Александр Василега - Вкус хлеба. Издание второе, с изменениями и дополнениями

По измененному закону о налогах, принятому в тысяча девятьсот пятьдесят втором году вдвое возросли налоги на единоличников и бывших колхозников. Сумма налога на единоличные крестьянские хозяйства была на сто процентов выше, чем с хозяйств колхозников… Кроме того этим законом были отменены льготы для хозяйств сельских учителей, врачей, агрономов и других сельских специалистов.

В целом же сумма сельхозналога, с учётом всех повышений, возросла по сравнению с тысяча девятьсот пятьдесят первым годом в среднем в полтора – два раза. Главной же отличительной особенностью закона о сельскохозяйственном налоге тысяча девятьсот пятьдесят второго года являлось то, что впервые налогом облагались доходы колхозников, получаемые от общественного хозяйства по трудодням в денежной и натуральной форме, чего не делалось даже в годы войны.

В социальном положении крестьян в послевоенные годы также ничего не изменилось, сохранялись нормы довоенного времени, ограничивавшие свободу передвижения колхозников, им не оплачивали дни, когда они не работали по болезни, не платили пенсии по возрасту.

О таком тяжелом положении в колхозных хозяйствах местные партийные руководители докладывали в краевой комитет партии, и таких докладов было масса. Вот что говорилось в записке секретаря Ладожского райкома в крайком партии от восьмого мая тысяча девятьсот сорок седьмого года: «…Большинство колхозников района находятся в крайне тяжелом положении в связи с отсутствием хлеба. Колхозы закрыли детские учреждения, прекратили кормить трактористов и совершенно не готовят для общественного питания. Если в апреле выход на работу составлял до ста процентов, то в мае сократился до пятидесяти. В каждом колхозе есть от десяти до пятнадцати процентов опухших от голода взрослых колхозников и детей. Колхозники района ходят по водоёмам и собирают ракушки, рвут молодой камыш, собирают всевозможные корни растений и едят. Имеют место случаи, когда колхозники на работе падают в обморок».

Такая же тяжёлая ситуация с продовольствием была и в нашей станице. Со слезами на глазах вспоминает то время Маслакова (в девичестве Гайдай) Мария Мефодьевна: «Мне в тысяча девятьсот сорок седьмом году было семь лет. Единственное, что я хорошо помню, это то, что мне всё время хотелось есть. Дома из еды ничего не было, а в школу на обед мы брали с собой по кусочку макухи, которую съедали ещё по пути в школу. Приходя домой, я все время плакала и просила маму дать мне хоть что-нибудь поесть».

Основным продуктом питания в станице была каша из кукурузы и пшеницы, заправляли кашу маслом из семян конопли. Вместо сахара отваривали сахарную свёклу. Этим и спасались от голода.

Так, в ответ на самоотверженный труд и бескорыстную помощь государству в годы войны, деревня была наказана голодом тысяча девятьсот сорок шестого – сорок седьмого годов. Под предлогом укрепления дисциплины началось преследование колхозников, рабочих совхозов и единоличников. Вместо того чтобы дать колхозам возможность самим решать хозяйственные вопросы и право распоряжаться произведенной продукцией, правительство вновь пошло на применение устрашающих мер, чтобы заставить людей бесплатно работать в колхозах.

В какой-то мере это были вынужденные меры государства. Объективным основанием подобной жёсткости государства в социально-экономической политике была необходимость высвободить финансовые средства для противостояния с западными странами в «холодной войне», разразившейся между СССР и странами Запада.

Восстановительный процесс в сельском хозяйстве региона проходил в основном за счет внутренних ресурсов села, трудового энтузиазма сельских жителей Кубани.

Партийно-государственная социальная политика на селе с тысяча девятьсот сорок пятого по пятьдесят третий год отличалась крайней противоречивостью. С одной стороны, благодаря этой политике, были преодолены тяжелые последствия войны, восстановлены сельхоз предприятия и колхозы, восстановлены и получили развитие в деревне системы здравоохранения, образования, социальной помощи. С другой стороны, эти прогрессивные изменения были достигнуты в значительной мере форсированными темпами в ущерб качеству жизни и здоровью населения страны.

Воспользовавшись трудной экономической и социальной ситуацией, внутри страны активизировались недобитые фашистские прихвостни в западной Украине, Белоруссии, Прибалтике. В стране процветали сплошное воровство, грабежи и бандитизм.

В полной мере ощущали на себе эти трудности и жители станицы Ловлинской. Голод, нищета, разруха – вот характерные приметы жизни наших земляков в те годы.

Но, несмотря на тяжелые условия жизни, люди понимали – чтобы выжить, нужно много работать, рассчитывать им не на кого, помочь себе они могут только сами, поэтому трудились не покладая рук по восемнадцать – двадцать часов в сутки и в колхозе, и на своих приусадебных хозяйствах.

Государство понимало, что возможности и терпение людей не безграничны, поэтому с целью улучшения социальной и экономической жизни в СССР принимались меры по улучшению условий жизни населения. Несколько раз снижались цены на товары массового потребления.

Были возрождены из руин и пепла разрушенные в годы войны города и села. Увеличивались масштабы жилищного и культурно-бытового строительства. В тысяча девятьсот сорок седьмом году была отменена карточная система на продовольственные товары, была проведена денежная реформа. В обращение вводились новые деньги.

О социальных последствиях войны в станице Ловлинской можно судить по фотографиям, опубликованным ниже.

Необходимость реформирования сельского хозяйства на рубеже сороковых – пятидесятых годов остро ощущалась на всех уровнях властной вертикали. Медленное развитие аграрного сектора отрицательно влияло на темпы экономического развития страны и уровень народного благосостояния. Критическое положение в аграрном секторе побудило Совет министров СССР в ноябре тысяча девятьсот сорок восьмого года принять постановление о мерах помощи сельскому хозяйству. Бедственное экономическое положение колхозов потребовало их реформирования. Однако, власти видели его суть не в материальном стимулировании производителя, а в очередной структурной перестройке.