Эдвард Резерфорд - Китай

– Терпение, – пробормотал голландец.

Когда мандарин закончил зачитывать высочайший указ, Ван Бускерк выступил вперед и низко поклонился. Указав на накрытый стол, он вежливо осведомился у китайца, не хочет ли тот присесть и немного побеседовать. Когда они сели, голландец вынул из-за пазухи серебряную фляжку и наполнил стоявшие перед ними бокалы темно-коричневой жидкостью.

– Мадера, джентльмены, – обратился он к зрителям. – Всегда вожу с собой.

Он церемонно чокнулся с китайцем, и некоторое время двое мужчин цедили напиток и вежливо о чем-то беседовали. В какой-то момент, как заметил Трейдер, миссионер выглядел обеспокоенным и, казалось, внимательно расспрашивал мандарина. Затем он жестом подозвал Трейдера.

– Господин Трейдер, мне придется попросить тысячу серебряных монет из вашего сейфа, – мягко распорядился он. – Макбрайд возместит вам свою долю позже.

– Позвольте поинтересоваться зачем…

– Просто принесите деньги, – велел голландец. – В мешке.

Через пару минут, передав мешок с серебром, Трейдер наблюдал, как голландец со всей почтительностью вручил его чиновнику. Тот взял подношение и, не пересчитывая, дабы не проявить неуважения, поднялся, чтобы уйти.

Только когда чиновник уже отплыл, Трейдер спросил:

– Вы только что подкупили правительственного чиновника?

– Это была не взятка, – ответил голландец, – а подарок.

– Что вы ему сказали?

– Правду, разумеется. Я объяснил, что, если он спросит вас, капитана или даже Рида, припрятан ли в трюме опиум, я полностью уверен, что вы скажете «нет». Он был достаточно вежлив, чтобы согласиться, что в этом случае вашего слова будет достаточно. Затем я сделал ему небольшой подарок. Он мог бы просить большего, но не стал.

– Тысяча серебряных монет – это мало?!

– Вы очень легко отделались. Желаете, чтобы я вернул его и мы обсудили бы произошедшее?

– Определенно, нет.

– Тогда мы можем плыть дальше. – Ван Бускерк кивнул Макбрайду, давая понять, что путь свободен.

– Вот и вся хваленая китайская нравственность, – скривился Трейдер.

– Спешу напомнить, господин Трейдер, – тихо проговорил миссионер, – что наркотиком торгуете вы, а не он.

Вечером того же дня они достигли места встречи – небольшого острова с защищенной якорной стоянкой. Судно покупателей с парой красных флагов уже ждало их там. Половину изначального груза Макбрайд продал еще в Кантоне, за что получил оплату серебром, а сейчас надлежащим образом передавались аккредитивы. Но когда китайский торговец обнаружил, что у них есть еще сто ящиков плюс оставшиеся у Трейдера пятьдесят, то заплатил за них наличными.

К вечеру деловая часть поездки подошла к завершению. Оба судна бросили якорь, чтобы разойтись на рассвете. Тем временем китайский торговец с радостью согласился отобедать со своими новыми западными друзьями.

Обед вышел приятным: простая еда, пристойное вино. Ван Бускерк плеснул всем по чуть-чуть мадеры. Миссионер и китайский торговец общались по-кантонски, остальные переговаривались на английском. Однако в конце трапезы их ждал небольшой сюрприз.

– Джентльмены, – объявил миссионер, – вы более не нуждаетесь во мне, а наш китайский друг согласился подбросить меня вдоль побережья, пока он не вернется сюда, чтобы встретить очередной британский опиумный корабль, на котором я смогу вернуться. Во время моего путешествия в его компании, возможно, я даже смогу сойти на берег.

– Вы задумали опасную вещь, сэр, – нахмурился Макбрайд. – Обычно миссионеры не покидают наши суда. Если вас поймают, никто вас не защитит. Особенно на берегу.

– Я знаю, капитан. – Огромный голландец одарил его почти извиняющейся улыбкой. – Но я миссионер. – Он пожал плечами. – Я уповаю на защиту от… – Он указал на Небеса.

Остальные восприняли его слова в молчании.

– В добрый путь, преподобный, – сказал Рид после некоторой заминки. – Мне будет не хватать вас.

– Я отправлюсь на их судно со своим багажом сегодня же вечером, – сообщил Ван Бускерк, – чтобы не задерживать ваше отплытие утром.

Через четверть часа, повесив на плечо кожаную сумку с немногочисленными пожитками и заранее спустив плетеные корзины за борт, Ван Бускерк приготовился проститься с ними, но перед этим поманил Трейдера и прошел с ним на противоположный конец палубы, где их не могли подслушать.

– Господин Трейдер, – заговорил здоровяк тихим мягким голосом, – вы позволите дать вам один совет?

– Разумеется.

– Я ошиваюсь тут уже много лет. Вы молоды, и вы хороший человек. Я это вижу. Я умоляю вас бросить этот бизнес. Возвращайтесь на родину или хотя бы в Индию, чтобы вести праведную жизнь. Если вы и дальше продолжите заниматься торговлей опиумом, господин Трейдер, то есть опасность потерять свою бессмертную душу. – (Джон не отвечал.) – И вы должны знать еще кое-что. Когда сегодня я болтал с тем мандарином, он поделился новостями, которые подтвердили слухи, долетавшие до меня. – Голландец понизил голос до шепота. – Впереди неприятности. Бо-о-о-ольшие неприятности. – Миссионер медленно кивнул. – Если вы сейчас увязнете в торговле опиумом, то, боюсь, можете разориться. Так что мой совет вам как деловому человеку, пусть даже вас не заботит бессмертие души: хватайте деньги, которые вы тут заработали, и бегите.

– Бежать?

– Да. Спасайтесь бегством.

На следующее утро Мэйлин испытала новое для себя чувство. Ей велено было развесить во дворе выстиранное белье, и она уже развесила половину. Младший Сын смотрел на нее с любовью. Он только что приобрел щенка и сейчас играл с ним, сидя на скамейке под апельсиновым деревом посреди двора.

Солнце ярко сияло. За стеной справа колыхались на ветру бамбуковые листья. Слева за черепичной крышей виднелись рисовые поля на холме. Из кухни доносился аппетитный запах лепешек, приготовленных на открытом огне.

Но тут Младший Сын увидел, что его жена пошатнулась, словно вот-вот упадет в обморок, и с тревогой вскочил на ноги.

Мэйлин и сама толком не поняла, что с ней. Тошнота накатила так внезапно. Испугав попавшегося по дороге цыпленка, она доплелась до апельсинового дерева и схватилась за ветку, чтобы не упасть.

Как назло, именно в этот момент свекровь решила выплыть во двор.

– Ах ты, негодная девчонка! – закричала она. – Ты почему бросила вешать белье?

Но Мэйлин ничего не могла с собой поделать. Муж даже не успел ее поддержать, как Мэйлин согнулась пополам и ее вырвало. Свекровь подошла и пристально посмотрела на нее, а потом, к удивлению Мэйлин, заговорила с ней ласково:

– Пойдем. – Она отпихнула сына и взяла Мэйлин под локоть. – Быстрее, быстрее. – Она проводила Мэйлин в ее спальню. – Присядь. Тут прохладно.