Олег Попенков - Бек: политический роман

Началось прямое заигрывание с шиитским направлением в исламе.

В 1936 году интерес Гитлера к Ирану резко возрос, что напрямую отразилось на количестве прибывающих в Иран германских специалистов! Нужно сказать, что из Берлина в основном приезжал квалифицированный инженерный состав, имевший высокий авторитет в мире. Причиной этому послужил принятый в то время четырехлетний план развития военной промышленности Третьего рейха. Фюрер потребовал от своего окружения более активного экономического внедрения в экономику Ирана, обратив особое внимание на разработку месторождений полезных ископаемых и развитие в стране металлургической промышленности.

В тот же период формируется явный геополитический уклон иранского руководства в сторону фашистской Германии: в 1936 году Иран посылает делегацию на Олимпийские игры в страну победившего нацизма; в 1937-м в Тегеране с помпой встречают лидера гитлерюгенда Бальдура фон Шираха; Иран посылает на учебу в Германию своих студентов и даже офицерский состав!

1 апреля 1938 года германская компания «Люфтганза» открыла воздушную линию Берлин – Афины – остров Родос – Дамаск – Багдад – Тегеран – Мешхед – Кабул.

Геббельсовская пропаганда называет персов «сынами Заратуштры». Иран наполнен агентами германских спецслужб, число которых к 1941 году (по оценке НКВД) доходит до четырех тысяч человек! А всего немецких граждан в стране – не менее 20 тысяч.

В государстве формируется «пятая колонна» в виде «преподавателей» из Германии в многочисленных учебных заведениях страны, «экономических советников», «инструкторов» и т. д.

Иран пытаются вовлечь в непосредственное противостояние с «коммунизмом»: в пустынных районах скрытно строятся аэродромы, взлетно-посадочные полосы, склады вооружения и боеприпасов.

В докладной записке советского военного атташе весной 1939 года отмечается о германской помощи в сооружении иранской судоверфи в Ноушехре, куда активно завозится оборудование из Германии. Берлин особо интересуют нефтяные богатства Ирана, вышедшего на четвертое место в мире по добыче черного золота к концу 30-х годов. Немецкие специалисты допущены к учету иранской нефти и ее запасов, но… здесь они терпят провал: на их пути становится Британская нефтяная корпорация, которая давно уже безраздельно царствует в этом сегменте экономики страны!

И все же фашистская пропаганда добилась в Иране многого: гражданская война в Испании оценивается иранскими СМИ исключительно с нацистских позиций, аншлюс Австрии представляется как объединение частей единого государства и т. д.

Но шах Ирана не спешил перевести ренессанс экономических отношений с Германией в область политического союза. И до начала войны с СССР такая позиция вполне устраивала Берлин, ведь транзит товаров шел по советской территории!

Однако после принятия в 1940 году решения о войне с Москвой Германия ищет возможности «замены» шаха на более покладистого политика, по сути – марионетку, готовую выполнять все приказы Берлина.

Советский разведчик быстро разобрался в ситуации.

Никогда прежде он не сталкивался со столь разветвленной агентурной сетью, каковой была представлена германская разведка в Иране: агенты абвера (военная разведка), СД (политическая разведка), спецпредставители германского МИДа и т. д.

В стране полулегально действовал фашистский шпионско-диверсионный центр во главе с германским послом Эттелем – бригаденфюрером СС.

В Тегеране и других иранских городах росло число прогерманских националистических групп и полулегальных партий.

Но и Бек теперь был далеко не один: в Иране действовала налаженная агентурная сеть советской разведки, включавшая как нелегалов, так и официально действовавших в интересах разведслужб работников дипломатической миссии.

В результате умело проведенной операции по информированию британских спецслужб 12 сентября 1939 года Шами Пир и даже его жена были арестованы в Дамаске французскими властями.

Однако под арестом «святой отец» находился недолго. Французы, равно как и англичане, не устояли перед могущественным кланом аль-Гейлани.

Узнав, что Саади вновь на свободе, Азат понял, что их встреча неизбежна и это лишь вопрос времени.

Когда-то северо-западная часть Ирана (Иранского Азербайджана), на территории которой находился город Тебриз, была фактически частью Российской империи. И первая железная дорога вела отсюда вовсе не в столицу страны – Тегеран, а в города Великой России – Джульфу и Нахичевань.

Тебриз – крупный город с полумиллионным населением – был на редкость уютным и зеленым, со спокойным, размеренным ритмом жизни. Его воздух, казалось, был напоен живительными ионами – ведь основную зелень составляли кипарисы и алоэ!

Но главное – здесь, совсем недалеко от центра города, находилась летняя резиденция Насреддин-шаха, самого прославленного представителя рода Каджари, правившего страной в XVIII–XIX веках н. э. Азат, служивший в мечети аббасидов, ежедневно проходил мимо резиденции, и его мысли улетали в далекую Россию к милой Леле – самой родной и красивой из всех Каджари!

«Интересно, является ли резиденция действующей?» – задавал себе этот вопрос молодой человек, всякий раз проходя мимо запертых ажурных ворот.

Бек отдавал себе отчет в том, что его встреча с «родственниками» граничит с провалом, а потому в среде священнослужителей старался не упоминать своего «высокого происхождения».

Вместе с тем все же считал возможность встречи маловероятной.

По агентурным данным, представители рода Каджари проживали в столице страны – Тегеране. Их влияние и личное участие в управлении страной было ничтожным. А резиденция рода в Тебризе оставалась нежилой и более походила на музей.

Следует отметить, что Азата, имама суннитского направления ислама, встретили настороженно.

Сначала помогли эфенди Мохсен и громкая фамилия, а затем и личные качества юноши, человека обходительного и простого в общении. Во всяком случае не прошло и полугода, как его, по сути, признали равным коллеги.

Бек понимал, что во многом этому обстоятельству способствовали общая оптимизация обстановки в стране и реформаторская деятельность шаха Ирана. Однако священство, как самый консервативный слой общества, не одобряло реформ молодого шаха, особенно в женском вопросе (Реза Пехлеви потребовал, чтобы женщины открыли лицо и поступали в учебные заведения).

Чтобы не выглядеть «белой вороной», Хаджи-Азат Каджари (как теперь его именовали в своем кругу священники) также «не одобрял» поступков шаха, считая их «отступлением от постулатов шариата». В своей мечети новый наместник навел строгий порядок и слыл человеком требовательным и благочестивым.