Галина Востокова - Нефритовый слоненок

Еще одна шанхайская ниточка оборвалась.

Осталось лишь дать телеграмму Ивану, чтобы встречал в Тяньцзиньском порту.

Железнодорожная ветка Тяньцзинь – Пекин была настолько короткой, что едва успели они расположиться и сообщить друг другу о самом наболевшем, как форменная фуражка проводника показалась из-за двери:

– Миссис, мистер, подъезжаем к Пекину. Поздравляем вас с прибытием в столицу поднебесной империи.

Шумный, продымленный, портовый, а значит, и торговый Тяньцзинь, на первый взгляд, мало отличался от Шанхая. Но вот извозчик повез их по Пекину, Катя сразу почувствовала, что попала в другой мир. Мир неторопливых мыслей, предупредительных улыбок, богато расписанных одежд – из классической старины, – которые в любом другом городе, наверное, показались бы неуместными в век автомобилей и паровозов.

– Иван, я хотела бы остановиться в отеле. Поближе к тебе, но все-таки в отеле.

– Мы освободили тебе комнату. А впрочем, как хочешь… – И назвал извозчику адрес гостиницы.

Катя даже не рассчитывала на такое скорое согласие.

– Но только, сестренка, номер займем и сразу домой. Елена ждет к обеду.

Катя хотела заехать по дороге в магазин – купить сладостей или фруктов детям. Иван остановил ее: – Не надо, дома все есть.

Есть, конечно, но она в первые же минуты пожалела, что не приготовила подарков, мысленно отругала себя – нечего оправдываться недостатком времени, выкроила бы часок, слишком была занята собой, нельзя так… В наказание – вежливый, но недостаточно теплый прием. Хотя по-родственному, по-русски, трижды поцеловались с Еленой, и племянники носами в щеку ткнулись, глаза у всех ждущие, уже готовые к разочарованию. Катя стала лихорадочно думать, что бы подарить. Глянула на руки – лишь два кольца: обручальное и с александритом, подаренное Леком на Цейлоне. Обручальное Елене ни к чему, а второе Катя никогда с руки не снимала. Ах, вот… медальон… чуть не забыла про него. Она сняла с шеи золотую цепочку с золотыми же завитками, окружающими жемчужину, и немного слукавила:

– Это вам, Лена. Не стала укладывать в футляр, потому что, говорят, жемчуг тускнеет, если его хранят, не носят… Ребятки, а вам завтра. Так спешила, что не успела чемоданы разобрать. Подождете? Чуть-чуть?

Лица сразу потеплели, но уютнее от этого Кате не стало.

– Лена, эту жемчужинку мы нашли с Ежиком на берегу возле нашей дачи в Хуа Хине. Она немножко неровная, но зато цвет голубоватый, редкий, правда?

Невестка разглядывала медальон, словно оценщик в ломбарде. Катя почувствовала, что начинает оправдываться, суетиться: Елена, верно, думала, что у нее все чемоданы забиты драгоценностями, а тут какая-то кривоватая жемчужинка.

– Ежик так радовался! В первый раз удалось заполненную раковину отыскать. Сначала хотели колечко сделать, а наш мастер, китаец, золотые руки, сказал, не надо… так лучше… и Ежик сам ему помогал.

– Как-то он там? – спросил Иван и перевел разговор на детские шалости – постарался сгладить неловкость.

А Катя еще раз подумала, что родственники милее вдалеке.

Иван показался ей не вполне здоровым. Заботлив, ласков, но удручен чем-то.

– Ты не болеешь? – спросила она его уже в гостинице.

– Нет.

– А отчего грустный? И поседел совсем, брат.

– Что ж поделать, стареем… И забот хватает.

– А как с работой?

– То, что хочется, еще не подыскал. Всё на гонорарах: переводы, статьи. Хватает. Но – нервы… А ты, сестричка, не бойся. В обиду не дадим. – И почти весело подмигнул.

– Я и не боюсь.

Наконец-то Катя собралась с духом и задала вопрос, который давно покалывал кончик языка:

– Иван, а ты Савельева давно видел?

– Спросила все-таки… Видел. Как-то на днях. Я не хочу, Катерина, чтобы ты с ним встречалась.

– Но почему? Я вполне свободная женщина. – Она попробовала кокетливо усмехнуться.

– Мы по разные стороны… – он чуть было не сказал «баррикады», – водораздела.

– Он спрашивал про меня? – продолжала допытываться Катя.

– Да, – неохотно ответил Иван.

– Ну что из тебя все вытягивать приходится? – Катя начала нервничать. – Ты сказал ему все как есть?

– Сказал. И дал понять, что не жажду числить его в своих родственниках.

– Ну и ладно, – вдруг успокоилась Катя. – Что сказал – то сказал. Он где-нибудь в больнице работает?

– Не интересовался. Но видел его возле нашей… – И исправился: – Бывшей нашей миссии. Там теперь эти заседают, из Советов.

– А ты так и не надумал вернуться в Россию?

– Катерина, я же тебе писал! Для меня возвращения не существует. К кому? К чему? России не существует. И не будем об этом. Все! А про тебя я подумал. Прошу, выкинь из головы Савельева. У меня есть один знакомый. Англичанин. Из министерства внешней торговли. Я уверен, вы подошли бы друг другу. Кстати, он собирался меня рекомендовать для службы в министерстве.

– Не надо, Иван! Не надо меня ни с кем знакомить.

– Ну хорошо, поговорим на эту тему в другой раз. Не все сразу. Ты приходи к нам завтра. Ладно?

– Обязательно. Я же обещала подарки детям. Только ты объясни, где у вас хороший магазин?

– Ни в коем случае, Катюша. Захвати какую-нибудь мелочь. И пожалуйста, не придавай этому большого значения. Я-то знаю, каково тебе пришлось последний год. Отдыхай, сестренка. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Иван.

Утром Катя проснулась от сильного сердцебиения. Открыла глаза, оглядела равнодушную роскошь гостиничного номера и усмехнулась. Получается, она во сне еще начала волноваться из-за того, что могло произойти в этот день.

Идти в город было рано. Наверняка и магазины и тем более учреждения пока закрыты.

Минуты тянулись нескончаемо медленно. Она попросила принести в номер кофе. Позавтракала. Открыла чемодан, перебрала платья. Внимательно посмотрела на себя в зеркало – бледная, похудевшая. Пусть будет белый костюм. Если подкраситься и голубой шарфик на шею… пожалуй, сносно.

Катя отдала горничной одежду – отутюжить – и, чтобы еще как-то провести время, спустилась в парикмахерскую, иронизируя над собой: словно на первое свидание…

Тонкие пальчики китаянки колдовали над распущенными волосами.

– Миссис, у вас несколько седых волосков! Выдернуть? Или, может, покрасить?

– Не надо, пусть остается как есть.

– Миссис, а вам не тяжело от такой массы волос? Позвольте вас подстричь?

Она тут же на листке бумаги вполне профессионально нарисовала Катину головку, преображенную стрижкой.

– Посмотрите… и модно, и молодить будет!

– Спасибо, но ни к чему. Оставьте как было… Только помыть и уложить. А рисунок я заберу. Хорошо? – И подумала, что пока менять ничего не будет, а вот если с Сергеем встретится и что-то сложится и если ему понравится больше такой, модный, облик тогда другое дело…