Ирина Костина - Кавалергардский вальс. Книга третья

– Так точно, Ваше высочество, – кивнул Саша.

– Цветы и клубнику отнесёшь моей супруге. Скажешь, от меня.

Чернышёву показалось, что он ослышался:

– Вашей супруге ?! – переспросил он и тут же ретировался, – Простите, Ваше высочество, я хотел сказать, …это так трогательно! Елизавета Алексеевна будет, вероятно, удивлена!

– Я на это надеюсь! – признался Александр, – Сожалею, что не смогу ей вручить подарки лично. Отец, наверняка, меня сейчас ушлёт куда-нибудь с инспекцией. Поэтому, Чернышёв, сделай всё в лучшем виде! Я на тебя надеюсь!

– Я не подведу, Ваше высочество!!

Александр лукаво взглянул на адъютанта:

– Чернышёв, а чего ты улыбаешься?

– Я? – Сашка смутился, – Я просто рад за Вас, Александр Павлович! И за Ваши отношения с супругой. Они такие нежные.

– Да-а, – Александр по-дружески хлопнул Чернышёва по плечу, – С недавнего времени у нас просто идиллия. Признаюсь тебе, я счастлив!! Как никогда!!

В этот момент в покои вошёл камердинер и доложил:

– Ваше высочество, к Вам на аудиенцию просится княгиня Хотеновская.

После озвученного заявления великого князя об его семейной идиллии, эта новость резанула слух. Цесаревич в недоумении оттопырил губу, помолчал и кивнул камердинеру:

– …Хорошо… Зови.

В покоях повисла пауза. Александр, желая разрядить обстановку, усмехнулся и проронил с нарочитой небрежностью:

– Н-да, Чернышёв… ох, уж эти женщины! Кто их поймет? Когда ты готов их любить, они задирают кверху нос. А, едва ты оставляешь их, они сами начинают вешаться тебе на шею!!

Саша предпочёл промолчать в ответ на это наблюдение. Он напряжённо ждал Надиного появления. Очень хотелось посмотреть в глаза этой «кроткой овечке», недавно рыдающей у него на груди и уверявшей, что у неё с Александром Павловичем ничего нет!

Слуга открыл двери, и Надя вошла в покои, тщательно причёсанная, в красивом платье, выгодно подчеркивающем все прелести её фигуры. Она почтительно присела, приветствуя Александра Павловича и, поднимаясь из поклона, вдруг упёрлась взглядом в Сашку… От неожиданности замерла посреди комнаты в нелепой позе.

Чернышёв нервно втянул воздух дрожащими ноздрями:

– Позволите мне идти, Ваше высочество?

– Да, Чернышёв. Ступайте, – разрешил тот.

Он удалился, окатив Хотеновскую ледяным взглядом, полным пренебрежения.

Он прошагал по коридорам дворца, гневно стуча каблуками, ощущая, как внутри всё клокочет от возмущения. На выходе из дворца сжал кулаки и стукнул по ходу мраморную колонну. И чуть не подпрыгнул от боли. О-й-й!!! Чёрт!… Схватился за ушибленную руку и запрыгал на месте. Продышался, остыл немного. И вдруг решительно повернул назад.

Чернышёв примчался обратно к покоям Александра Павловича, и начал топтаться под дверью. Караульный офицер с явным недоумением косился на него. Саша вдруг подкрался вплотную и, прижимая ухо к двери, прошептал:

– Я только чуточку послушаю… Что там происходит…

Караульный вытаращил глаза:

– Ваше благородие, да Вы что!! Если кто-то увидит, нас вместе на гауптвахту!!…

– Ладно-ладно! – ретировался тут же Чернышёв, отходя на безопасное расстояние.

Покуролесил ещё немного по коридору. И понимая, что, ведёт себя неподобающим образом, встряхнулся и похлопал себя по щекам. Успокоился. Сделал три глубоких вдоха. Решил: «Всё. Хватит унижаться». И пошёл прочь выполнять поручения великого князя.

