Маргарита Мартынова - По следам Атани Дюбарри

– Видишь ли, милый мой, иногда слезы – очень нужная вещь… Особенно в твоем возрасте. Твоя мама сейчас в лучшем мире, она видит тебя, и она будет гордиться тобой, даже если ты позволишь себе горевать по ней…

Эдвард обернулся:

– Мадам Жанна, мой отец все еще там, да? Почему он не захотел, чтобы я тоже остался возле мамы… – в голосе мальчика появилась обида.

– Он беспокоится о тебе… – женщина аккуратно обняла ребенка, подбирая слова. – И еще… Ему трудно. Еще труднее, чем тебе сейчас. Твой папа взрослый и сильный, он боится признаваться, что ему больно, а ты можешь это делать – вот в чем разница…

Повисло молчание, сопровождаемое угрюмым сопением Эдварда. Мальчик взял в ладонь горсть мокрого песка, взглянул на него и выбросил в воду.

– Мадам, вы помните свою мать? – вдруг спросил он.

Жанна слабо улыбнулась.

– Мне было двенадцать лет, когда она умерла…

– А мне скоро девять…

– У тебя есть мы. Я, графиня де Лакойе, Кассандра – мы обязательно будем с тобой. Мне тоже будет очень не хватать твоей мамы.

Эдвард вгляделся в ее осунувшееся лицо. В бликах плывущих по острову огней оно будто светилось от доброты:

– А вы не плачете…

– Я не могу, – Жанна снова слабо улыбнулась. – Я обещала твоей маме, что не буду тратить время на скорбь. А еще я ей дала слово, что буду стараться быть тебе вместо неё…

– Ваш сын давно взрослый, – странным голосом сказал Эдвард, видимо, смутно сопоставляя себя с Арманом де Лакойе.

– Да, – кивнула женщина. – И ему я не нужна…

Мальчик со вздохом встал на ноги, собираясь что-то сказать, и тут же ему в лицо полетела какая-то мокрая тряпка. Эдвард замер от неожиданности, Жанна ахнула, прижав ладонь к груди.

– Я попала! – с радостным криком забегала вокруг них маленькая девочка, и ее платье засверкало в теплых оттенках вечерних огней. – Теперь твоя очередь!

Мальчик слабо улыбнулся, наблюдая за ней грустным взглядом, и выпрямился, словно стараясь казаться старше.

– Маленькая она, – пробормотал он с удивительной теплотой. – И глупенькая еще…

Жанна со вздохом поднялась на ноги и ласково подозвала к себе девочку:

– Эжени! Подойти ко мне, пожалуйста!

Та на секунду перестала прыгать, склонила голову к плечу, затем приблизилась. В ее зелёных глазах отображалось любопытство.

Женщина присела перед ней и что-то тихо сказала, показав на Эдварда. Эжени понимающе кивнула, медленно подошла к нему и обняла, уткнувшись лицом в его живот…

Синий Король сжимал штурвал с такой силой, что болели кисти рук. Зубы Армана были стиснуты, он с трудом сдерживал желание выпустить наружу свое бешенство и позволить ярости, поддерживаемой отчаянием, руководить его действиями и словами. Последние три часа перевернули его привычную жизнь с ног на голову. Теперь поселение на острове, которое было его домом и местом обитания его семьи – разрушено, а любимую жену увозили в качестве арестантки на военном корабле, паруса которого теперь виднелись впереди.

«Синяя королева» вышла в море, пользуясь тем, что от пушек «Величия» – а такое название носило военное судно – ее прикрывал остров, и попасть по кораблю, минуя эту естественную преграду, было попросту невозможным. Теперь на борту пиратского судна было двадцать три человека, включая дочь Армана – семнадцатилетнюю Эжени, Эдгара Косса – бывшего помощника самой Атани, и пятнадцатилетнего Резата – сына Альгиды и Марселя, белых пленных, живших на острове. Вся команда «Синей королевы» из тех, кто был в тот момент на берегу, сейчас тоже была на судне. Среди моряков потерь в этом неравном поединке не было. А вот мирное население… Арман снова заскрипел зубами, вспомнив, как в панике разбегались по острову женщины и рабы, и тела супругов Гарлоу, лежавшие на берегу рядом друг с другом.

Он слегка повернул голову. На мачте сидел Джонатан, один из близнецов этой пары, ставший матросом, вопреки протестам матери. Его брат Джозеф – молчаливый и угрюмый, как отец – служил на «Синей Королеве» коком и сейчас был на камбузе. Судовой врач Эдвард Косс, помощник капитана Гастон Муро, три канонира и матросы – вот и все, кто сейчас присутствовал на корабле. Этого было достаточно, чтобы управлять судном, но…

Мысль оборвалась. Арман шумно втянул воздух через нос и упрямо мотнул головой.

– Гастон! – окрикнул он помощника. – Возьми штурвал и командование!

Немного неуклюжий молодой человек, носатый, как все гасконцы, поднялся на мостик почти мгновенно. Шрам, пересекавший его левую щеку, придавал парню угрожающий вид, и в определенных случаях эта показная свирепость была пиратам на руку.

– Где Резат? – спросил Синий король, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно.

– Парень забился на баке, я не стал его трогать. А Эжени в вашей каюте, сэр, – сказал Гастон. – Кажется, Эдвард остался с ней, – и осторожно спросил. – Сэр, мы следуем за фрегатом?

– Пока да, – сухо ответил Арман. – На таком расстоянии, чтобы быть недосягаемым для пушечных ядер…

Он спустился на палубу и на секунду закрыл лицо руками. Хотелось кричать от всего навалившегося и палить из пистолета по всему, что попадалось, но он удержался и выпрямился, стараясь демонстрировать команде уверенность в собственных силах. Это было крайне необходимым в данную минуту.

На своем корабле Синий король редко надевал шляпу и сейчас светло-русые волосы его трепал ветер, а в зеленоватых глазах застыло отчаяние. Нет, он никогда не отступал, его не могла победить даже смерть, неужели сейчас обстоятельства вынудят его сдаться? Это было бы слишком просто. Он отвечает за всех людей, за свою дочь в конце концов… И Арман одернул манжеты, стараясь казаться невозмутимым. Первым делом, он направился на бак, где, забившись между ящиками, сжалась в комок фигурка юного Резата. Юноша обхватил свои колени, смотря в точку перед собой, и периодически вздрагивал. Со стороны могло казаться, что он находится в полубессознательном состоянии.

Тяжело вздохнув, Синий король присел на корточки.

– Парень, – сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал мягко. – Крепись…

Резат, не поднимая головы, что-то промычал неразборчивое и дернул ногой.

– Ты уже взрослый, ты ведь понимаешь, что нет в случившемся твоей вины. Также ты должен понимать, почему твои родители предпочли, чтобы ты покинул остров…

– Граф! – поднял голову юноша и в его ломающемся голосе появились нотки гнева. – Стрелять из пушек по мирному поселению! Даже вы себе такого не разрешали! А вы же разбойник!

От справедливости его слов Арману стало не по себе, он облизал губы и поскреб усы.