Тамара Ла - Пятнадцатое воплощение. Исторический роман

– Я подсчитываю: сколько раз он меня ласкает! Кладу бисерные бусины в шкатулку, и за двадцать один день уже восемьдесят четыре раза! Последние два раза только что этим утром. Смотри, сколько бисера уже на дне!

Она тряхнула синей стеклянной вазочкой, с улыбкой глядя на катающиеся по дну крупные и мелкие бусины. Ее черноволосую головку украшают золотые подвески, серьги, шпильки с лазуритовыми миниатюрными фигурками богинь, стоящих меж деревьев и зверей. Иддиль заявила:

– Я буду всегда после любовного соединения класть сюда бусины и считать, чтобы к концу жизни знать точно, сколько раз я имела мужчин!

Та, чье храмовое имя «Дочь Неба», «Звезда Зари», с легким презрением видела, что стремление подруги наслаждаться чувственной жизнью слишком эфемерно и не выдержит испытание временем. Но сейчас на миг проницая будущее, она и через двадцать лет увидела подругу по-прежнему уверенной, полной жизненных сил… Что ж, пусть будет так. Иддиль достойна этого.

Увлеченная Иддиль без стыда твердила о ласках двух тел, рассказывала все подробности.

А Таллат, не менее дерзкая в своей невозмутимой чистоте, смотрела на течение реки между зеленых берегов и словно через иные – не свои – глаза видела изменяющиеся лики будущих событий, видела течение Времени и над всем – двуединый лик Божества, ласково взирающий на нее.

Разгар лета, жара Сузы – сюда переехал царский двор.

Царский дворец в Сузах – это великолепные строения из ливанского кедра, украшенные мидийским и бактрийским золотом, серебром и бронзой из Согды, слоновой костью из Эфиопии, Индии и Арахосии.

Таллат находилась в свите Матери Царя.

Видения иной жизни не оставляли ее – от самых простых до сложнейших, невыразимых и неописуемых словами. Ночью она вставала на край веранды возле перил и словно улетала в видения – отзвуки прошлых и будущих событий напряженно ловила ее душа! Наступал миг, когда она словно растворялась между небом и землей, переставала помнить, кем является она, видящая все это. Бытие смешивалось с небытием, прошлое с будущим.

Она словно переставала существовать, но перед ее неподвижным взором скользил отчетливый поток возникающих явлений…

От края до края пустынная земля, в закатной дымке клубящиеся облака, по степи неистово скачущие всадники… Когда они останавливают коней, Таллат ясно – на расстоянии вытянутой руки – видит их лица, знаки царской власти на переднем всаднике; их губы шевелятся, произнося друг другу слова, их глаза смотрят прямо на нее, но совсем не видят ее.

…Яркие цветы сада перед незнакомым храмом, по верхнему краю его белых стен – яркие зеленые и золотые полосы узоров. Таллат – гигантского роста и стоит в воздухе лицом к храму – ее ступни находятся на уровне цветущих верхушек кустов, а голова – выше кровли. Это было единственное видение, в котором она видела саму себя со стороны.

Видения не зависели от ее воли и жили своей собственной жизнью, и чем чище было ее сознание, тем отчетливей и ярче разгорались они перед ней.

Однажды ночью на вершине трехступенчатой башни-беседки Таллат пронзительно ясно увидела вокруг залитые солнцем просторы Персии, и среди них – запустелые развалины, полные диких зверей. Словно через тысячу лет она очутилась здесь! Мучительное осознание исчезновения всего прошлого!

Увидела будущее и вернулась в настоящее – вновь ее глаза видели сад и в свежем ароматном дыхании ночи высящиеся вокруг дворцы. Она опустилась на колени, неподвижно стала глядеть на сияющее великолепие звезд, из дали вечности созерцающих великолепие земного царства…

Через месяц жизни в Сузах Мать Царя и знатные женщины посетили зверинец. Здесь держали ланей, львов, и других животных, выловленных в окрестных степях и лесах.

Сизигамбис остановилась недалеко от входа, разговаривая с женой брата Царицы Статиры, а так же со своей давней подругой Аристомой – родственницей Артабаза, главы царских приближенных. Рабыни держали над ними зонты и опахала. Между тем царевны и их знатные подруги развлекались созерцанием могучих львов и бросали им кусочки вареного мяса. Лица девушек совсем не прикрыты покрывалами, ведь сейчас рядом нет незнакомых знатных мужчин. Все они разряжены в яркие одежды, щебечут звонко, как птички.

Вокруг цвели сады, а в жгучей синеве неба таяли лиловые и белые облачка.

В плавно струящейся прелести движений Таллат прошлась по аллее, обсаженной лимонными деревьями, вернулась к Матери Царя. Вокруг, как всегда, множество слуг. Толпы евнухов, как обычно, наполняют женскую половину Дворца, всюду сопровождают знатных женщин. Таллат с детства приучили не бояться евнухов и слуг.

Поодаль стоят воины – они охраняют зверинец и Дворец. На стражниках – пестрые кандии (кафтаны), темные анаксариды (шальвары). Длинные рукава одежд покрыты железными чешуйками, сверкающими на солнце, точно рыбья чешуя. Они держат короткие копья, вооружены акинаками – короткие мечи в дорогих резных ножнах.

Таллат, находясь возле Сизигамбис, незаметно, не поворачивая головы, смотрела на молодого воина слева, на его ярко освещенную солнцем безбородую щеку, на оранжевую, с узорной каймой, одежду. Вдруг воин покосился на нее смелыми глазами, и на ярком солнце сошлись их взгляды, разошлись, затем вновь они взглянули друг на друга.

Возгласы страха и удовольствия раздались со стороны шалившей стайки девушек царской крови: темногривый лев прыгнул, стараясь достать верха ямы, огороженной каменной стеной.

Сделав два шага поближе к внучкам, Сизигамбис продолжала с Аристомой разговор о распоряжениях по уходу за садом и способах лечения двухлетнего, заболевшего сына Царицы Статиры. Таллат слышала их слова, но не слушала их. Она стояла очень стройная, глаза чистые и светлые, как горный ручей, ярко-черные волосы, заплетенные в косы. Солнечный свет высвечивал голубизной светлый шелк ее длинного одеяния.

Теперь воин стоял ближе. Золотая молодость его лица всем бросалась в глаза. Сильные бедра юноши обрисовывались в складках одежды, будто изогнутый лук, и дерзкое желание кружило голову Таллат: хотелось положить плотно ладонь на его бедро и ощутить сквозь легкую ткань кандия и шальвар горячую силу и тяжесть мышц!

Царевна Статира, быстро перебирая по песку аллеи маленькими башмачками, усыпанными драгоценными камнями и жемчугом, подбежала к Сизигамбис и со всего разбега бросилась обнимать бабушку, целуя и тормоша.

– Позволь нам поехать посмотреть охоту!

Прервав беседу, Мать Царя с улыбкой положила длинные, поразительно изящные руки в широких рукавах одеяния на белокурую голову внучки.

– Красавица моя, а откуда ты знаешь о завтрашней охоте?