Рустам Рустамов - Падение. Том 1

Малой подумал, что дедушка Ибод разговаривает не с ним, потому многого не мог понять из того, о чем тот рассказывал, особенно про один берег Азербайджана или другой берег. У дедушки Ибода в глазах блеснули капельки слез, Малой отвернулся, чтобы дедушка Ибод мог спокойно поплакать: по себе знал, что, когда смотрят на тебя, трудно плачется, и подумал: «Наверно, дядя Гачаг Наби – родственник дедушки Ибода». Да, так и подумал о нем – в настоящем времени, а не в прошедшем. С этого дня вспоминал о нем только как о дяде Гачаг Наби.

Мать была в курсе, что за молитвы читает Малой, но на этот раз не стала ему мешать, а так обычно чем-нибудь стукнет его (тапкой или же, если подвернется, какой- нибудь веточкой), и тот, убегая подальше от нее, читает свою священную молитву еще громче и усерднее. Малой начал свою простую, но искреннюю молитву. «Ай, Аллах, говорят, ты можешь все, поэтому прошу тебя, сократи жизнь у кур моей матери и продли взамен жизнь моему Мастану. Пусть он живет долго, потому что я его очень люблю».

Мать всегда ругала его за эти молитвы, но тот не придавал этому значения. Конечно, Малой не утруждал себя вопросом, почему же, чтобы Мастан жил долго, куры должны подохнуть, притом все. Видимо, это было выше его понимания в то время. «А действительно, неужели для того чтобы кому-то было хорошо, радостно, весело – кто-то должен плакать?»

Пока шли мелкие разборки, грузовик свернул с шоссе на проселочную дорогу и, немного проехав между фруктовыми деревьями, остановился у небольшого домика, похожего на землянку.

– Вот и приехали, – сказала она детям и, видимо, сама была довольна, что закончилась эта изнурительная поездка.

Веселым голосом Малой, не обращаясь ни к кому, как бы разговаривая с самим собой, спросил:

– А где мы будем жить, и где наш отец?

Конечно, прекрасно понял, что будут жить в этом домике, но сказал это из вредности, чтобы задеть присутствующих.

Мать ответила, что их встретит отец, который уже наверняка здесь, так как отбыл гораздо раньше, чтобы перегнать домашнюю живность. И действительно, вскоре навстречу к ним вышел отец с каким-то мужчиной высокого роста, который широко улыбаясь поприветствовал прибывших.

– Добро пожаловать, Хатун баджи. Слава Аллаху, доехали, – сказал, протянул руку шоферу и спросил: – Как доехали?

Тот, в свою очередь, подал ему руку и сказал:

– Спасибо, Хабиб леле, все хорошо.

Малой наблюдал за всем этим и подумал: «Да, довольно интересно, потратив немного слов и совершив одно действие, можно все сказать». Мать быстро развернула сверток, достала небольшой кусок хлеба с маслом и протянула Малому со словами:

– На, отдай своему Мастану, чтобы не сбежал.

Малой с присущей ему грубостью ответил:

– Никуда он от меня не уйдет, ты думай о своих курах!

Но все-таки хлеб с маслом взял и скормил Мастану и тут же отпустил его гулять: был уверен, что его любимый Мастан никуда не уйдет. Далее, ни о чем не думая, пошел на обследование местности. Догнал его старший брат и как будто ни в чем не бывало спросил:

– Чего орал-то в машине? Спокойно не мог ехать?

Это было своеобразное принесение извинения и начало пути к примирению. Тот тоже, в свою очередь, спокойно ответил, что надоела эта поездка, да и вообще недоволен этим переездом. Чего только родителям не жилось в Казахе?! Там ведь так хорошо было. Теперь можно было считать инцидент исчерпанным, и они вместе пошли в сторону большого сада.

Обследование сада и просторного огорода рядом заняло не очень-то много времени. Дело в том, что навстречу к ним шел невысокого роста мужчина с пышными усами, держа лопату на плече. Мужчина дружелюбно приветствовал их и предупредил, чтобы не лезли в огород, так как только что закончил полив. Еще и попутно предупредил, что яблоки в саду ещё не созрели и ходить туда тоже нет смысла. «Чего уж, сказал бы, что никуда нельзя ходить, и все, а то к чему эти длинные разговоры. Тоже мне, заботу свою показывает», – подумал Малой, но ничего не сказал, только посмотрел на старшего, и тот, в свою очередь, посмотрел на него, сжимая и вытягивая губы вперед, кивнул головой. Малой все понял, это означало следующее: мы сейчас пройдем беззаботно и бессмысленно некоторое расстояние, и когда этот дяденька дойдет до нашего дома, там разгорится разговор, все забудут про нас, и тогда мы спокойно займемся вопросами садоводства. «Когда это мы ели зрелые яблоки?» – подумали оба.

В скором времени они оказались в саду, фруктовых деревьев было не то что много, а очень много, до безобразия. Попробуй обойти все яблони, не меньше трех дней надо. Они принялись за дегустацию фруктов, но после третьего, от силы четвертого яблока поняли, что есть их действительно невозможно. Малой, надкусив несколько яблок, швырнул их куда попало. Это было, скорее всего, из вредности и от досады, что невозможно было их есть. Немного походив по саду, решили вернуться к дому. Знали, что взрослые начнут свою беседу, а послушать их было довольно интересно. К тому же им давно хотелось кушать, и наверняка мать что-нибудь к этому времени уже сообразила.

Когда они подошли к дому, мужчины уже сидели за импровизированным столом, чуть подальше стоял самовар с заварным чайником на «голове». Мать чего-то колдовала у очага, на огне стоял большой казан. «Как было бы здорово, если бы хинкали!» – подумал про себя Малой. Старший вопросительно посмотрел на него, видимо, подумал о том же, и Малой мечтательно пожал плечами, что означало: «Не знаю, всякое может быть». В своих мечтаниях братья не обманулись, мать действительно готовила хинкали, в этом убедились, когда увидели, как мать аккуратно опускает нарезанные тонкие квадратики в кипящую на огне воду. «Хоть одна радость за день», – подумали братья. Когда мать увидела их, сказала:

– Идите еще поиграйте, потом подойдете. Еще не готово.

Братья, конечно, разгадали уловку матери: она просто хочет сначала покормить взрослых, и тем более гостей, а их – во вторую очередь. «Ну что же, пусть будет по-вашему, дорогие взрослые. Лично я вам это припомню», – подумал Малой и, чтобы не дать опомниться старшему, резко развернулся и пошел в сторону огорода. Старший, конечно, не понял поведения Малого и, вопреки своему обыкновению, пошел за ним. Никогда этого не сделал бы; наверно, его разобрало простое любопытство. Вскоре они оказались в огороде. Это было огромное поле, на одной половине которого росли огурцы, а на второй… арбузы.

Малой предложил брату поесть арбуза, и они принялись за дело. Откуда-то у них оказался нож. Дело в том, что старший был умелец, все время что-нибудь мастерил: то свисток, то богатыря из палочек на веревке, то еще чего- нибудь, и ничего удивительного в «появлении» ножа не было. Они оторвали два или три арбуза, но все они оказались неспелыми. Старший разочарованно сказал: