Сеславия Северэлла - Замок из дождя

– Где?! В военном госпитале конечно. Его переправили из Бессарабии в Россию. Мой брат распорядился, и нас будут сопровождать.

– Мой бедный мальчик, мой юный герой, – Эльза немного пришла в себя, прижимая руки к груди. Муравлина грустно покачала головой, сочувствуя своей подруге.

Дорога есть дорога. Она всегда оставляет тебя наедине с самим собой. К ней можно стремиться, о ней можно мечтать или не любить, но её нельзя предсказать. Может в этом её прелесть? Эльза следила за мрачным горизонтом, который был виден из дорожной кареты. Путь её лежал в Таганрог в военный госпиталь, куда перевезли её сына. Вот уже неделю шел мелкий дождь. Не холодный, не теплый, он лишал жизнь чувства времени. Ирина читала вслух поэму «Дева озера» любимого ею Вальтера Скотта. Ощущалось особое вдохновение в голосе Муравлиной, заставляющее внимательно ловить каждое слово. Она старалась отвлечь подругу от грустных мыслей, дать ей надежду на лучшее. Но, Левина не слушала. Глухая боль тревожила сердце, любящее материнское сердце. Сын ранен. Её мальчик, её Эжени, непоседа и шалун. Он всегда был достаточно ловким, великолепно фехтовал, любил лошадей, и в их имении не было никого, кто мог бы сравниться с его умением ладить с этим умными грациозными животными. Саша не увидел взрослого сына. А вдруг и она не увидит его больше? Страх. Он дурной советчик. Нет. Женя не может не дождаться свою маменьку. И она поспешит.

– Лиза! – голос Ирины прозвучал неожиданно. Эльза медленно повернул голову.

– Посмотри постоялый двор. Я проголодалась, да отдохнуть не мешало бы.

– Да. Конечно, – баронесса механически покачала головой в знак согласия.

Карета остановилась, и женщины вышли на улицу. Сопровождавший их поручик, тоже спешился. Он вез почту генерал – фельдмаршалу. Письма были частного свойства, судя по осторожному намеку курьера от жены Витгенштейна Антуанетты Станиславовны. Поэтому у поручика было время сопроводить женщин до военного госпиталя. Постоялый двор был невзрачным домом, который украшали три развесистые яблони, и огромный пень, с сидящим на нем рыжим котом. В это время подъехал ещё один дорожный экипаж, и из него вышла семейная пара. Муж, статный франт с мелкими чертами лица, и особой печатью задумчивости на нем, и жена совершенно очаровательной наружности в черном дорожном платье. Эльза и Ирина уже сидели за чистым столом, накрытым серой домотканой скатертью, а супруги только выбирали себе место.

– Эльза! – Ирина сняла шляпку, – давай остановимся здесь на ночь. Меня начинает укачивать.

– Хорошо, – Левина смотрела в окно на огромные капли дождя, на хмурое небо, и лицо сына мерещилось ей. Нет, она не корила Панютина, Женя и сам бы убежал в действующую армию. Петр Сергеевич всего лишь облегчил ему задачу. Чей-то громкий голос оборвал размышления баронессы. Он выговаривал хозяину за грязную скатерть на столе.

– Скатерть ему плоха, видно не с той ноги встал, – прокомментировала Муравлина, – какой привередливый человек.

Левина посмотрела на супругов, мысленно улыбнувшись нежности и приятности жены. Но тут она перевела взгляд на мужчину.

– Да что он о себе возомнил! – Ирина возмущалась от души, отвлекая себя от усталости. Мужчина перестал ругаться и посмотрел на Эльзу. Выражение его лица мгновенно изменилось, и потухший скучающий взгляд расцвел удивлением и настороженностью. Слуга поменял скатерть, заново расставляя приборы, мало обращая внимание на оцепенение барина. Муравлина изумленно покосилась на подругу, та спокойно смотрела в глаза незнакомца. Стол был усердно накрыт, и поэтому молчаливый диалог прервался. Левина обернулась на удивленное лицо подруги.

– Ты знаешь его?

– Нет, – спокойно ответила баронесса.

За окном царил дождь. Несмотря на ненастье, чувствовалось, что скоро наступит лето. Эльза и Ирина уже поднимались к себе на второй этаж в снятую на ночь комнату, когда их догнал все тот же незнакомец.

– Простите, моей жене стало плохо, нет ли у вас нюхательной соли? – проговорил он. Левина вытащила из сумочки флакон, и протянула незнакомцу.

– Видите ли, моя жена плохо переносит дорогу. Извините, я не представился. Помещик Вешняков Антон Трофимович.

– Поспешите к своей жене, – недовольно буркнула княгиня Муравлина. Вешняков как – то неуклюже поклонился, и скрылся из вида.

– Не нравится мне все это, Лиза, суетливый какой-то, вспыльчивый, а в целом непонятно что за человек.

– Полно тебе, какое нам дело до него, идем спать, – Левина тоже всем телом ощутила усталость. Да и постоянное беспокойство отнимало много сил. Чем ближе они подбирались к войне, тем чаще попадались им обозы с ранеными, с фуражом и провизией, уланы, драгуны, полковые священники, писари и адъютанты. Эльза забыла о дороге. Она вглядывалась в измученные лица людей, не осознанно ища сына. Ирина устала выговаривать подруге, что так нельзя. Что она в конец измотала себя, что не спит, что возится при случае с раненными, и расспрашивает встречающихся офицеров, куда продвинулась русская армия.

– Наши форсировали Дунай, – повторяла Эльза Ирине, – уже наведен мост, третий корпус занимает Северную Добружу, хотят до Караса и Констанцы. А Женин корпус осаждает Браилов. На, что Муравлиной оставалось пожимать плечами, и помогать подруге. Но однажды рано утром, карета привезла Ирину и Эльзу в Таганрог к госпиталю. Сопровождающий женщин офицер, показал им одноэтажный особняк, неподалеку от строящегося нового каменного собора в честь Успения Пресвятой Богородицы. Левина перекрестилась, обращая внимание на то, что храм был подведен под главный купол, а старую деревянную церковь уже начали разбирать. Офицер попрощался с подругами, и поспешил выполнять своё задание. Зайдя в одноэтажное здание госпиталя, Эльза, с одобрением отметила, что там достаточно чистота и порядок. Когда она подошла к кровати сына, то чуть не разрыдалась. Его лицо показалось ей очень бледным. На груди красовалось бурое в перевязях пятно. Левина смахивала со щек, набежавшие слезы, рассматривая сына.

– Со мной все хорошо. Петр Сергеевич позаботился обо мне, как только узнал о моем ранении, – тихо повторял молодой барон Левин. Разговор был прерван шумом. Это привезли несколько новых раненых. В просторную комнату, где лежал Женя, вошел мужчина.

– Эльза Львовна!? Я не ожидал, что вы с Ириной так быстро доберетесь, – послышался знакомый голос.

– Петр Сергеевич? – Левина обернулась.

– Простите меня, я помог вашему сыну попасть на фронт, – полковник чувствовал себя неловко. Левина отошла от постели Жени и подошла к Панютину. Муравлина осталась стоять рядом с кроватью раненного Эжени.

– Почему, вы? Друг моего мужа, не сказали мне о том, что мой сын попросился на войну? – начала, возмущаясь Эльза.