Константин Стерликов - Кара Булганака. Роман

– Разберемся, – вглядывается в проем Светлосанов, – Фрицев отгоним и все обдумаем… Так, слушаем сюда внимательно – 1-е отделение держим цель, как звенья самолетов в воздухе, по моей команде беглым огнем накрываем. 2- отделение, приготовить гранаты, также строго по сигналу, одновременно… Мы им тоже сейчас шквал устроим, не хуже!

– Во время, вы… – выдыхает Елкин, – Спасибо! Еще бы немного и нас бы расстреляли, перевес значительный был…

– Все нормально, – спокойно посмеивается Светлосанов, – мы должны чувствовать каменоломни, как паук, свою сплетенную сеть… Пока получается! Ну что, подземная батарея? 1- е отделение – пли!

Буря пламени окрашивает мрак вспышками и трассами выстрелов, обрушивая на фашистский отряд ливень свинца. Немцы, уже уверенные в своей победе, и продвинувшись по тоннелю, на какое-то время теряются, не ожидая такого неожиданно появившегося отпора. Прицельные выстрелы сбивают нацистских солдат. Но фашисты быстро приходят в себя. И немного отступив, и заняв более удобную позицию, снова неистово простреливают сумрак коридора. Начинается сумасшедшая дуэль из огня и металла. Пули, как осы, настоящим вихрем, визжат, кроша стены в осыпающуюся плотную едкую пыль. Звуки боя в замкнутом гулком проходе давят саднящей безумной какофонией. Ни одна из сторон не уступает. Противостояние достигает той крайней точки, когда кто-нибудь, не выдержит и дрогнет…

У красноармейцев есть преимущество – они в темноте видят значительно лучше, у немцев превосходство в численности и вооружении.

– 2-е отделение, огонь! – раздается в грохоте сражения голос, – Всем залечь!

Страшный грохот сотрясает стены коридора, частично обваливая породу впереди и снося позиции фашистов. Почти единый взрыв как минимум десятка ручных гранат переламывает исход боя… Сквозь мутную взвесь поднявшейся земли и пыли, советские воины усиливают обстрел, превращающийся в огненный поток…

– Заметались фрицы! – радостно кричит Гегечкори, пробивая огненными молниями черное пространство из ревущего пулемета, – Отползают… как каракатицы! Сейчас ленту сменю, побегут как зайцы…

– Немцы и вправду отходят, – радостно восклицает Елкин, – может контратакуем? Выйдем наверх и рассеем как обычно?

– Отставить! – останавливает Светлосанов, – Это не прорыв… Это хитрая игра, они нас заманивают, там наверху, поди уже целый батальон ждет! Чтобы ловушка захлопнулась… Когда фашисты скроются, берем трофеи и быстро отходим! Дальше в глубине соорудим новые заградительные стенки, не хуже прежних! Благо камня здесь вдоволь… И мины поставим. Этот рваный участок придется оставить! Мы их в другом месте встретим и уже на наших условиях! Не на тех попали, тевтонцы, мать их…

– Ты уверен, командир? – поворачивается Елкин, – Может и нет никакой засады наверху? Просто плановый прочес? Разведать и ударить? Разогнать всю эту нечисть… Не прогадаем?

Рядом Гегечкори сечет из пулемета по отступающим штурмовикам, задавая тон бою… Красноармейцы как хор за солистом, бьют из винтовок и автоматов по редеющему подразделению фашистов.

– Более чем… – непреклонно отвечает Светлосанов, – Сегодня что-то не то! Другая логика ведения боя. А немцы существа системные. Если что-то изменилось – значит, схватка будет уже иная, не как прежде. А проверять это кровью наших солдат я не хочу… Отойдем вглубь и оценим все со стороны. Далеко они не полезут. Необходимо понять, что они задумали.

– Ну что, тогда не будем медлить! – соглашается Елкин, – Сейчас Борю откопаем и вперед!

Когда последние очертания немцев растворяются в белесом свете дня, красноармейцы, собирают оружие, подхватывают раненых и тихо, тенями отходят в темноту катакомб… Политрук Кагин идет, опершись на одного из солдат, вертя головой из стороны в сторону, словно пытаясь сбросить с себя навязчивую мутную пелену…

Проходя по запутанным тоннелям, отряд слышит еще несколько больших взрывов…

– Где это? – пытается сообразить Елкин, озираясь по сторонам, уставший и потрепанный боем.

– Там же, – замирает как статуя Светлосанов, словно кожей впитывая в себя звуки, – судя по направлению звука.

– Зачем они одно и тоже место рвут? – недоумевает Гегечкори, – Там и так уже дыра есть большая…

– На то есть причины… – всматривается во мрак Светлосанов.

– Какие? – спрашивает Елкин.

– Вон Егоркин идет, – словно пробуждается, оживляется Светлосанов, – сейчас все узнаем, чтоб не гадать на кофейной гуще…

– Доброго, дня, товарищи! – выдыхает запыхавшийся Егоркин, – Пришлось крюк сделать, чтоб к вам выйти… Сегодня, все катакомбы сотрясаются, просто конец света! Фашист гад, разошелся…

– Ну что там, Алексей? – торопит Елкин, – Говори уже…

– Вход взорвали, – докладывает сержант, – в смысле, завалили глыбами намертво… Просто монолитная скала ввысь выросла!

– Не понимаю, – восклицает Гегечкори, – то они скалу рушат, то опять заваливают. Где логика?

– Да как раз теперь все предельно ясно… – грустно улыбается Светлосанов.

– Что именно, Михаил? – тяжело дышит Елкин, от окутавшей облаком темной известковой пыли.

– Сначала они пытались вытянуть нас наружу, – объясняет Светлосанов, – под пулеметно-артиллерийский обстрел! А потом вход закупорили… Обвалив породу направленными взрывами. Теперь они хотят нас замуровать. Запечатать, похоронить здесь живьем…

– Шакалы и дети шакалов! – в сердцах восклицает Гегечкори, – Кто ж так воюет? Разве это честный бой?

– Какая у них честь может быть, Дементий? – хромает рядом Устрицкий, – Они и не знают что это такое! Выродки…

– И что будем делать? – вытирает лицо от крови и грязи, Елкин.

– У нас еще два выхода есть, – замечает Светлосанов, – но я думаю, их постигнет таже участь. И весьма скоро. Наблюдатели докладывали об активизации саперов наверху, но мы думали про другое… Не беда! Будем пробивать свои ходы. Работа невыносимо тяжелая в условиях катакомб, но на легкую оборону здесь мы и не рассчитывали…

– Как бы фашист не старался, – горячится Гегечкори, – нас уже ничем не возьмешь! Мы как камни становимся! И мы его все равно обдурим…

– Ну, похоже, где-то, мы гансов уже переиграли, – усмехается Елкин, – и то, что мы здесь и вся наша активная оборона – это хороший, я бы сказал увесистый удар по тылам фашистской армии! То ли еще будет…

– Я думаю, завал входов, – задумчиво произносит Светлосанов, – это только первый этап чего-то большего, в той изуверской тактике, которую избрали фашистские бандиты. Будет и продолжение… Надо быть готовыми!

– А что еще может быть? – удивляется Елкин, – Вроде дальше некуда! Кровлю они только у входов смогли обвалить, дальше по периметру броня каменоломен удар держит! Там десятки метров камня…