– Надежда Алексеевна? Какая приятная неожиданность! – обратился к ней Александр, когда адъютант удалился, – Что привело Вас ко мне?

– Простите, Ваше высочество, – взволнованно начала она, теребя муфту, – У меня несчастье. И, кроме Вас, мне не к кому обратиться за помощью!!

– В самом деле?! – наигранно воскликнул он, – И что у Вас случилось?

– Дмитрия Платоновича арестовали в Вильно, – выдохнула она.

– Что Вы говорите!! – покачал головой цесаревич, – Какая неприятность.

– Умоляю! Помогите!!

Он в ответ задумчиво покачал головой:

– Даже не знаю, Надежда Алексеевна, чем же Вам помочь…

– Поговорите с императором! – подсказала она, – Ведь Дмитрий Платонович до глубины души предан Его императорскому величеству!! За что его арестовали? Это, должно быть, ошибка!!

Александр принял вид мыслителя, обременённого тяжёлым вопросом:

– Дело сложное. Ума не приложу, как к нему подступиться?

Надя поняла его игру:

– Александр Павлович, я понимаю, что после нашей… последней встречи Вы, вероятно,… сердиты на меня, – она вздохнула и старательно выговорила, – Я прошу прощения, если своим поступком оскорбила Вас.

И, пережив эту низость, заговорила смелее:

– Но, я помню наши прогулки и разговоры за чаем. Вы убеждали меня в своей преданной дружбе. И я искренне верила Вам! И по сей день продолжаю верить, иначе не пришла бы просить Вас об одолжении…

«Ах, ты, плутовка! Ловишь меня на слове?!» – озлобленно думал Александр, – «Давишь на благородство? Ну, ну…»

Надя расценила его молчание по-своему:

– Впрочем, если я ошиблась, Александр Павлович, и Вы, действительно, рассчитывали совсем не на дружбу, то…, – она неловко передернула плечами и потянула за ленту на лифе платья, – Если Вы хотели именно этого…, то ради Дмитрия Платоновича… я готова…

– Вы с ума сошли!! – резко осадил он её, – За кого Вы меня принимаете?!

Надя испуганно прижала к груди муфту. Великий князь строго оправил мундир:

– Если я дал обещание, значит, сделаю всё, что в моих силах.

– Спасибо!! – выдохнула она.

– Я сейчас пойду к императору. И попробую убедить его изменить решение в отношении Дмитрия Платоновича. Ждите меня здесь!

– Здесь?? – растерялась Надя, – А… Как долго?

– Сколько потребуется. А Вы, кажется, торопитесь?

– Нет-нет! Я готова ждать сколько угодно!

– Ну, так ждите! Кстати, выпейте что-нибудь, Вы взволнованы, – и он удалился.

За дверью Александр насмешливо подумал: «Ждите, сударыня. Ждите. Вам это будет на пользу! Знали бы Вы, сколько мучительных часов ожидания провел я под Вашими окнами!!…»

кабинет императора Павла

Александр и не думал ходатайствовать о Надиной просьбе. Им руководило чувство мести. Поэтому, застав императора ещё до начала Совета, он решил не откладывать дела в долгий ящик:

– Накануне я всё думал о наших нерадивых дипломатах, – начал он, как бы невзначай, – Николай Васильевич Репнин, конечно, уже стар и заслужил почётную отставку. Но Хотеновский ещё молод. Подумаешь, провалил переговоры! Первый блин, что называется, комом.

– Чего ты хочешь?! – нахмурился Павел.

– Отец, мы вступили в войну. Сейчас не время помнить обиды и разбрасываться умными людьми, их у России не много. Вы приняли мудрое решение, вновь призвав на службу Суворова. И я подумал, что князь Хотеновский тоже мог бы нам ещё пригодиться! Тем более, посидев немного под арестом, он будет более усерден!