Владимир Мищенко - Сказ о жреце Раме

Ещё издали Рама увидел витые рога Овна, прибитые над дверью, которого он ещё давно избрал своим тотемным животным, поэтому старался все свои жилища каким-то образом так украшать. Вожак овн – доброе, в тоже время мудрое животное, лидер, который ведёт за собой всё стадо, и поэтому рога овна есть символ мудрости и власти. После возвращения Рамы к нему сначала прибилось несколько отроков, надеясь, стать учениками жреца, но, со временем, большинство сами по себе отсеялись. Остался только один – Бальдер. И вот как раз он в этот момент стоял под домом, а рога органично смотрелись на его голове. Рама усмехнулся – знаменитым станет, коль уж такие рога ему так подходят. Увидев Раму, Бальдер быстро пошёл навстречу учителю.

– Учитель, беда пришла.

– Кто-то напал на городище? Но я только оттуда и там спокойно. Что случилось?

– Болезнь неведома. К жрецам прибыл вестник из Верхнего Салтова, принёс известие горькое. Старший жрец всех собирает у нашего дерева.

– Понял. Скажи – иду. Только из котомки всё выложу и поспешу.

Юноша кивнул и побежал. Рама вошёл в избу и разложил всё по местам. Какова бы не случилась беда, а порядок всегда должен быть, тогда и в суете всё найдешь, всё будет под рукой. Рама это понял ещё десяток зим назад и всегда старался придерживаться этого правила.

Идти надо было чуть меньше пол версты, так что время подумать было. По дороге вброд перешел арию. После того, как на берегах небольших рек, ручьев или просто источников воды начал собирать народ и говорить о добре, об учениях, что пытались донести до людей его далёкие предки Адам и Ева, великий воин Ари-ан, что значит любимец небес или любимый матерью, впоследствии прозванный Джак-ши – Повелитель мира, уведший много-много зим назад людей с этих земель на восток и добравшийся, как говорят, до самой Индии, и ставший господином всей Индии, вместе с полуостром, на который убежали все его враги, не принявшие его власть. Этот полуостров и сейчас больше напоминал змеиный клубок, который некому было раздавить, а после смерти Ари-ана, он стал ещё и разрастаться по прибрежным землям, расселяясь и заполняя их одержимыми дьяволом людьми. После ухода Ари-ана на восток, как-то само собой, такие места, речки, ручейки народ стал называть ариями. Наверное, поэтому далеко на юге его и его земляков тоже стали называть ариями или арийцами.

У жертвенного камня уже собрались все жрецы и пара волхвов-ведунов, обученных лечить разные человечьи и животные хвори. Почти одновременно с ним подошло ещё два ведуна. Старший волхв заговорил.

– Братья и други мои, вы слышали, что принёс нам вестник. Не все слышали его, потому расскажу то, что сам услышал. Откуда-то с юга, где проживают люди, с кожей подобно углю, начала распространяться хворь, доныне не виданная и не слыханная. У человека на теле начинают появляться чёрные пятна, телесные язвы не дают покоя, кости изгибаются, суставы искривляются, дышать невмоготу и человек умирает в страшных мучениях. И, самое страшное, никакие ведуны и тамошние лекари вылечить эту хвору не могут. Ни травы, ни заговоры, зашёптывание, ни волжба не помогают. Половина вятичей полегло. Появились такие люди и у мещеры, пара деревень в мере. Болеют на землях мордвы. Народ бежит с проклятых земель, значит, скоро это появится и у нас. Надо готовиться. Даже, если мы поставим заслоны на дорогах, народ просочится по лесу и нас это не спасёт. К вам обращаюсь волхвы-ведуны, думайте, вспоминайте, готовьте мази, отвары. Будем пробовать. Мы же будем искать старые свитки, может, там найдем слова об этой беде.

Такая беда похлеще набега сармата-кочевника. От неё в лесу не скроешься, и там всё равно достанет. Люди застыли, не зная, что сказать.

– Великий жрец, – обратился к нему Рама, – разреши я с этими снадобьями пойду к мерям. Если люди будут только заболевать, может, хоть в этом случае они помогут. Надо пробовать.

– Да будет так. Мы будем готовиться здесь встретить врага, а ты иди к соседям нашим. Они нам не раз помогали, и мы постараемся им хоть как-то помочь. Хоть постараемся. Не поможем, всё равно судить нас уже некому будет, потому, как никто ещё не выжил, кто заболел. Завтра, к зениту светилища Ра и пойдешь, освещаемый его лучами. Если поможет, быстро возвращайся назад, дабы начать спасать земляков. Во имя Перуна и Дажьбога благословляю тебя.

Дорога до дома оказалась быстрой – тяжкие думы тревожили душу и сердце. Пришлось развернуть все свитки и пергаменты, надеясь, что когда-нибудь, где-нибудь он случайно записал то, что могло бы ему и всем чем-то помочь. Почти до зари просидел Рама со своими думами, но тщетно. Мор упорно шёл и приближался к ним. Казалось, что кто-то умышленно решил извести под корень род человеческий. Должен же быть какой-то способ, какое-то лекарство, но какое? Молиться божкам, которые сами два-три поколения назад были такими же людьми бесполезно, потому что всё новое, мудрое записывают и жрецы, и волхвы-ведуны. Но этого нет. И надеяться на них бестолково. А на кого? На кого, как ни на Бога Единого, который есть любовь. Рама взял идола Перуна, выволок его из избы и отволок в кусты. Нечего поклоняться тем, кто равен тебе. Только Единый Бог и Отец наш небесный достоин поклонения и молитв. Рама непроизвольно опустился на колени и начал молиться, прося о помощи.

Когда великий Ра на своей колеснице-солнце добрался до середины небосвода, Рама стоял возле тотемного дерева с двумя котомками, наполненными разными горшочками и мешочками.

– Иди и постарайся. Помни, мы тебя ждем с добрыми вестями и надеемся на тебя. Да помогут тебе все наши боги.

Рама поклонился в пояс и пошёл в неизвестное.

Дорога привела его в мещеру, в деревню, пограничную с мерей. Больше половины деревни уже болели на последней стадии, если слушать известные симптомы. Часть людей разбежались. Остались, в основном, многодетные семьи, которым самим в лесу просто не прокормиться, а рисковать заболеть, помогая чужим людям, никто не хотел. И их можно было понять. Рама сделал двухслойную маску и набил её размятыми крапивой, полынью, чистотелом и другими травами, которые обычно использовали ведуны при лечении заразных хворей. Ходил по избам, как здоровых людей, обмазывая их этими мазями, поил отварами, а также к тем, у кого болезнь только начинала проявляться в виде черных пятен и маленьких язвочек. Но местные боги отвернулись от людей, никому его старания не помогли. Умирали все – и дети, и крепкие мужики, и дородные матери. Стоны, крики боли, просьбы помочь доносились до Рамы, где бы он ни находился. Духовные муки у Рамы переходили в физические, и эти боли буквально разрывали его сердце на куски. Он плакал от бессилия и ходил, мазал, поил, понимая всю тщетность его усилий. По ночам Рама практически не спал, т.к. с вечера, иногда забывая поесть, становился на колени и усиленно молился, буквально крича, взывая к Богу. Но Бог не отзывался.