Тамара Ла - Пятнадцатое воплощение. Исторический роман

Разгар дня, разгар летней жизни. Вон, под густой, шелестящей кроной платана – дом земледельца; во дворике видны мулы, нагруженные корзинами с зерном, люди суетятся вокруг, а там дальше за полем по дороге движется большой караван, и кто-то впереди едет на колеснице в алой накидке…

Между тем тонкий и толстый жрецы, сидя рядом, дружно обсуждали проводы и жаловались главному жрецу:

– Жрецы Х. и Х. не очень громко желали тебе счастливого пути, достопочтимый Мардукшаддин! А жрецов из храма Адада вовсе не было среди провожающих!

Мардукшаддин, плывший с важным поручением от высшего жречества Города, шевельнул тяжелыми веками, окаймленными густой каймой длинных ресниц, лениво приоткрыл глубокую черноту глаз. Их сонной красотой взирая на речную даль впереди, неторопливо и торжественно изрек:

– Боги благословили мой путь – миссия моя будет успешна, несмотря на происки всех завистников и недоброжелателей!

– Я уже несколько раз плавала в Ур, – объявила всем молодая жрица Гулы, обмахивая лицо розовым душистым платком.

Жрица Нингал недовольно посмотрела на красавицу. Умная, та ответила ей насмешливо безмятежной улыбкой.

– Я пить хочу, – заявила она своей старой, преданной рабыне: готовно стояла возле нее в темно-красном хитоне и бордовой головной повязке. Служанка тотчас склонилась над корзиной и, из кувшина налив доверху бокал, подала прохладное и сладкое питье своей госпоже. Жрица мелкими глоточками принялась пить напиток, и враз замолкшие жрецы вновь мечтательно и жадно уставились на губы красавицы, прильнувшие к краю кубка.

А Жрица Нингал с гордостью и любовью посмотрела на Таллат, прижала ее к своему боку.

– Мы взяли тебя с собой, высокопосвященная, чтобы ты увидела священный с сотворения мира город – древний, как вся наша земля!

Она опекала Таллат с материнской любовью. К тому же они состоят в кровном родстве через двоюродную бабушку – знаменитую жрицу храма Шамаша в Ниппуре, умершую два года назад. Знатные семьи Вавилонии и всего Междуречья хорошо знали и изучали свои родословные; многие из них претендовали возводить свой род чуть ли не к Солнечным царям первых допотопных династий.

Сейчас она не сводила глаз с Таллат, негромко говорила:

– Мы так горды тобой, твоими высокими совершенствами, высокопосвященная избранница Богов! Мне доверили огромную честь привезти тебя в Ур – великие жрицы полны нетерпения увидеть тебя в самом первом храме, построенном на Земле. Они уверены, что наша встреча будет находиться под покровительством Богов, что ты взойдешь на новую ступень познания, сможешь пройти там, где нам не дано, ибо Ночь Полнолуния близка, дочь моя! – И дальше жрица заговорила еще тише: – Всё готово к Великому Празднику. Скоро-скоро будут подняты с алтаря Богини лежащие там издавна сокровенные знаки ее вечного владычества над Небом и Землей, раздвинутся вдруг завесы и возгорится священный огонь… – вдохновенно шептала жрица, и вдруг тревога холодком проскользнула по всему ее телу: внезапно она ощутила насколько не подходит загадочная сила ее слов, полная тайных, скрытых глубин, солнечному, сверкающему еже-мгновенной красотой полдневному миру, и жрица оборвала себя, наложила на губы знак заклятия. На ее указательном пальце острым холодно-голубым огнем сверкнул сапфир. Среди многочисленных колец жрицы есть печатка с странным, словно очень простым, не прозрачным камнем – на нем вырезана и очерчена черной каймой двенадцати лучевая звезда и еще несколько тайных знаков.

Вдоль бортов струилась быстрая вода, обгоняя судно, стремясь к Южному морю, увлекая за собой корабли и барки мимо пышной зелени садов и полей с виднеющимися всюду финиковыми пальмами.

Вавилония – сплошной цветущий сад и плодороднейшая хлебная житница между двух могучих рек, соединенных каналами. Небо почти круглый год пылает жаром, согревая равнинные земли, обильные щедрыми урожаями, трудолюбиво взращиваемыми десятками поколений людей.

Через несколько часов барка с жрецами ненадолго причалила к берегу возле небольшого храма бога Нинурты, чтобы пополнить дорожные припасы. Прибежавший из амбара местный жрец попросил взять его с собой до Ниппура: ему нужно привести оттуда уворованного у него осла: воры пойманы, и начальник города передал жрецу, чтобы он забрал свое имущество. Мардукшаддин разрешил.

Поплыли дальше. Жрецы сидели под навесом, бросая на встречные суда исполненные важности взоры, любуясь зеленью берегов, струящимися водами великой реки, множеством больших и малых судов, снующих вверх и вниз по ее течению. Все три женщины не боялись солнца и жары – жрица Гулы свежа, точно нарцисс, сбрызнутый росой, растущий возле ручья! – и наслаждались полдневным светом, завораживающим блеском воды.

Медленно и спокойно проплывали дни в плавании на юг. На четвертый день по западному берегу за зеленой, сузившейся полосой полей потянулись рыжие земли пустыни.

В знойной тишине полудня причалили к пристани и на повозках поехали в Ур. Вокруг древнего города под белесым небом раскинулась пустынная степь, поросшая редкой травой. Вдали мутный горизонт предвещал пустынную бурю. Вдоль Евфрата темнели пальмы.

Ученые жрецы, читавшие древние хроники, знали, что тысячелетия назад священный Ур стоял на самом берегу моря, потом море отступило далеко на юг, так же как Евфрат изменил свое течение и стал течь на три парасанга восточнее.

Ур – столица Сина, бога Луны, ему посвящена древняя высокая Башня (Гиг-пар-ка), во многом отличающаяся от архитектуры современных зиккуратов Месопотамии. Два ее нижних яруса – черные, третий – красный под цвет земли, на нем сапфировой глазурью стен и позолоченной крышей сверкает главное святилище. Широкий нижний ярус украшает густая зелень сада. Башню окружали храмы Сина и его супруги богини Нингал, склады, жилища жрецов, за множество сотен лет разросшиеся в сложный комплекс залов, двориков, всевозможных дворцовых и вспомогательных помещений.

Сейчас все эти строения снова запущены и ветшают, хотя всего двести лет прошло с тех пор, как царь Навуходоносор построил здесь новые здания, да и царь Набонид тоже немало сделал для восстановления величия Ура. Он даже хотел перенести столицу Вавилонии именно в этот древнейший город земли. Зато персы, презиравшие и не ставившие ни во что богов Междуречья, прекратили здесь всякое строительство, век назад они переселили сюда персов-переселенцев, притесняли местных жрецов, и величие Ура приходило всё в большее запустение. Лишь жрецы помнили о былом огромном значении своего города.

В большом постоялом дворе у подножия Башни прибывшие жрицы и жрецы помылись и переоделись. Прошли в квадратный храм Эгишширгаль. Посредине его двора устроен большой каменный алтарь. Навстречу им из центрального прохода показалась группа встречавших жрецов. Здесь немало и жриц, приветствующих возвращение своей начальницы.