Ирина Костина - Кавалергардский вальс. Книга четвёртая

Зимний дворец

Покои великой княгини Елизаветы Алексеевны

Малышка Мария делала первые неуверенные шаги. Она наотрез отказывалась ползать, как это делают большинство детей. Крепко держалась за руки матери и неуклюже, но настойчиво шагала маленькими ножками.

Кстати тёмные волосы, из-за которых произошёл скандал, постепенно светлели, и к десяти месяцам головка Марии была увенчана воздушными кудрями русого цвета. А цвет глаз из чёрного стал оливково-серым. Но теперь это уже никого не интересовало! Дурная слава прокатилась по дворцу, наделала шума, покалечила кому-то карьеру и репутацию. Но признавать свои ошибки по этому поводу никто не собирался.

Александр держал супругу за руку и невольно отмечал, что материнство чудесным образом украсило Елизавету! Она немного поправилась, и эта полнота придала ей аппетитное очарование – лицо чуть округлилось, и щёки заиграли румянцем, появилась высокая соблазнительная грудь и круглые бёдра. Из стройной хрупкой тростинки с прозрачной кожей Елизавета превратилась в привлекательную молодую женщину, от которой веяло притягательной силой. И, поглаживая бархатистую кожу её руки, Александр чувствовал нарастающее желание.

Он прижался к супруге щекой и что-то заговорщически прошептал на ухо. Она смущённо порозовела:

– Сейчас?! Но Марию нужно покормить. А потом у неё дневной сон…

Александр нетерпеливо вздохнул:

– Лиз! У тебя целый штат нянек!

– Ты прав.

Она вызвала из соседней комнаты двух нянек и приказала:

– Марию следует накормить и уложить спать! – и, увлекаемая супругом, с виноватым выражением лица удалилась из покоев.

Няньки с понимающей улыбкой поглядели им вслед. Одна из них распорядилась:

– Я схожу на кухню за кашей, а ты усади принцессу за стол. И прибери игрушки.

Вторая нянька усадила малышку на стул, пододвинув к столу. Аккуратно повязала кружевную салфетку девочке на шею и, отвернувшись, стала подбирать разбросанные игрушки.

Малышка, оставшись без присмотра, ухватилась за скатерть, приподнялась и встала ножками на стул и, потеряв равновесие, полетела вниз головой! Нерадивая нянька бросилась к ребёнку, подняла, прижала к себе и начала успокаивать. Но Мария кричала так, что захлебывалась собственным криком.

Вернувшаяся с кашей нянька испугалась:

– Что стряслось?? Почему ребёнок плачет?

Но та, чтоб избежать наказания, ни в чём не призналась:

– Не знаю!! Может, голодная?

Вдвоём няньки еле-еле успокоили надрывно плачущую принцессу, с горем пополам накормили её и укачали в колыбельке.

Спустя полчаса в покои вернулась Елизавета, счастливая и румяная она склонилась над спящей дочуркой. Ничего не заподозрив, заботливо поправила ей одеяльце и погладила по русым кудряшкам.

Тот же день

покои великого князя Александра Павловича

– Ваше высочество, – доложил дежуривший у двери кавалергард, заглядывая в покои к великому князю Александру Павловичу. – Пришёл капитан-поручик Чернышёв.

– Наконец-то! – воскликнул цесаревич. – Пусть войдёт.

Удовлетворённый только что приятно проведённым временем с супругой Александр уже сменил гнев на милость и придирчиво оглядел адъютанта:

– Где тебя носит, Чернышев?!

– Простите, Ваше высочество, – искренне выдохнул Саша, склоняя голову.

Великий князь тут же брезгливо закрыл ладошкой нос, задохнувшись ударившим ему в лицо перегаром:

– Какого чёрта ты являешься во дворец в таком непристойном виде?!

– Простите, Ваше высочество…

– Чернышёв! Я тебя умоляю, не открывай рот! – Александр прижал к носу батистовый платок, – Отойди от меня на два шага. А ещё лучше ступай домой! И чтоб завтра с утра был, как огурец!

Но тот горел желанием поведать цесаревичу о таинственном разговоре в доме Жеребцовой:

– Александр Павлович, я должен Вам кое-что сказать.

– Завтра, Чернышёв! – отмахнулся цесаревич, не давая ему досказать, – Иди! И проспись!!

Тот же день

Галёрная улица, особняк Н. П. Румянцева

Спать, разумеется, он не мог. Подслушанный им разговор Витворта с Жеребцовой не давал покоя! В квартире на Вознесенской, Саша никого не застал, видимо Алексей находился в карауле. Тогда, наспех приведя себя в порядок, Чернышёв помчался на Галерную улицу к Румянцеву.

Дворецкий проводил гостя в кабинет хозяина.

– Николай Петрович! Я к Вам!! – сообщил Саша. – Пожалуйста, не говорите Анастасии, что я здесь.

– Да… Пожалуй, не буду, – согласился он, отступая от него на шаг и тут же заметил с подвохом, – Так отчаянно праздновали вчерашнее сватовство?

Чернышёв смутился:

– Вроде того…

Румянцев потёр ладони:

– Что ж, присаживайтесь, стану Вас лечить. Сейчас распоряжусь, чтоб нам принесли стерляжьей ухи, капустного рассолу и немного водочки!

– Н-не-ет… только не водку, – категорично замотал головой Саша.

– Не спорьте со старым пьяницей! Я знаю, что надо!

Прислуга сервировала им стол прямо в кабинете. Николай Петрович, манерно оттопырив мизинец, разлил в рюмочки по чуть-чуть водки из холодного запотевшего графина. Сашка, переборов себя, сделал один глоток. И, желая заглушить чувство отвращения, активно взялся за ложку.

Стерляжья уха и капустный рассол, и в правду, произвели волшебное действие на больной организм. Вскоре Чернышёв почувствовал себя бодрее, да и головная боль постепенно капитулировала.

– Николай Петрович, нас здесь никто не слышит?

– Определённо, – утвердительно кивнул тот.

– Мне нужен мудрый совет.

– Внимательно слушаю Вас, мой друг.

– Я совершенно случайно подслушал один разговор, который не даёт мне покоя.

И он пересказал подслушанный им диалог мадам Жеребцовой и Витворта, опустив лишь своё участие в этой истории. Румянцев долго молчал, хмуря лоб, и, наконец, произнёс:

– Всё это очень интересно.

– Мне кажется, тут пахнет заговором…

– Это верно, – подтвердил тот.

– Николай Петрович, я в растерянности! Что мне делать? Я должен кому-то сообщить? Великому князю Александру Павловичу? Или кому-то из его доверенных лиц? Может, военному губернатору графу Палену?

Румянцев задумчиво потёр подбородок:

– Я бы советовал Вам никому об этом не говорить.

– Почему? – не понял Саша.

– Если всё это лишь житейские сплетни, Вы рискуете выставить себя на посмешище. А, если, напротив, всё слишком серьёзно, Вы рискуете расстаться с жизнью.

– Почему?

– Ну, смотрите…, – стал терпеливо объяснять ему Румянцев. – Допустим, это заговор. Вы не знаете, о чём он, и кто в числе заговорщиков. Поэтому можете по ошибке рассказать об этом не тому человеку и… лишиться головы! Между прочим, Вы рисковали уже сейчас, когда рассказали всё мне!!