Ирина Костина - Кавалергардский вальс. Книга третья

По началу она невероятно боялась своего могущественного покровителя. Особенно её пугало расположение покоев, соединенных внутренней дверью со спальней императора. Первые ночи Аннушка, до рассвета не смыкала глаз, в страхе ожидая появления императора у себя в спальне…

Но Павел проявил неслыханное благородство, он не стремился овладеть юной красавицей помимо её воли. Напротив, он относился к ней с рыцарским поклонением. Ведь неслучайно он недавно принял статус магистра рыцарей, его поступки должны соответствовать образу! Павел окружил московскую барышню трогательной заботой и вниманием, буквально возвысил её до небес и провозгласил «дамой своего сердца»! Без устали чествовал её прекрасное имя и совершал ради неё «подвиги»!

Против всяких правил, он наградил её орденом Мальтийского креста. Имени «Анна» он приписывал мистический смысл. Этим именем Павел называл корабли. Орден Святой Анны, прежде самый незначительный из всех российских орденов, теперь сделался самым почётным. Любое желание фаворитки моментально исполнялось, любое её незначительное высказывание возводилось в культ. Например, стоило Аннушке как-то в беседе признаться, что ей очень нравится розовый цвет, как по велению императора, все придворные переоделись в платья розового цвета.

Ради Аннушки, которая любила танцевать, Павел вернул на балы танец «вальс»! А следом Лопухина упросила императора, вместо стесняющего движения, узкого придворного платья, вернуть прежний женский костюм с пышной юбкой, так как вальс требовал свободы движений.

Многие дамы вздохнули свободно и были в душе благодарны новой фаворитке.

Государевы милости золотым дождем сыпались и на отца Аннушки, Петра Васильевича Лопухина. Произведенный в чин генерал-прокурора, он был отмечен разрешением присутствовать на заседаниях Императорского совета. Очень скоро Павел пожаловал его в князи. Не прошло и месяца, как Петра Васильевича титуловали ещё и «светлейшим князем». Но, надо отдать должное, Лопухин преданно и ответственно выполнял свои обязанности по службе и не кичился положением.

А вот его супруга, Екатерина Николаевна, из кожи вон лезла, чтобы, пользуясь расположением императора, влезть в высшие круги общества! Поскольку дама она была малообразованная и вульгарная, в свете над ней посмеивались и только.

Своего молодого любовника, генерала Уварова, она-таки перевезла в Петербург, и теперь была озабочена тем, чтобы Аннушка составила бы ему протекцию перед государем, и тот пожаловал бы ему высокий чин и престижное место при дворе. Аннушка же пока всячески откладывала безнравственную, с её точки зрения, просьбу мачехи.

Зимний дворец

Будучи целый день занятым государственными делами, вечер а Павел проводил в апартаментах у Аннушки. Он любил ужинать с ней вдвоём. Но, как и в случае с Нелидовой, ему хотелось, чтобы на этих ужинах присутствовал кто-нибудь из его семьи (таким образом, он утверждал статус фаворитки на одном уровне с домочадцами).

Однако, домочадцы не горели желанием принимать участие в этих унизительных сценах. Оскорблённая Мария Фёдоровна теперь вообще не появлялась в Петербурге, предпочитая проводить время в Павловске вместе с остальными детьми.

Константин с Анной Фёдоровной отказывались от приглашений. К тому же дурные манеры, которые Константин нарочито демонстрировал во время таких визитов, быстро избавили Павла от потребности видеть второго сына на совместных ужинах.

Оставался Александр с Елизаветой. Лиз категорично противилась и выдумывала различные предлоги избежать отвратительных посиделок. К тому же, находясь на четвёртом месяце беременности, она тщательно скрывала своё положение и редко выходила в свет.

И только бедный Александр, из-за природной дипломатичности и панической боязни гнева отца, не мог отказать и покорно потакал ему во всем.

Павел всегда относился к старшему сыну с недоверием и подозрительностью, зная, что тот был любимчиком бабушки Екатерины. Но, поскольку, теперь Александр официально считался законным наследником, отцу захотелось увидеть в нём соратника, приблизить к себе, привязать какими-то общими интересами.

Александр же привык к недоброжелательному отношению отца, и поэтому терялся и боялся его отчаянных нелепых попыток сблизиться. Тем более, что эти попытки больше походили на провокации.

Павел был наслышан о романе Александра с Хотеновской, понял, что сын не чурается фаворитизма. И ему неожиданно пришла в голову мысль, что поводом их сближения может послужить новая фаворитка Александра. И он сам выбрал для сына кандидатуру – среднюю сестру Аннушки Лопухиной, Екатерину по мужу Демидову. Как призналась ему по секрету Аннушка, Катюша Демидова была влюблена в великого князя Александра: попадалась на глаза, призывно строила глазки, кокетничала, но при этом так и оставалась без ответного внимания.

Идея свести Катюшу с Александром показалось Павлу просто превосходной! Разумеется, факт, что оба, и Катюша и Александр состояли в браке, ничуть не смутил императора. И он растворился в мечтаниях, как они, отец и сын, будут иметь фавориток-родных сестёр. Поселят их в одном доме, и будут вместе ездить к ним по ночам. Чем ни повод сблизиться с сыном?!

И он решил осуществить эту бредовую идею. Сегодня, взяв с собой Александра на ужин к Аннушке, он как бы «нечаянно» запихнул сына в соседнюю комнату, где его ожидала влюблённая Катюша Демидова. И запер снаружи дверь на ключ.

Отворил её он лишь на утро. И был очень разочарован тем, что за всё это время между молодыми людьми ничего не произошло. Все старания мадам Демидовой сблизиться с Александром в замкнутом пространстве не увенчались успехом.

Сын был чрезвычайно возмущён поступком отца! Во-первых, Катюша была не в его вкусе, а, во-вторых, Александр переживал подъём нежных отношений с Елизаветой и не нуждался в похождениях «налево», тем более таким насильственным способом!

На следующее утро

покои великого князя Александра Павловича

После бессонной ночи, проведённой в вынужденном обществе Катюши Демидовой, Александр пребывал в отвратительном настроении. Отец был зол на него за несостоятельность идеи с фавориткой и, в отместку, взвалил на сына инспекцию работы князя Долгорукова по формированию нового Кавалергардского корпуса. Он потребовал, чтоб цесаревич внёс необходимые поправки и дополнения, и доложил о результатах сегодня же на императорском Совете!

Александр клевал носом над ворохом бумаг и проклинал всё на свете.

Поутру, по заведённому порядку, к нему в покои явился адъютант Чернышёв для получения распоряжений. Великий князь несказанно обрадовался: