Юрий Пульвер - Стоящий в тени Бога

То же самое творилось в темных уголках, которые находились под лестницами цирков, между колоннами и нишами, где заключены были гладиаторы и звери. В дни общественных игр все куртизанки низшего ранга продавали свои тела в сырых подземельях арены. Находясь внутри здания, они делали знаки зрителям и уходили с ними через вомитарий – коридор, по которому тащили трупы убитых. Это длилось в течение всего представления: шлюхи сновали взад и вперед в сопровождении глашатаев, по совместительству – сутенеров, в круглых коридорах, расположенных между подиумами, где заседали император, весталки, сенаторы и всадники, и по каменным лестницам – популяриям, предназначенным для народа.

Эдилы допускали эти оргии, которые не оскорбляли общественную нравственность; от владельцев же гостиниц, содержателей меблированных комнат, булочников, глашатаев и сутенеров они требовали только точной уплаты таксы – «меретрециума». Почти каждую ночь предшественники «полиции нравов» совершали обходы и иногда преследовали бедных «волчиц», которые в грязных притонах старались найти себе пропитание.

Очень охотно блюстители порядка совершали набеги на некоторые приюты проституции. Иногда они обходились даже без предварительного оповещения ликторов и требовали от куртизанок ласк, заявляя, будто это составляет прерогативу их власти. При таких обстоятельствах и был ранен эдил Гостилий Манцин. В него полетел камень, пущенный «лупой» Мамилией, к которой Эдил хотел ворваться силой под предлогом осмотра ее комнаты. Об этом эпизоде из римской истории поведал иудею всезнающий эфиоп.

Жрицы любви, обслуживающие плебс, имели общее название «луп», но подразделялись на множество категорий, различия между которыми были способны постичь только истинные знатоки: путы, аликарии, касориты, капы, диаболы, форарии, блитиды, ноктувигилы, проседы, перигрины, квадратангии, ваги, скроты, скраптии.

Насколько понял Гавлонит, «луп» титуловали в зависимости от «места работы», от того, трудились ли они в поте лица (и прочих частей тела) в булочных, кабачках, на публичных площадях, перекрестках, кладбищах или в окрестных лесах. Далее, среди них различались более или менее молодые италийки и чужеземки, ожидавшие клиентов у себя на дому, приглашавшие их из окон на углу улицы, назначавшие за себя более или менее высокую цену, искавшие знакомства исключительно с вольными гражданами, рабами или вольноотпущенниками.

Свои названия имели обитательницы разных учреждений: «волчицы» зарегистрированные жили в лупанариях, свободные блудницы – в гостиницах, винных лавках, булочных или у цирюльников. В домах свиданий устраивали свои любовные встречи замужние женщины и молодые девушки.

И все проститутки звались по-разному, хотя суть их была одна.

Число официальных и неофициальных лупанариев было столь значительным, что еврей поначалу недоумевал: почему тысячи обитательниц Вечного города занимаются еще и тайной проституцией?

Этот вид торговли «нежным мясом» развился первоначально в военных лагерях, невзирая на строгость армейской дисциплины у квиритов, которая не позволяла женщинам следовать за легионами.

«Тайные» шлюхи отличались от обычных тем, что не были занесены в списки эдилов, и при поимке «на рабочем месте» их присуждали к денежной пене. Застигнутые вторично изгонялись из города. Правда, блудниц избавляли от наказания, если находился поручитель в лице «лено», который узаконивал их положение.

Тем не менее в Риме насчитывалось очень много бродячих блудниц – «эрратика скрота», для которых «мастерской» становились улицы, общественные дороги, ступени памятников, скамьи в рынках, своды водопроводов, подножия статуй Венеры или Приапа, и – о ужас! – даже склепы!

Усердные, а подчас и материально заинтересованные эдилы не могли успешно бороться с тайной проституцией. Скандальные сцены, крупные и мелкие преступления происходили здесь постоянно. Впрочем, все они сказывались только на фискальных интересах государства, но отнюдь не считались посягательствами на общественную нравственность.

Лицензированным проституткам полагалось носить короткую пеструю тунику с разрезом спереди и сандалии, тогда как матроны обувались в полусапожки. Блудницам запрещалось обвивать головы белыми лентами, которыми поддерживали прическу добропорядочные женщины.

Впрочем, грань, отделяющая профессионалок от любительниц, как понял Иуда, оказывалась подчас весьма условной. Состав «луп» постоянно обновлялся и увеличивался за счет соблазнившихся выгодой свободных гражданок. Среди них было немало замужних женщин, которые прибегали в этих случаях к уловкам профессионалок: надевали белокурый парик, яркие одежды, вызывающе раскрашивали лицо. Так замужние шлюхи избавляли своих любовников от ответственности перед законом за прелюбодеяние.

Во время блужданий по мегаполису Гая с компанией Квинтилий придерживался тактики, которую можно было бы образно описать фразой: «с вами, но не вместе». Такое поведение было вызвано мужеложскими пристрастиями эфиопа. Иуда с брезгливым любопытством наблюдал за тем, как ученый муж ищет себе партнеров для удовлетворения своей противоестественной страсти.

Римляне не обращали на содомита никакого внимания. Гай, который для разнообразия тоже иногда потчевал себя мальчиками, стоявшими перед борделями наряду с женщинами-блудницами, специально, чтобы позлить Иуду, описывал прелести любви к кинедам особо яркими красками и возвышенными словами. Педерастические дома терпимости он называл «убежищами красоты», их посетителей – «жрецами», гонорар за самопродаж-ничество – «данью подданных». Под предлогом того, что врач-де должен определять, не больны ли блудники, легат заставлял Гавлонита смотреть, как он без стеснения ощупывает своих будущих партнеров по содомии.

Серторий и Лонгин стеснялись своего безразличия к такой любви, что было необычным для квиритов.

– Может, я болен? – пожаловался как-то центурион своему приемному сыну. – Еще в юности родители подарили мне красивого мальчишку, дабы я мог удовлетворять естественные плотские желания. Попробовал – ничего особенного! Женщины мне куда больше нравятся. И Лонгин такой же! Только ты, Иуда, об этом никому не говори, а то над нами смеяться будут!

Квинтилий напоказ своих действий не выставлял, однако блудил не меньше Гая, иногда платя из своего кошеля, но чаще пользуясь щедростью патриция.

«Отлеты» гомосексуалистов были в Риме те же, что и у обычных шлюх, за одним серьезным исключением. Имелись в мегаполисе особые «мужские точки», куда особ противоположного пола допускали редко: разнообразные лавочки – аптекарские, по продаже мазей, для игры в кости, меняльные; парикмахерские (у дам имелись свои), мастерские, школы, гимнасии и палестры (женщины в них не учились и не тренировались), мужские театры и храмы богов, имевших отношение к войне, – Марса, Геркулеса.