Александр Бубенников - Княжья доля

Поглощенный тогда своими мыслями Михаил Тверской даже не заметил, как кто-то легонько тронул его за плечо, он обернулся и увидел улыбающегося добродушной улыбкой Григория Мамона, хотя в его глазах тлели злые мстительные угольки.

– Так чем тебе, князь, византийское приданое не любо?.. – спросил Мамон с насмешкой и моментально стёр обходительную улыбку с лица. – Нехорошо как-то выходит, князь, с подарком великой княгини…

У Михаила при упоминании о «нехорошем подарке великой княгини» немного помутилось в глазах: он-то думал, что является единственным свидетелем позора римлянки, оказывается, нет…

Стараясь как можно чётче выговаривать тяжело дающиеся слова, несколько надменно переспросил старика Мамона в слабой надежде, что тот имеет в виду что-то иное, связанное с драгоценным саженьем царевны и её племянницы:

– Что ты имеешь в виду, Григорий Андреевич?.. Приданое – как приданое… Почему оно мне должно быть не любо?..

Мамон неожиданно поглядел в упор, прямо в глаза князя Михаила, и гневно прошипел с нарастающей яростью шипящего шепота:

– Я верой-правдой служил государю моему… Головы своей не жалел и всегда буду служить ему до смерти верой-правдой… Не всё я тебе скажу, и не всё тебе надо знать, князь, но через жизнь и смерть Марии Тверской, твоей сводной сестры, мы с государем одной ниточкой таинственной повязаны… Прямо-таки мистика…

– Я не совсем тебя понимаю, Григорий Андреевич… О чём ты? – мягким, вялым, лишенным силы жизни и сопротивления голосом, промямлил Михаил Тверской.

Тот пожевал немного губами, сожалея, что, возможно, шепот, а не предаваемый смысл слов, стал причиной непонимания князя. Негромко, растягивая слова, по примеру князя, стал говорить:

– …Смерть твоей сводной сестры происходила на моих глазах… Она её, смерти, не противилась… Знала, что подарила государю, да и всем нам, русским, своего сына Ивана Младого… Даром что ли он, а не отец стал истинным победителем татар и хана Ахмата, выполнив наказ матери?.. Она выполнила свое истинное предназначение матери, подарив нам не только будущего наследника престола, к тому же победителя татар, она вложила в него гораздо больше, чем мы все можем осознать… Мария, словно устранилась от борьбы за собственную жизнь, и я тому свидетель, ради блага сына и мужа-государя, надеясь, что это благо или «Божья доля» станет «княжьей долей» сына и мужа… Ради высших государственных целен и устремлений был затеян второй брак государя и царственной римлянки… Поверь на слово, поскольку я стоял у первопричин и целей этого династического союза…

Мамон внимательным взглядом окинул Михаила Тверского, как бы давая тому время на то, чтобы осознать и ответить, понимает или не понимает тот, о чём говорит боярин. Когда князь Михаил еле заметно кивнул головой, Мамон продолжил:

– Так вот, всегда служил государю верой-правдой… Так уж получилось, что много приходилось лукавить, чтобы утверждать государев порядок… Не будь этого, до сих пор Москва с Новгородом бодалась бы – у кого рога крепче, и дань Ахмату отваливала… Не в этом дело… Покойный мой батюшка Андрей Дмитриевич завещал мне среди прочих своих нажитых богатств одно умственное развлечение, уже перед самой смертью напутствовал: «Почаще думай, почему Господь допускает существование зла? Не торопись с ответом в юности и зрелости, но под старость, на полшага от гробовой доски всё же определись, хотя бы приблизься к ответу. Только тогда сможешь найти хоть какое- то оправдание своему собственному лукавству прочим тайным и явным грехам, правящими твой судьбой что до покаяния, что после». Вот… От умных людей, между прочим, иудеев кафских, Хозия Кокосы, Захария, Хануша, Иосифа Шмойло, тайного советника Моисея, которые вместе со мной помогли государю наладить и укрепить стратегический долговременный союз хана Менгли-Гирея с государем Иваном, я познакомился с одним тайным учением «Зохар»… Умному православному русскому не стоит бояться мудрости, помогающей приблизиться к разрешению загадки добра и зла… Знамо дело, что все мы вместе с государем, строителем могучего государства во всех его ипостасях стоим на началах добра… Только его сути никогда не поймёшь без сравнения его со злом, без противопоставления добра и зла… Не мудрёно?.. Чувствую знаешь, куда я клоню… Всё равно будет, в конце концов, сравнение и противопоставление вашего «тверского приданого Марии» и «византийского приданого Софьи» тоже, как ни странно, для Марии, только Марии Палеолог… Так вот, согласно иудейскому каббалистическому учению «Зохар», Господь допускает зло, чтобы покарать нечестивых и испытать меру нашей решимости вернуться к Древу Вечной Жизни. Чтобы показать, как Он использует злое побуждение для нашего посвящения в «Зохаре» приводится аллегорическая история о царевиче, которого отец подвергает испытания. Царь приказывает своему единственному сыну не общаться с порочной женщиной. Из любви к отцу сын подчиняется его воле. Однажды отец решает испытать сына. Он велит красивой обольстительнице соблазнить сына-наследника. Если сын достоин и послушен приказам отца, то он должен оттолкнуть её и прогнать прочь. Тогда царь возрадуется, пригласит своего сына в потайную комнату и наделит его дарами, и окажет ему великие почести. «Кто же приведёт сына к этой славе?» – спрашивается в «Зохаре». И даётся мудрый и странный совет: «Блудница, несомненно!.. Её нужно восхвалять на каждом шагу… потому что, благодаря ей, царевич снискал все эти дары и глубокую любовь царя».

– …Царевич – это великий князь Иван Младой, а блудница – царевна Софья?.. – спросил с ужасом в голосе Михаил Тверской.

– И царь – государь Иван, отец сына от Марии Тверской и супруг своей второй жены Софьи-блудницы… Разве не блуд – войти в семью царя, чтобы оскорбить память о Марии Тверской, выдав «тверское» приданое за «византийское»… – Мамон презрительно хмыкнул. – После этого я уже не удивлюсь возникновению кровосмесительной связи мачехи с пасынком с лукавой целью низвергнуть царевича с престола и посадить своего единокровного сына Василия…

– Да, это саженье – подарок батюшки Бориса сестре Марии, наше «тверское» приданое, которое досталось невесте Михаила Удалого, как «византийское» приданое от греческой блудницы, тётки… – с тихим ужасом выговорил Михаил Тверской. – Что же будет теперь?..

– Сейчас только мы с тобой знаем о воровстве римлянки… Недаром, что на Руси, что в Италии, что в Иудее воровство именуется блудом. Я не советую тебе торопиться, ведь ни государь, ни Иван Младой, ни Михаил Верейский, ни Михаил Удалой не знают об этом блуде римлянке… Скажу, как на духу, я сам не знаю, что будет и чему быть по воле господней или по дьявольской воле… Если б ты, князь, только знал, как мне хочется, чтобы мы с тобой вскоре оказались в Литве и поговорили на эту тему добра и зла…