стояли посреди улицы, торжествуя в минуту всеобщего горя…

Настали 40-е. Кровавые 40-е. Что Германия хочет напасть на Советский Союз долетело до самых отдаленных уголков страны, исключением не стал и Шарой. Горцы были возмущены, взволнованы и не могли принять тот факт, что их страна возможно в скором времени окажется окутанной войной. Хотя власть советов держала горцев в ежовых рукавицах, превращая их жизнь в нескончаемый ад постоянными гонениями, раскулачиваниями, убивая их веру, уничтожая богословов и прочее, тем не менее простой люд дружно проклинал Гитлера и фашистскую Германию, совершенно не догадываясь о том какой ошеломительный сюрприз готовит для них своя большая Родина…

Несмотря на несгораемые надежды простых людей, война все-таки началась. И летним днем официальное объявление о вероломном нападении Германии на Советский Союз тревожным эхом раздалось и в шаройских горах. Хайрулла вспомнил предрекания старца Ахмада – большая беда обрушится на вайнахов…

– Он говорил, что с последним снегом, а тут лето, ну может в дате ошибся, а в беде самой не ошибся старец – рассуждал про себя Хайрулла. Он был уверен, что война с фашистской Германией и есть та самая большая беда. Хайрулла продолжал свою работу. И все также ни словом, ни делом не дал ни на мгновение усомниться в своей чести и добродетели односельчанам. Как мог выкручивался, и удача не отворачивалась. Но после смерти Арсанукая дорогу в стан абреков Хайрулла намеренно забыл. Не дай Аллах обнаружат его следы, и он сам снова окончательно искалечит свою и так израненную жизнь.