Надежда Сайгина - Дар Степаниды

Степанида поцеловала внучку и ласково попросила:

– А сейчас – спи! – девочка уснула в тот же миг.

Бабка взяла ее руки в свои и, прикрыв глаза, зашептала что-то быстро и непонятно, а из носа ребенка тоненькой струйкой побежала кровь.

В это время на кухне Зинаида поставила чайник на керосинку и стала искать в тумбочке, что подать к чаю. Несмотря на топившуюся печь, почему-то повеяло холодом. Ее волосы взметнулись, как от сильного ветра, и она автоматически взглянула в окно. А за окном – темнота…

– Почему так темно, как ночью… – одними губами прошептала испуганная Зинаида. – А ведь только что было светло! Ну да, еще и пяти нет, – посмотрела она на ходики, висящие на стене, – и Генка еще с работы не пришел… Черт, что же случилось?

И вдруг ее осенило:

– Бабка!!! А что она там делает? – заинтересовалась Зинаида и прижалась ухом к двери.

Степанида перестала шептать, нежно уложила руки правнучки на постели, достала из недр широкой юбки белую тряпицу и вытерла ребенку кровь на лице. Затем вынула из оранжевой сетки бумажный пакет, размером с пухлую книгу, сунула туда окровавленный платок, встала на колени и запихала сверток глубоко под оттоманку.

– Зина! – крикнула она. – Помоги мне встать!

Зинаида вбежала в комнату и, подняв бабушку с колен, поинтересовалась:

– Ты что, упала?

– Подслушивала!? – поняла старуха и покачала головой. – Под оттоманку не залезай и не смотри туда. Когда время придет, вытащи все оттуда и закопай у забора.

– Так у нас и забора нет.

– Есть!

– А как же я узнаю, когда время придет? – допытывалась внучка.

– Узнаешь.

Бабка опять полезла в сетку:

– На-ко вот, возьми! – сунула Степанида Зине в руки небольшой стеклянный флакончик. – Как проснется ребенок, дай ей выпить вместе с чаем. А вот это, – достала она газетный сверток, – вам! Там две равноценные части. Одна тебе, другая Аннушке. Мужу не показывай, пропьет! Брать отсюда будешь, только когда сильно припрет. А лучше всего трать на нужды девочки. Ей, Зина, свобода нужна. Не дави на нее, а Дар ее от чужого глаза прячь. Страшные времена, страшные… Хоронить меня не приезжай. Похоронят меня за кладбищем. Я уже договорилась с Иваном Мельниковым. Он и крышу мне разберет.

– А крышу зачем?

– Чтоб душа могла уйти с миром, – пафосно сказала она и, высоко подняв голову, вышла из дома.

Зина быстро натянула на себя валенки и полушубок, подхватила пуховый платок и догнала Степаниду. Зинаида взглянула на небо – светло и чисто. Даже солнце вышло. Чу-де-са!

– Баб, тебе не холодно? Может, я тебе фуфайку дам? Ведь замерзнешь!

– Не смеши меня, Зина…

Навстречу им, возвращаясь с работы, медленно ковылял усталый Геннадий. Степанида пристально оглядела внучкиного мужа, состроила брезгливую гримасу, снисходительно кивнула ему и, подняв гордо голову, прошла мимо.

Зина проводила бабушку до дороги к автобусной остановке. Они обнялись, бабка неловко прижала к себе внучку и поцеловала ее в лоб.

– Зря ты вышла за него, не твоего поля ягода, – отозвалась она о Зинином муже, – не твой это человек, не твой… Эх, Зинка, вся бы стать тебе дар мой передать, но слабая ты… духом слабая… Позаботься об Аннушке. И никогда не пренебрегай словами, которые тебе будет говорить Надька. Особенно, если у нее из носа побежит кровь. Когда – то она спасет Анне жизнь. Береги ее.

– Это кто? – испуганно и с тревогой спросил Геннадий, когда Зинаида возвратилась домой.

– Прабабушка моя или прапрабабушка, из деревни.

– Зачем она приходила?

– Попрощаться.

– Уезжает куда?

– Умрет она в пятницу.

– Что-то на умирающую она не похожа… Так взглянула на меня, что я как к земле прирос, не могу и шагу ступить, мороз по коже… Прям ведьма какая-то…

– Так она и есть ведьма!

– Ну, ни хрена себе!

***

Время пришло через три дня, в пятницу. С утра в комнате невероятно завоняло гнилью.

– Боже, что за вонь? – сморщился Геннадий и сел на кровати.

– Может, мышь какая сдохла? – предположила Зина и стала принюхиваться.

– Неа, крыса, – решил Геннадий и стал одеваться.

Зинаида вдруг вспомнила, как Степанида что-то засунула под оттоманку дочери. Она быстро накормила и выпроводила мужа на работу. Пока дочка спала, она достала жутко вонючий сверток, оделась и вынесла его на улицу.

– Куда ж мне его, – подумала Зина, вертя головой и осматривая местность вокруг барака, – здесь и забора-то нет! И вдруг она увидела рядом с поленницей бабы Тани несколько покосившихся штакетин, оставшихся от старого, давно сгнившего забора. Кое-как она выдолбила в мороженой земле ямку, брезгливо кинула туда сверток и закидала его землей и снегом. Чтобы не растащили собаки, она забросала тайное место поленьями. Дело было сделано.

***

Зинаида никогда не боялась работы. Бралась за все, чтобы заработать лишнюю копейку. И вот, месяц назад – такая удача. Сам начальник ОРСа, Арон Моисеевич, предложил ей, официантке столовой, приходить прибираться в его квартире. Сначала девушка заволновалась, посчитав, что он решил к ней так подобраться, но увидев в квартире его жену, со странным именем Фрума, передвигающуюся по комнатам на костылях, Зинаида успокоилась. Девушка сразу пришлась хозяйке по душе, и, не имеющая своих детей, Фрума прикипела к маленькой Надюшке. Она могла ей часами плести косички, читать детские книжки, которые по ее поручению доставал по своим связям муж. А Зинаида делала уборку, мыла, скребла, чистила. И только удивлялась, как это хозяйке интересно заниматься с чужим ребенком?

Богато обставленная трехкомнатная квартира сталинской застройки захватывала воображение Зинаиды. Мебель массивная, из темного полированного дерева. На стенах – вышивки в золоченых рамках, везде белые накрахмаленные салфетки, хозяйка – рукодельница. Вот и сегодня, делая генеральную уборку, Зина боялась выронить из мокрых рук хрустальную рюмку или немецкую статуэтку. Фрума подсела к столу и, не торопясь, стала протирать насухо вымытую посуду из серванта. Надюшка же сидела на диване и играла со своей единственной куклой Буратино. Часто с интересом девочка посматривала в простенок между шкафом и стеной и что-то беззвучно нашептывала.

– Ну, вот и все, Фрума Натановна! Порядок в танковых частях, как говорит мой муж, – звонко отрапортовала Зина.

– Все блестит, сверкает! Ну какая же вы, Зиночка, чистоплотная! У вас дома, наверное, такая чистота… – похвалила девушку хозяйка, наблюдая за ребенком.

– Да что Вы, Фрума Натановна! Мы живем в девятиметровой комнате плюс махонькая кухонька – втроем. Да и мебели у нас – кровать, комод да Надькина оттоманка. А удобства все на улице. В баню по субботам ходим, в городскую, – застеснялась девушка.